Компания обратилась в арбитражный суд с заявлением о признании общества несостоятельным. Определением суда в отношении общества была введена процедура наблюдения, а затем – процедура внешнего управления сроком на 9 месяцев. Временным управляющим общества был назначен О.
Спустя три года решением суда общество было признано банкротом и в его отношении было открыто конкурсное производство сроком на 6 месяцев, при этом конкурсным управляющим должника также был утвержден О. Спустя год был назначен новый конкурсный управляющий К.
Срок конкурсного производства в отношении общества неоднократно продлевался в общей сложности на три года, оно завершилось только в ноябре 2017 г. После этого оба конкурсных управляющих обратились в суд с заявлением об утверждении им вознаграждения в виде процентов – за cвой труд К. просил около 111 млн руб., в то время как О. – около 56 млн руб.
Суд указал, что, исходя из представленных материалов дела, в процедуре конкурсного производства была полностью погашена задолженность по текущим обязательствам, требования кредиторов третьей очереди удовлетворены на общую сумму более 2,5 млрд руб., что составило 75,01% от размера всех требований. В соответствии с п. 13 ст. 20.6 Закона о несостоятельности, в случае удовлетворения более чем 75% требований кредиторов, включенных в реестр, сумма процентов по вознаграждению конкурсного управляющего устанавливается в размере 7%. Таким образом, суд указал, что размер процентов конкурсного управляющего должника составляет более 178,5 млн руб.
Суд также указал, что при определении размера вознаграждения конкурсных управляющих по процентам принимается во внимание пропорциональность вклада каждого из них в процедуру банкротства должника, учитывая совершенные каждым из арбитражных управляющих действия и принятые меры по пополнению конкурсной массы. В связи с этим, исходя из срока исполнения обязанностей каждого из конкурсных управляющих по данному делу, суд посчитал их требования о вознаграждении в размере 111 и 56 млн руб. обоснованными.
Арбитражный управляющий Дмитрий Рынденко поддержал позицию суда, при этом отметив, что в последнее время наметился тренд на увеличение ответственности арбитражных управляющих при снижении их вознаграждения. «В значительном числе случаев позиция кредиторов, в особенности ФНС и банков, при рассмотрении таких заявлений направлена против их удовлетворения, иногда даже при отсутствии на то оснований. В данном случае, как видно из материалов дела, никто из лиц, участвующих в деле, не возражал против удовлетворения заявлений арбитражных управляющих», – указывает эксперт.
Дмитрий Рынденко добавил, что суды нечасто рассматривают заявления о таких суммах вознаграждения, так как удовлетворение требований кредиторов в сумме, превышающей несколько миллиардов рублей, происходит достаточно редко. Однако он заметил, что при надлежащем исполнении управляющими своих обязанностей и при отсутствии обоснованных возражений со стороны кредиторов такие заявления все-таки удовлетворяются.
Комментируя размер вознаграждения управляющих, партнер юридической фирмы ART DE LEX Евгений Арбузов указал, что суды не относятся к таким высоким суммам с каким-то подозрением и пренебрежением. Наоборот, они беспристрастно подходят к этому вопросу и присуждают ровно столько, сколько показывает формула расчета.
«Предположу, что если бы институт процентов арбитражных управляющих не функционировал должным образом из-за необъяснимых предубеждений суда, то они оказались бы в большей зависимости от участников банкротного процесса. Процентное вознаграждение – это институт, который мотивирует конкурсного управляющего выполнять свою работу эффективно и согласно закону», – подчеркнул эксперт.
Кроме того, Евгений Арбузов отметил, что, как правило, суды прибегают к снижению процентного вознаграждения. Основаниями для это могут быть ненадлежащее исполнение или уклонение арбитражных управляющих от обязанностей, отсутствие правовых оснований фактически полученных сумм за период процедур банкротства должника и незавершенность мероприятий конкурсного производства.
Старший партнер ЮБ «Байбуз и Партнеры» Вадим Байбуз согласился, что суд правильно применил норму права, устанавливающую процент вознаграждения арбитражным управляющим, и верно рассчитал окончательную сумму. При этом он отметил, что, согласно материалам дела, должник имел огромные активы (нефтедобывающие установки, скважины, разрешительную документацию на разработку нефти в месторождениях и т.д.), основная часть которых была реализована одним лотом. Это свидетельствует о том, что круг потенциальных покупателей был заранее известен.
Вадим Байбуз также пояснил, что кроме нефтедобывающих активов у должника имелась реальная к взысканию дебиторская задолженность на несколько сотен миллионов. «Дебитором была НК “Технефтьинвест”. В 2017 г. конкурсный управляющий должника накануне торгов по продаже этой задолженности подал заявление о банкротстве дебитора. В итоге эта задолженность была куплена ООО “Русско-Азиатский торговый альянс”, которое, став процессуальным правопреемником должника, тут же прекратило процедуру банкротства “Технефтьинвест”. Такие крупные банкроты, как в данном деле, встречаются очень редко, и управляющих на них со стороны не ставят. Как правило, это “свои люди”», – поясняет эксперт.
Он также предположил, что процедура банкротства, судя по всему, контролировалась мажоритарным кредитором через совет кредиторов: «Инвентаризация имущества была сделана до конкурсного производства. Имущество не укрывалось, не отчуждалось, не выводилось по фиктивным сделкам. Таким образом, деятельность конкурсных управляющих сводилась исключительно к реализации имущества, то есть организации электронных торгов и заключения договоров».
Вадим Байбуз пояснил, что формально суд обязан удовлетворить требования управляющих о выплате заявленных сумм. Более того, он указал, что только один из 37 кредиторов выступил с возражениями против завершения процедуры банкротства. Это значит, что управляющие исполняли свои обязанности надлежащим образом, и оснований для уменьшения их вознаграждения не было.