24 сентября состоялась международная конференция «Международный коммерческий контракт: основные условия и особенности», организованная Российским национальным комитетом Международной торговой палаты (ICC Russia) совместно с Газпромбанком. Значительная часть программы была посвящена разрешению международных коммерческих споров и международному арбитражу.
Английское или российское?
Обсуждение коснулось в том числе и конкуренции правовых систем, причем вывод о том, что применительно к внешнеторговым контрактам английское право обладает определенными преимуществами перед российским, был вполне предсказуем. Владимир Хвалей (вице-президент Международного арбитражного суда ICC, председатель Арбитражной комиссии ICC Russia, партнер «Baker@McKenzie») перечислил основные достоинства английского права:
– оно практически всегда отдает предпочтение условиям контракта, тогда как в российском «безумное количество» императивных норм, что влечет «жуткую непредсказуемость» в случае нарушения контрактных взаимоотношений (если возникает спор, суд может признать условия контракта недействительными на том основании, что они противоречат императивным нормам национального права);
– в нем много институтов, которых просто нет в российском;
– оно удобно с точки зрения терминологии, потому что «весь бизнес говорит на английском языке».
Однако выбор сторонами применимого права по международному торговому контакту определяется, конечно, не только достоинствами или недостатками конкретной правовой системы. Он зависит от многих обстоятельств, в том числе от того, какое право более соответствует виду договора, от местонахождения сторон, места исполнения договора, расположения арбитражного института и места арбитража.
Тем не менее, по данным опроса, проведенного ICC Russia, в 2012 г. Москва ни разу не была избрана компаниями в качестве места арбитража. Отечественные респонденты, называя свои предпочтения в этом отношении, поставили ее на четвертое место (после Парижа, Стокгольма и Лондона), а иностранные – на седьмое (после Парижа, Вены, Лондона, Стокгольма, Женевы и Сингапура).
Государственный суд или арбитраж?
Если стороны не предусмотрели в договоре, какое право должно применяться при разрешении спора между ними, то государственный суд и арбитраж могут по-разному подойти к этому вопросу, на что обратил внимание участников конференции Андрей Лобода (член Международного арбитражного суда ICC, доцент МГИМО).
Государственный суд при определении применимого материального права должен руководствоваться нормами коллизионного права, принятыми в своей стране. Для арбитров, в отличие от государственных судей, не существует заведомо «своего» коллизионного права, поскольку локализация арбитража не является безусловной. В связи с этим арбитражи обладают некоторой свободой в выборе применимого материального права, причем законодательства большинства стран не рассматривают ошибку в выборе как основание к отмене арбитражного решения.
Арбитраж может пойти «окольным путем» – сначала определить, какое коллизионное право должно быть применено, а затем на его основе выбрать применимое материальное право (достаточно часто берут за основу коллизионное право места арбитража или коллизионное право, хорошо известное всем арбитрам).
Второй путь – «прямой» – это отказ от современной коллизионной техники, позволяющий арбитрам не давать подробную мотивировку выбора материального права, применимого к спорным правоотношениям. Основным критерием в таком случае может быть, в частности, наиболее тесная связь права с рассматриваемым правоотношением. Этот путь санкционирован законодательством, регулирующим деятельность международных коммерческих арбитражей, в ряде стран (например, во Франции, в Германии, Нидерландах, Швейцарии).
Как отмечается в научной литературе, в целом коллизионное право переживает кризис, поскольку результатом его действия является применение норм национального права, которые не предназначены для регулирования международных отношений, что в конечном итоге может привести к нарушению принципа справедливости. В связи с этим современная практика признает за арбитрами право применять смешанные, т.е. не восходящие к определенному национальному праву, принципы. Государственные суды занимают противоположную позицию, и такой консерватизм, следует, по-видимому, отнести к их недостаткам.
Кроме гибкости в подходах к выбору применимого права, арбитражи обладают и другими преимуществами, среди которых Джон Виллемс (партнер «White@Case») особо выделил конфиденциальность разбирательств и решений, высокую исполнимость решений и опыт арбитров, связанный с международными сделками.
В то же время, как показывает практика, арбитражи не имеют преимуществ перед государственными судами ни по срокам рассмотрения дел, ни по размерам затрат для компаний. Кроме того, арбитражи часто подвергаются критике за отсутствие возможности обжаловать их решения в апелляционном порядке и за излишнюю склонность арбитров принимать компромиссные решения (они предпочитают удовлетворять требования частично даже тогда, когда стороны об этом не просят).
Достойным завершением сравнительного анализа достоинств и недостатков арбитражей и государственных судов стал доклад Александра Муранова (арбитр МКАС при ТПП РФ, управляющий партнер «Муранов, Черняков и партнеры»), посвященный особенностям рассмотрения в российских государственных судах споров по международным контрактам в контексте российского законодательства.
Александр Муранов высказал тезис о том, что в спорах по международным сделкам российские суды непредсказуемы, как погода, и даже прогноз в форме указания КС РФ или ВАС РФ не всегда помогает, поэтому в российской действительности необходимо «страхование» при помощи третейских судов. Отечественные суды нередко встают на сторону должников по международным сделкам, в качестве обоснования невозможности исполнения обязательств ссылающихся на императивные нормы российского законодательства или на публичные интересы.
Назвав одной из существенных особенностей рассмотрения дел в отечественных судах «крайне высокую степень формализма», он посетовал на то, что риск проигрыша по «формальным основаниям» очень высок в особенности для иностранных компаний, потому что им трудно сориентироваться во всех формальных требованиях. При этом нередко переписка сторон по электронной почте для суда – азбука Морзе, которую он не хочет понимать.
Конечно, в работе отечественных судов достаточно проблем, но несомненно, что в целом в последние 10 лет они достигли существенного прогресса. Последнее тем более очевидно, если обратиться, например, к правосудию в Индии, где, по сведениям некоторых участников конференции, средний срок рассмотрения дел составляет 14 лет, а многие процессы никогда не завершатся, потому что папки с документами уже давно съели крысы.
