Как указано в постановлении Арбитражного суда Московского округа, в конце 2012 г. ЗАО было признано несостоятельным и в его отношении открыто конкурсное производство.
Через несколько месяцев после этого ЗАО, ООО и ТСЖ заключили трехстороннюю сделку, по условиям которой ЗАО обязалось ежемесячно перечислять ООО денежные средства за техническое обслуживание автостоянки и вознаграждение ООО за сдачу в аренду машино-мест на ней, полученные ТСЖ в связи с исполнением обязательств по агентскому договору. По условиям сделки расчеты между ТСЖ и ЗАО осуществлялись не непосредственно ЗАО-банкроту, а через ООО, что было указано в заключенном агентском договоре.
Впоследствии ТСЖ обратилось в арбитражный суд с иском к предприятию-банкроту, в котором требовало признать трехстороннее соглашение притворной сделкой, поскольку она прикрывает сделки, совершенные между ЗАО и ООО, признать агентский договор недействительным, а также взыскать сумму неосновательного обогащения.
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявленных требований в связи с тем, что истец не представил суду доказательств того, каким образом при заключении трехстороннего соглашения были нарушены его права и охраняемые законом интересы. Суд апелляционной инстанции постановил оставить решение без изменения.
После этого ТСЖ обратилось в арбитражный суд округа с кассационной жалобой, в которой просило отменить прежние решения судов и направить дело на новое рассмотрение, однако жалоба была отклонена.
Как указал арбитражный суд округа, истцом не были представлены доказательства, что его воля при заключении оспариваемой сделки была направлена на достижение других правовых последствий, нежели предусмотренных ею. Кроме того, судами было установлено, что спорная сделка исполнялась истцом. Таким образом, суд подчеркнул, что недоказанность наличия у сделки признаков притворности сама по себе является основанием для отказа в иске.
По мнению управляющего партнера КА «Старинский, Корчаго и партнеры» Владимира Старинского, в данном деле суд дает разъяснение тому, как должны применяться нормы о притворности сделки: в постановлении указаны процессуальные огрехи позиции стороны истца, которые, как предположил эксперт, и помешали выиграть дело. «Это важно для практики, поскольку суды часто сталкиваются с трудностями при вынесении решения, когда, например, лишь один участник сделки ссылается на ее притворность», – подчеркнул он.
Партнер АБ «Ковалёв, Рязанцев и партнеры» Виктор Глушаков отметил разницу между решениями судов первой, апелляционной инстанций и позицией кассации в части оценки притворности: первые два решения указывают на то, что у истца не было правового основания для оспаривания сделки в связи с тем, что его права и законные интересы сделкой не нарушены, в то время как кассационная инстанция изменила оценку фактов и указала на то, что истцом не представлены доказательства того, что его воля была направлена на достижение иных правовых последствий, нежели предусмотренных сделкой.
Эксперт добавил, что позиция кассации соответствует тенденциям судебной практики в отношении оспаривания притворных сделок. В частности, она соответствует разъяснениям Верховного Суда РФ, согласно которым для признания сделки недействительной по признаку притворности необходимо доказать, что именно все участники имели намерение совершить сделку, направленную на достижение иных правовых последствий.
«Так, участник спорной сделки практически не имеет шансов оспорить ее по признаку притворности. При этом факт исполнения спорной сделки имеет второстепенный характер по сравнению с фактом заключения и подписания соглашения (именно в момент заключения договора демонстрируется волеизъявление сторон в отношении сделки и ее последствий). Несомненно, факт исполнения сделки будет исследоваться и учитываться судом, но скорее как дополнительное основание для отказа в заявленных требованиях», – пояснил Виктор Глушаков.
Ведущий юрисконсульт компании «КСК групп» Ольга Позднякова пояснила, что в этом деле присутствует обычная для предприятий-банкротов практика по использованию своего имущества таким образом, что расчеты осуществляются путем заключения агентских и иных договоров, подразумевающих опосредованную оплату услуг не непосредственно банкроту, а лицу, с которым у него заключен договор. «Таким образом, на вполне законных основаниях доходы, полученные от использования имущества должника, не распределяются между кредиторами», – указала эксперт.
«Также хотя притворная сделка и является по общему правилу ничтожной, сделки, которые она прикрывает, подлежат отдельному оспариванию, поэтому оспаривание сделок на основании их притворности зачастую бессмысленно», – заключила Ольга Позднякова.
