Геннадий Иляхин, Владимир Корниенко и Олег Филатов, приговоренные к смертной казни в 1991–1993 гг., которую позже заменили на пожизненное лишение свободы, требуют признать не соответствующими Конституции РФ ч. 2 ст. 80 УК РФ и ч. 1 и п. «б» ч. 2 ст. 78 УИК РФ в той части, которая лишает лиц, отбывающих наказание в виде пожизненного лишения свободы (ПЛС), права на рассмотрение судом по существу их обращений о смягчении наказания, а также ч. 10 ст. 175 УИК РФ в той части, которая устанавливает необоснованный и дискриминационный запрет только для лиц, отбывающих наказание в виде пожизненного лишения свободы, на повторное обращение в суд с ходатайством об условно-досрочном освобождении по истечении шести месяцев со дня вынесения постановления суда об отказе.
Интересы заявителей представляет адвокат АП Республики Татарстан Рамиль Ахметгалиев, который заявил «АГ», что жалоба была отправлена экспресс-почтой и уже находится в Санкт-Петербурге. Заявители, по словам адвоката, «рассчитывают на защиту своих прав, на то, что Конституционный Суд РФ в случае принятия и удовлетворения их жалобы даст им процессуальную возможность обратиться в суд, который рассмотрит их обращения по существу, так как в настоящее время суды отказывают в таком рассмотрении обращения осужденных к ПЛС. Так что фактически речь идет о доступе к правосудию».
В жалобе содержится подробный анализ положения пожизненно осужденных. Отмечается, что ПЛС – относительно новый вид наказания, возникший лишь в конце 90-х как альтернатива смертной казни. И во многом в связи с этим первоначальное правовое регулирование носит очень сильный отпечаток смертной казни. Основным отличием в правовом регулировании лиц, отбывающих ПЛС, является то, что на них наложили массу запретов и ограничений, полностью отрывающих их навсегда от общества. Второе отличие – типовой всеобъемлющий подход к решению тех или иных вопросов осужденных этой категории. Также нет никакой индивидуализации в вопросах исполнения наказания, а вопрос ресоциализации в отношении этой категории осужденных практически не урегулирован.
В законодательстве говорится лишь о возможности полного освобождения от наказания лица, отбывающего ПЛС, после истечения 25 лет. Иными словами, усматриваются две крайности: «либо сидит вечно, либо сразу на свободу».
Однако Конституция РФ (ч. 3 ст. 50) закрепляет право каждого осужденного за преступление обращаться с просьбой о помиловании или о смягчении наказания. Независимо от характера преступления осужденный должен иметь возможность добиваться смягчения своей участи, в том числе в судебном порядке, вплоть до полного снятия всех ограничений в правах и свободах. Реализация конституционного права каждого осужденного просить о смягчении назначенного ему наказания «предполагает обязанность государства обеспечить рассмотрение судом соответствующего обращения осужденного на основе состязательности и равноправия сторон, с тем чтобы он имел возможность защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом».
В то же время оспариваемые нормы о замене неотбытой части наказания другим видом наказания и о замене исправительного учреждения не предполагают гибкого и индивидуального подхода в рассмотрении вопросов о смягчении наказаний. Наоборот, эти нормы содержат абсолютный запрет для всех осужденных на просьбу о смягчении наказания.
Данные относительно других осужденных, отбывающих ПЛС, а также судебная практика показывают, что «правовое регулирование не является безупречным и не всегда соответствует требованиям Конституции РФ». В жалобе констатируется, что «вся правовая база сводится лишь к полным запретам и ограничениям для всех лиц, отбывающих ПЛС: они не имеют права на рассмотрение судом заявлений о смягчении наказания и об изменении режима учреждения, не имеют права находиться без наручников и т.д. При этом и право на обращение с ходатайством об УДО является иллюзорным».
Оспариваемая норма УИК РФ (ч. 10 ст. 175), предусматривающая трехлетний срок для повторного обращения с ходатайством об УДО после отказа суда в таком освобождении, по мнению заявителей, является дискриминационной, так как все остальные осужденные имеют право на повторное обращение через шесть месяцев после вынесения постановления суда об отказе.
В жалобе подчеркивается, что «ни один осужденный, отбывающий ПЛС, на сегодняшний день не освобожден. Отказано в удовлетворении всех ходатайств об УДО, заявления о замене неотбытой части наказания другим видом наказания и о замене вида исправительного учреждения судами по существу не рассмотрены».
Также отмечается, что именно в этом году многие осужденные отбыли 25 лет наказания, и у них появилось право на обращение в суд с ходатайством об УДО. Реакция законодателя была незамедлительной: 20 июня 2014 г. в Госдуму внесен проект поправок к УК РФ, запрещающий пожизненно осужденным ходатайствовать об УДО (законопроект находится на стадии рассмотрения).
Рамиль Ахметгалиев пояснил, что писать в жалобе о неформальных тенденциях нельзя, но официально подтвержденной является позиция представителя России в ЕСПЧ Георгия Матюшкина, который заявил, что «власти Российской Федерации вовсе не подразумевают исправления этой части осужденных и возможности их освобождения». Что касается судов, которые не принимают жалобы, так «они перестраховываются, потому что просто не знают, что с ними делать, так как никто не отвечает на вопрос, что делать с этими осужденными. А вопрос этот крайне важен, и на него надо получить ответ».
Адвокат также напомнил, что Конституционный Суд РФ в постановлении от 15 ноября 2016 г. сказал об обязанности федерального законодателя, регулирующего условия отбывания пожизненного лишения свободы, «вводить лишь необходимые ограничения, обеспечивая по возможности не только правопослушное поведение осужденных в период отбывания наказания и их исправление, но и подготовку к допускаемому Конституцией РФ возможному освобождению».
При определении ограничений, составляющих сущность наказания, федеральный законодатель, как указал Конституционный Суд РФ, обязан учитывать «необходимость достижения всех целей наказания, которыми… являются не только восстановление социальной справедливости и предупреждение совершения новых преступлений, но и исправление осужденного». Конституционный Суд РФ ссылается на позицию Европейского суда по правам человека, придающего большее значение «необходимости установления надлежащего баланса между наказанием и исправлением заключенных».
В своей жалобе заявители фактически ставят два основных вопроса: 1) о необходимости введения многоступенчатой (поэтапной) системы ресоциализации: изменение вида учреждения, то есть отбывание наказания с другими осужденными, при наличии оснований изменение вида наказания, и лишь при наличии особых условий и результатов (ресоциализации, исправления и т.д.) применение УДО; 2) обеспечение права на индивидуализацию наказания путем предоставления возможности на рассмотрение судом заявления о смягчении наказания каждого осужденного.
Таким образом, полагают заявители, «в силу объективных причин в настоящее время неотвратимо встал вопрос о необходимости развития института исполнения наказания в виде ПЛС, и только Конституционный Суд РФ в силу своих полномочий может определить общие принципы этого развития».
«С этими осужденными нужно работать, – этот тезис Рамиль Ахметгалиев несколько раз повторил в краткой беседе. – Речь не идет о том, что их нужно освобождать, это крайне чувствительный для общества вопрос. Но с ними нужно работать. А до 2002 г. воспитательная работа с этой категорией осужденных вообще не предусматривалась. Фактически такая работа началась лишь через несколько лет. Европейская практика показывает, что нужно принимать меры воспитательного и исправительного воздействия, и лишь после этого могут быть смягчены условия наказания».
