Мы, адвокаты, часто сетуем на ничтожно малый процент оправдательных приговоров, игнорирование позиции защитников в процессе, унизительные процедуры, которые вынуждены проходить при допуске к подзащитным. Мы перестали удивляться новостям, раньше казавшимся всем чрезвычайными: о том, как приставы выносят адвокатов из зала суда, как кладут лицом в пол, спускают с лестницы в суде, избивают в отделе полиции, толкают на рамку металлоискателя, а потом пытаются взыскать с адвоката стоимость этой рамки. Еще недавно мы не подозревали, что такое может произойти, – сейчас научились принимать эти издевательства как возможный вариант развития событий, а значит, должны быть готовы к новым.
На фоне внепроцессуальных нарушений наших прав мы стали в чем-то терпимее к нарушениям процессуальным. Все рельефнее ощущение, что нам отводят роль инвентаря в следственных кабинетах и мебели в залах судебного заседания. Правоохранители перестали заботиться о необходимости соблюдения законности, а суды просто покрывают творимые безобразия. Нередко адвокат теперь в процессе не участвует, а присутствует – чтобы правоохранители могли соблюсти формальности процедуры с заранее известным им результатом.
Причина многих наших профессиональных проблем, на мой взгляд, – плачевное состояние корпорации. Давайте признаем – мы это отчасти заслужили. Чем? Бездействием, равнодушием, нежеланием принимать непосредственное участие в решении стоящих перед корпорацией проблем, надеясь на то, что за нас их решит кто-то другой.
Представляется, что сейчас адвокатурой руководят преимущественно представители консервативного крыла, далекие от правозащитных и либеральных идей, которые, ко всему прочему, все чаще занимают радикальные позиции. Слова «демократ», «правозащитник» и «либерал» в определенных кругах адвокатуры – почти ругательство, а лидер корпорации планирует “потихонечку ориентировать” адвокатское сообщество на то, что “свобода в этой жизни не самое главное”. Либеральное крыло адвокатуры искусственно маргинализируют: голоса его представителей слышны лишь в Интернете, на официальные мероприятия их не зовут, а тех, кто все-таки является, попросту выгоняют. Между тем природа нашей профессии немыслима без ценностей правозащиты, свободы и демократии.
Баланс сил нарушен: корпорация превратилась в самолет с одним крылом, а однокрылые самолеты, как известно, не летают. Пока государство громило другие институты гражданского общества, адвокатура оставалась в стороне – и тем самым совершила стратегическую ошибку. Пора признать это сейчас, когда под натиском государства большинство НКО уже лишились своей независимости. Принимаемое начиная с 2012 года репрессивное законодательство о контроле за деятельностью НКО, об иностранных агентах, об ограничении свободы информации, о борьбе с экстремизмом и т. п. привело к тому, что многие правозащитные НКО либо прекратили свою работу, либо ушли в тень. Российская адвокатура остается, пожалуй, единственным институтом гражданского общества, сохранившим формально продекларированную в законе независимость.
Но декларация в законе – еще не независимость на деле. В последнее время мы часто слышим от руководителей органов адвокатского самоуправления заявления о необходимости единства в адвокатских рядах и призывы сплотиться. Только понять, вокруг чего предлагается сплачиваться и объединяться, из этих призывов нельзя. Возникает ощущение, что за универсальными пустыми лозунгами кроется банальный кризис идей.
Вокруг каких идей вы предлагаете нам сплачиваться, господа? Вокруг пресловутой концепции «адвокатской монополии», необходимость введения которой для корпорации так никто и не смог обосновать? Вокруг одиозного законопроекта сенатора А. Клишаса, которым предлагается ввести крепостное право и предоставить ФПА РФ новые возможности для преследования «неудобных» адвокатов? Кампания по продвижению этих идей в сообществе провалена – вероятно, инициаторы и сами в них не верят. Усугубляет ситуацию и наблюдаемый дефицит авторитета некоторых представителей адвокатского руководства. Все чаще среди руководителей мы видим коллег, которые либо вовсе не проявили себя в профессии, либо выступили в одном-двух делах, “проиграть” которые было практически невозможно.
Единство – важное свойство с точки зрения усиления корпорации. Представители правящей в нашем государстве партии справедливо отмечают: “в единстве – сила”. Вот только зачем корпорации единство, если пользоваться силой руководство не собирается? Вектор развития сейчас направлен на конформизм и привлекательность адвокатуры для власти. Нравится сидеть в одном президиуме с высокими чиновниками – присаживайтесь, но зачем для этого сила? Здесь необходимы иные качества. По мне, если и сидеть руководителю адвокатуры за столом с чиновниками, то за столом переговоров, отстаивая права и защищая интересы корпорации, продвигая идеи ее развития и укрепления.
Силой надо ведь иногда пользоваться, иначе мышцы могут атрофироваться. Сила – это возможность защититься, в том числе с помощью протеста или угрозы его применения. Пока же самый радикальный протест – в том, что кто-то из руководства может заблокировать или “расфрендить” несогласного с ним адвоката в фейсбуке. Протест, без сомнения, эффективный: один клик – и проблема решена. Другой результативный метод – в знак протеста не отвечать на письменные обращения адвоката или исключить целую региональную палату из списка рассылки официальной почты ФПА РФ.
Никто из обеспокоенных дефицитом единства руководителей не предлагает четкой программы или плана действий по укреплению независимости адвокатуры и защите профессиональных и внепроцессуальных прав адвокатов, которые все чаще оказываются под угрозой. Шаги в сторону решения этих проблем больше напоминают броуновское движение.
Обсуждаемая ситуация сложилась в момент, когда российское общество взрослеет, предъявляет большие требования к качеству управления. Те же процессы мы видим и в адвокатской среде – она становится более зрелой, нежели двадцать и даже десять лет назад. Адвокатура сейчас – сообщество, которое лучше других разбирается в вопросах государственного устройства и управления. К сожалению, нынешнее руководство предпочитает не замечать этих перемен и продолжает использовать традиционные, привычные средства управления, а порой и абсолютно чуждый адвокатуре авторитарный подход. Многие адвокаты хотят принимать непосредственное участие в обсуждении проблем и путей их решения, стремятся, чтобы их голос был услышан, ожидают реакции на свои предложения. Многие готовы принимать участие в управлении и не хотят это право слепо делегировать.
Современные технологии управления позволяют обеспечить такое участие – было бы желание. В отсутствии желания и заключается проблема: руководство считает, что является носителем некоего сакрального знания о том, как надо поступить, что существует некоторый административный фактор, который только они способны должным образом оценить. Решающим аргументом в большинстве дискуссий становится демагогия: «Если мы не пожертвуем этим добровольно сегодня, то государство отберет у нас это насильно завтра».
Набирает обороты тренд на закручивание гаек и ущемление прав адвокатов, и по большей части давление происходит не извне, а изнутри. Далеко ходить за примерами не приходится: поправки в КПЭА, расширяющие возможности привлечь адвокатов к дисциплинарной ответственности, недавние дисциплинарные кейсы – Ольги Динзе, Ильи Новикова, Виталия Буркина, Сергея Наумова и других – и реакция ФПА РФ на некоторые из них, выразившаяся в поддержке репрессивных мер в отношении адвокатов, отказ ФПА РФ поддержать позицию адвокатов при оспаривании положений приказа Минюста России об утверждении требований к адвокатскому запросу, посягающих на адвокатскую тайну. Список далеко не исчерпывающий.
Профессия адвоката, самая свободная из профессий, объединила образованных высококвалифицированных людей. Российская адвокатура могла бы стать примером для других институтов гражданского общества и государства. Но такая адвокатура невозможна, пока ее лидеры предпочитают по договоренности передавать друг другу свой «трон», игнорируя реальные проблемы и потребности сообщества.
Сейчас как никогда необходимо, чтобы в руководство адвокатуры пришли лидеры, понимающие проблемы корпорации и ее роль в обществе, имеющие знания, опыт и заслуженный в профессии авторитет, энтузиазм для решения стоящих перед нами задач. Современный лидер – не вождь, а руководитель, предлагающий четкую программу развития и план ее реализации и готовый отвечать в случае недостижения обещанных показателей.
Результаты реализации такой программы должны быть измеряемыми: важный показатель деятельности руководителей корпорации на федеральном уровне – процент оправдательных приговоров, на региональном – количество обысков и возбужденных в отношении адвокатов уголовных дел. Если процент оправданий снижается, а адвокатов преследуют все чаще, значит, корпорация движется не в том направлении.
Хорошая новость в том, что пока не все потеряно. Адвокатура – последний форпост независимых институтов гражданского общества в стране, и именно с нас могут начаться позитивные перемены во всей России. Нам предстоит решить, воспользуемся мы этой возможностью или будем продолжать довольствоваться долей оправданий в стране 0,2% (по данным статистики за 2017 год). И я уверен, что сделать этот выбор не так сложно, как может показаться.
