Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда Карачаево-Черкесской Республики вынесла апелляционное определение (есть у «АГ») по спору о незаконном временном переводе врача в другое структурное подразделение больницы без ее согласия. Интересы медика в споре представлял адвокат АП Ставропольского края Александр Польченко, который рассказал «АГ» об особенностях дела.
Врача-рентгенолога перевели на работу в другую больницу без ее согласия
В июле 2020 г. РГБУЗ «Прикубанская центральная районная больница» внутренним приказом перевела врача-рентгенолога Римму Хабчаеву без ее согласия на другую работу сроком на месяц в иное структурное подразделение (Зареченскую участковую больницу), нежели было установлено трудовым договором. Ей также поручили выполнять дополнительную работу без доплаты, а именно описывать рентгеновские снимки на новом месте. Впоследствии женщина была подвергнута дисциплинарному взысканию за ранний уход с работы на новом месте и за нарушение этики и деонтологии в отношении заведующей участковой больницы.
В связи с этим Римма Хабчаева обратилась в суд с иском к больнице о признании незаконными приказов о переводе и дисциплинарного взыскания, а также о выплате компенсации морального вреда в размере 100 тыс. руб.
В ходе судебного разбирательства представители ответчика утверждали о том, что направление работника в Зареченскую участковую больницу нельзя расценивать в качестве перевода на другую работу. По их словам, данная мера была продиктована неблагоприятной эпидемиологической обстановкой в связи со вспышкой COVID-19 в районе и отсутствием в участковой больнице штатной единицы рентгенолога.
Обе судебные инстанции встали на защиту истца
После изучения материалов дела Прикубанский районный суд КЧР отметил, что оспариваемыми приказами работодателя была установлена обязанность истца выполнять трудовую функцию в Зареченской участковой больнице на определенный период. При этом участковая больница поименована в уставе ответчика как отдельное подразделение с местонахождением в селе Дружба Прикубанского муниципального района Карачаево-Черкессии. Соответственно, районная поликлиника, где ранее трудилась истец, и участковая больница являются отдельными структурными подразделениями ответчика, расположенными в разных местностях, а оспариваемыми приказами работодателя изменено структурное подразделение, указанное в трудовом договоре, в котором работает Римма Хабчаева, т.е. изменено определенное сторонами условие трудового договора.
Кроме того, отметил суд, работодатель также обязал Римму Хабчаеву описывать рентгеновские снимки на новом месте работы, в то время как такое описание трудовой функции не содержится ни в трудовом договоре, ни в должностных инструкциях работника. При этом за работником также сохранялась обязанность посменно работать в июле 2020 г. в районной поликлинике и участковой больнице.
Таким образом, первая инстанция сочла, что ответчик фактически принял решение о переводе истца на другую работу, поскольку его приказами были изменены как структурное подразделение, предусмотренное трудовым договором, так и трудовая функция истца. Кроме того, одним из приказов была изменена продолжительность рабочего времени, установленная трудовым договором. «Судом также установлено, что согласие на указанные решения работодателя в письменной форме Римма Хабчаева не выражала, более того, отказалась от изменения условий трудового договора, дополнительное соглашение к трудовому договору сторонами не заключено», – отмечено в решении.
При этом суд отметил, что врач-рентгенолог отсутствовал в Зареченской участковой больнице с мая 2020 г., в то время как работа в этом структурном подразделении была поручена истцу только 6 июля. «Суд отмечает, что в оспариваемых приказах работодателя № 319-О и № 328-О не содержится ссылок на обстоятельства, предусмотренные ч. 2 и 3 ст. 72.2 Трудового кодекса РФ, а именно на то, что имеет место исключительный случай, ставящий под угрозу жизнь или нормальные жизненные условия всего населения или его части», – подчеркнул суд.
Таким образом, суд признал незаконным перевод Риммы Хабчаевой на работу в участковую больницу без ее письменного согласия. В оспариваемых приказах работодателя, заметил он, не изложены основание перевода, предусмотренное трудовым законодательством; срок перевода; возлагаемые обязанности с указанием должности по штатному расписанию; условия оплаты труда. В связи с этим суд также признал незаконным факт привлечения работника к дисциплинарной ответственности. При этом он взыскал в пользу истца только 5 тыс. руб. в качестве компенсации морального вреда.
В апелляционной жалобе работодатель настаивал на том, что Римма Хабчаева не была переведена на другую работу, а направлена работать в участковую больницу, где отсутствовала должность врача-рентгенолога, соответственно, такую меру нельзя расценивать как перевод.
Тем не менее Судебная коллегия по гражданским делам Верховного суда КЧР в своем апелляционном определении оставила в силе решение нижестоящего суда. Вторая инстанция отметила, что довод ответчика основан на неверном толковании материального права, а именно ч. 1 ст. 72.1 ТК РФ, и добавила, что требуется письменное согласие работника на поручение ему дополнительной работы помимо установленной трудовым договором.
«Доводы апелляционной жалобы, в том числе довод о том, что сложившаяся эпидемиологическая в Карачаево-Черкесской Республике является чрезвычайным случаем и что принятые меры ответчиком были направлены на недопущение ухудшения здоровья населения в условиях чрезвычайных обстоятельств, вызванных коронавирусной инфекцией (COVID-19), были предметом рассмотрения суда первой инстанции, где им была дана надлежащая правовая оценка, не свидетельствуют о наличии оснований, предусмотренных ст. 330 ГПК РФ, для отмены или изменения принятого по делу судебного постановления», – отмечено в апелляционном определении.
Комментарий представителя истца
В комментарии «АГ» адвокат Александр Польченко сообщил, что рассматриваемое дело заинтересовало его сложившейся на тот момент в стране общественной обстановкой, вызванной новой коронавирусной инфекцией, и специфичностью защиты трудовых прав медиков в новых экстраординарных условиях. «Важной деталью в данном деле явилось то, что доверитель, будучи не согласной с приказом о переводе на новое место работы, вступила в официальную переписку с руководством лечебного учреждения, обозначив тем самым свое несогласие с решением работодателя. При этом доверитель не прекратила выполнять трудовые функции по новому месту работы, что не позволило руководству лечебного учреждения применить к ней более суровые санкции», – рассказал он.
По словам адвоката, в ходе переписки с руководством Прикубанской ЦРБ Римма Хабчаева получила ряд «разъясняющих» писем, в которых работодатель еще больше запутался в нормах закона, регламентирующего вопросы перевода работников на новое место работы. «Кроме этого, больницей был издан новый приказ, уточняющий основания перевода доверителя на новое место работы в другом населенном пункте. В довершение ко всем разъяснениям доверительница была подвергнута дисциплинарному взысканию за малозначительный и фактически инспирированный руководством лечебного учреждения проступок. Полагая, что вынесением дисциплинарного взыскания конфликтная ситуация с работодателем не завершится, Римма Хабчаева обратилась ко мне за юридической помощью. Кроме этого, важным нюансом данного дела явился тот факт, что несмотря на прессинг со стороны работодателя она не поддалась ему и продолжила осуществлять профессиональные обязанности по своей должности», – подчеркнул Александр Польченко.
Он добавил, что в рассматриваемом деле со стороны работодателя имелись явное жонглирование и подмена юридически значимых фактов юридически необоснованными понятиями. «Создавалось впечатление, что ответчик не вполне осознавал свою ответственность перед работником в соответствии с требованиями трудового законодательства и всячески пытался найти оправдание своим противоправным действиям, играя юридическими понятиями. Его позиция о том, что истец не переводилась на новое место работы, а была направлена для исполнения должностных обязанностей, опровергалась письменными доказательствами, представленными им же самим – “разъяснительным” письмом, из содержания которого следует, что Римма Хабчаева именно переводилась на новую работу на срок до одного месяца с изменением условий трудового договора, ввиду чего администрация РГБУЗ “Прикубанская ЦРБ” высказала настоятельные просьбы исполнять обжалуемые приказы», – пояснил адвокат.
Александр Польченко заметил, что такое поведение работодателя, а именно разъяснение истцу норм трудового законодательства в письменных ответах свидетельствовало о его попытках подвести нормативно-правовую базу под обоснование незаконного приказа о переводе истца на другое место работы, а приказ о наложении дисциплинарного взыскания имел целью понудить истца к исполнению заведомо незаконных приказов о переводе. «Доверительница осталась довольна как решением суда первой инстанции, так и решением суда апелляционной инстанции, фактически добившись сатисфакции», – подытожил адвокат.
Эксперты «АГ» оценили выводы обоих судов
Адвокат АП Челябинской области Елена Цыпина выразила абсолютное согласие с выводами судебных инстанций по рассматриваемому делу, расценив судебные решения как законные и обоснованные: «Фактически работодатель в одностороннем порядке изменил существенные условия трудового договора».
«Так, согласно ст. 57 ТК РФ в трудовом договоре обязательно указывается место работы, а в случае, когда работник принимается для работы в филиале, представительстве или ином обособленном структурном подразделении организации, расположенном в другой местности, – место работы с указанием обособленного структурного подразделения и его местонахождения. Исходя из толкования этой статьи, в договоре необходимо указывать полное название и местонахождение организации, в которую принимается работник. Если структурные подразделения предприятия расположены в разных местностях и административных районах, то при согласовании условий заключения трудового договора место работы уточняется применительно к этим структурным подразделениям», – подчеркнула Елена Цыпина.
Адвокат отметила, что в рассматриваемом случае также имело место быть одностороннее изменение трудовой функции работника, на которое также не было получено согласие. «Несколько шокирует и формулировка трудовой функции, указанной в приказе – “описывать рентгеновские снимки”. Что имел в виду работодатель, указывая такую трудовую функцию, не совсем понятно. Кроме того, такая трудовая функция врача-рентгенолога, как “описывать рентгеновские снимки”, не входит и в Профессиональный стандарт, утвержденный Приказом Министерства труда и социальной защиты РФ от 19 марта 2019 г. №160н, такого понятия в нем просто нет», – заметила Елена Цыпина.
Она добавила, что представленная докладная записка заведующей Зареченской участковой больницы действительно не может быть безусловным основанием для наложения дисциплинарного взыскания. «Работодателем при рассмотрении этого вопроса не проведено каких-либо действий по установлению нарушений работником Кодекса профессиональной этики врача, а представленная докладная записка таких нарушений не содержит», – подытожила эксперт.
Адвокат КА № 44 Самарской области Татьяна Иванова заметила, что в определенной степени вызывает понимание позиция работодателя, который указывает, с одной стороны, на конфликтность сотрудника, с другой – на тот факт, что изменение места работы было обусловлено производственной необходимостью, связанной с пандемией. «Такие доводы сами по себе понятные, но они не соответствуют судебной практике», – отметила она.
По словам эксперта, наличие у сотрудников конфликтов с руководством и жалобы в суд нередко идут рука об руку. «При этом что из этого является причиной, а что следствием – неоднозначный вопрос. В любом случае, конфликтное поведение сотрудника не является основанием для нарушения его прав работодателем. Позиция Верховного Суда относительно пандемии как исключительного обстоятельства была изложена им в Обзоре судебной практики от 21 апреля 2020 г., и изъятий в части трудовых прав граждан она не предполагает. В этой связи суду не оставалась ничего иного, кроме как удовлетворить требования работника. Трудовое законодательство в нашей стране защищает права работника и в значительно меньшей степени – работодателя. Причины этого очевидны и справедливы. Однако в отдельных случаях возникает вопрос, не является ли такая практика дискриминационной по отношению к работодателю, который вынужден организовывать производственный процесс, имея не так много возможностей повлиять на сотрудника. Пандемия лишь обострила эти проблемы. В данном случае речь идет о деятельности медицинской организации, на которой лежит значимая социальная задача. Необходимость ее решения не менее важна, чем трудовые права работника», – убеждена Татьяна Иванова.
