В 2015 г. женщина предоставила двум заемщикам процентный заем с залоговым обеспечением сроком на один год. Поскольку средства не были возвращены, она обратилась с иском в третейский суд, который по условиям договора должен был рассматривать возникающие споры. Истица просила взыскать с ответчиков в солидарном порядке задолженность по договору займа, обратить взыскание на заложенное имущество – жилой дом, определить первоначальную продажную цену такого имущества, взыскать судебные расходы.
Решением третейского суда исковые требования были удовлетворены частично, после чего женщина обратилась в районный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда.
Районный суд, установив, что решение третейского суда вынесено по спору, вытекающему из гражданских правоотношений, который может быть предметом третейского разбирательства, и оно не нарушает основополагающие принципы российского права, пришел к выводу об отсутствии оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение, предусмотренных ст. 426 ГПК РФ.
Один из ответчиков обратился в Верховный Суд с кассационной жалобой, в которой просил отменить решение районного суда. Проверив материалы дела и доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ нашла ее подлежащей удовлетворению.
Как отметила Судебная коллегия, в соответствии со ст. 426 ГПК РФ суд может отказать в выдаче исполнительного листа на исполнение решения третейского суда, если сторона третейского разбирательства, против которой вынесено это решение, представит доказательства того, что состав третейского суда или процедура арбитража не соответствовали соглашению сторон или федеральному закону.
В то же время ВС РФ указал, что, как следует из материалов дела, при рассмотрении настоящего спора третейским судом интересы истицы представляла гражданка С., которая входит в состав данного третейского суда в качестве судьи. Кроме того, она являлась представителем истицы и при заключении договора займа, содержащего третейскую оговорку. «Однако данные обстоятельства не были проанализированы судом первой инстанции, а также судом не было высказано суждений о том, сформирован ли состав третейского суда с учетом принципа независимости и беспристрастности третейских судей», – подчеркнула Судебная коллегия.
Как указал ВС РФ, суд первой инстанции в силу ст. 56 ГПК РФ должен был вынести это обстоятельство на обсуждение сторон, поскольку нарушение указанных принципов формирования состава суда является одним из оснований для отказа в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Поскольку данные обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, не получили надлежащей оценки, Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отменила определение районного суда и направила дело на новое рассмотрение.
Партнер, руководитель корпоративной и арбитражной практики «Качкин и Партнеры» Кирилл Саськов отметил, что особое значение в данном споре имеют обстоятельства рассмотрения судом общей юрисдикции заявления о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда. Он напомнил, что, несмотря на то что решение третейского суда не подлежит пересмотру, суд при рассмотрении соответствующего заявления вправе отказать в выдаче исполнительного листа при наличии обстоятельств, предусмотренных ГПК РФ.
Впрочем, как отметил ответственный администратор Арбитражного центра при АНО «Институт современного арбитража» Андрей Горленко, из определения Верховного Суда однозначно не следует, выступала ли судья третейского суда одновременно и в качестве третейского судьи при разрешении спора, и в качестве представителя истицы. «Если да, то такое решение однозначно подлежит отмене. В соответствии с общепринятыми стандартами беспристрастное и независимое разрешение спора невозможно, когда третейский судья одновременно является представителем стороны спора», – подчеркнул он.
В то же время, по словам Андрея Горленко, даже если судья третейского суда выступала только в качестве представителя, все равно есть серьезные сомнения в беспристрастности и независимости разрешения спора. Он пояснил, что упомянутая судья являлась учредителем ООО и председателем третейского суда, созданного при нем. Важно также, что в вышеупомянутом третейском суде значились всего три судьи. При этом Андрей Горленко также подчеркнул, что сам факт того, что представитель стороны входит в список судей третейского суда, не может свидетельствовать о нарушении принципа беспристрастности и независимости. «Зачастую третейские судьи, находящиеся в одном списке, даже не знакомы друг с другом, т.е. между ними отсутствует взаимовлияние, отражающееся на принятии решений. В связи с этим важно смотреть на непосредственную связь между судьей и представителем стороны при решении вопроса о беспристрастности и независимости», – заключил он.
Таким образом, предположил эксперт, в данном случае сыграла роль совокупность обстоятельств, в том числе то, что третейский суд был создан при коммерческой организации, которая к тому же оказывала консультационные юридические услуги. При этом Андрей Горленко напомнил, что после 1 ноября 2017 г. деятельность подобных учреждений запрещена.