21 ноября Конституционный Суд вынес постановление по жалобе гражданина Ч. о неконституционности положений ст. 38 и 125 УПК РФ. По мнению заявителя, они, ограничивая гражданина в возможности обратиться за судебной проверкой необходимости принятия в отношении него процессуального решения о прекращении или о продолжении уголовного преследования, тем самым лишают его в дальнейшем права на реабилитацию.
Поводом для обращения в КС РФ послужила следующая ситуация: Ч. был задержан по подозрению в совершении преступления в рамках уголовного дела, возбужденного по факту ДТП, повлекшего смерть человека, и помещен в изолятор временного содержания на три дня. В то же время были произведены осмотр и выемка принадлежащего ему автомобиля, признанного впоследствии вещественным доказательством. В дальнейшем по данному уголовному делу были проведены судебные экспертизы с исследованием изъятого транспортного средства, и Ч. опросили в качестве свидетеля, однако постановление о прекращении его уголовного преследования не выносилось, а в возврате автомобиля было отказано следователем и руководителем следственного органа.
В связи с этим Ч. обратился в районный суд в порядке ст. 125 УПК РФ с жалобой, в которой просил признать незаконным отказ в вынесении постановления о прекращении его уголовного преследования и в разъяснении ему права на реабилитацию, а также в возврате изъятого транспортного средства. Жалобу удовлетворили частично: действия следователя, связанные с отказом в возврате автомобиля, были признаны незаконными с возложением обязанности устранить допущенные нарушения. В остальной части требований было отказано. Мотивируя решение, суд указал, что Ч. поставил перед судом вопрос о возложении на следователя обязанности совершить конкретное процессуальное действие, что противоречит ст. 38 УПК РФ, согласно которой следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решения о производстве следственных и иных процессуальных действий.
В своем постановлении КС РФ напомнил, что в случае прекращения уголовного преследования подозреваемого в связи с непричастностью к совершению преступления с него снимается подозрение в преступлении и у него возникает право на реабилитацию. Вместе с тем постановлением об освобождении задержанного подозреваемого со ссылкой на п. 1 ч. 1 ст. 94 УПК РФ подтверждается отсутствие достаточных данных даже для выдвижения такого подозрения, что служит поводом и для разрешения вопроса о прекращении уголовного преследования такого лица. «Иное влекло бы необоснованное продолжение обвинительной деятельности в отношении этого лица, чья непричастность к преступлению фактически констатируется вынесенным постановлением, и ограничение принадлежащих ему прав», – указал Суд.
В постановлении также отмечается, что отсутствие процессуального документа, свидетельствующего о том, что подозрение снято и уголовное преследование прекращено, способно воспрепятствовать восстановлению прав, нарушенных уголовным преследованием, делая, в частности, невозможным применение ст. 133 УПК РФ об основаниях возникновения права на реабилитацию. «Уголовно-процессуальный закон определяет лишь начальный момент, с которого лицо становится подозреваемым, неопределенность правового статуса этого лица в ситуации фактического уголовного преследования – без его юридического оформления и, соответственно, без предоставления прав по защите от него – может сохраняться вплоть до истечения сроков давности уголовного преследования», – напоминает Конституционный Суд.
КС РФ разъяснил, что лицо, которое задерживалось по подозрению в совершении преступления в соответствии со ст. 91 и 92 УПК РФ и после освобождения из-под стражи – при отсутствии процессуального решения о прекращении его уголовного преследования, а значит, и процессуального оформления прекращения его статуса подозреваемого – допрашивается в качестве свидетеля, лишено возможности защитить свои нарушенные права, а потому вправе обжаловать в суд бездействие следователя, выразившееся в непринятии решения о прекращении его уголовного преследования, в необеспечении реализации права на реабилитацию.
Вместе с тем в силу принципа состязательности сторон при рассмотрении жалоб по правилам ст. 125 УПК РФ суд, признавая действие (бездействие) или решение должностного лица незаконным либо необоснованным и обязывая его устранить допущенное нарушение, не наделен полномочием самостоятельно отменять решения органов предварительного расследования и прокурора, а также принимать взамен них другие решения. «В этом случае он в той или иной мере фактически принимал бы участие в осуществлении предварительного расследования, а значит, и в деятельности по уголовному преследованию, что несовместимо с ролью суда, как она определена в законе», – уточнил КС РФ. Однако это «не препятствует суду дать оценку законности и обоснованности оспариваемых действий (бездействия) или решений».
Также в постановлении отмечено, что по результатам рассмотрения жалобы в порядке ст. 125 УПК РФ суд обязан вынести постановление, которое должно быть законным, обоснованным и мотивированным. «При этом суд не должен ограничиваться лишь исполнением формальных требований уголовно-процессуального закона и отказываться от оценки фактической обоснованности оспариваемых действий (бездействия) и решений. Такая оценка закономерно включает в себя и полномочие суда указать соответствующему органу или должностному лицу на конкретные нарушения, которые ими допущены и которые они обязаны устранить. Невыполнение данной обязанности может служить основанием не только для обжалования связанных с этим действий (бездействия) прокурору или в суд, но и для принятия мер ответственности за неисполнение судебного решения», – разъяснил КС РФ.
Таким образом, Конституционный Суд постановил, что оспариваемые нормы не противоречат Конституции РФ, поскольку содержащиеся в них положения по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования предполагают полномочие суда при рассмотрении жалобы лица, которое, будучи освобождено из-под стражи после задержания по подозрению в совершении преступления на основании ст. 91 и 92 УПК РФ, допрашивается в качестве свидетеля без вынесения процессуального решения о прекращении его уголовного преследования, на бездействие следователя, выразившееся в непринятии решения о процессуальном статусе этого лица, разрешить, в том числе в целях признания за ним права на реабилитацию и восстановления законности, вопрос о необходимости принятия следователем такого решения.
В то же время Суд указал на необходимость пересмотра правоприменительных решений, вынесенных в отношении гражданина Ч. на основании положений ст. 38 и 125 УПК РФ, в истолковании, расходящемся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным в данном постановлении.
Заместитель управляющего партнера АБ FORTIS Вячеслав Земчихин уверен, что сторона защиты с надеждой воспримет разъяснения КС РФ о праве суда проверять действия следователя при непрекращении уголовного преследования. «В целом ожидания от постановления Конституционного Суда большие. Устранен один из пробелов в законодательстве, разъяснения послужат дополнительным фундаментом для заявлений лиц, в отношении которых не прекращается уголовное преследование либо уголовное дело, когда для этого есть все основания», – считает адвокат.
Эксперт пояснил, что при возбуждении уголовных дел и уголовном преследовании лиц бывают случаи как поспешных решений, так и решений с заинтересованностью. А после, не имея возможности доказать вину подозреваемого или обвиняемого, расследующий орган старается избежать признания своей ошибки. Особенно это относится к ситуациям, когда возможно признание за лицом прав на реабилитацию и подачу им соответствующего заявления, для чего следствие принимает решение не прекращать уголовное преследование.
«В современных правовых реалиях особой охоты судов рассматривать очередную жалобу в порядке ст. 125 УПК РФ наблюдать не приходится. Судам проще найти основания, по которым возможно производство по жалобе прекратить либо отказать в ее удовлетворении, что мы и наблюдаем в данном деле. Постановление КС РФ устраняет данную лазейку. Это поможет призвать расследующий орган к порядку, внести ясность в определение правового статуса лица, которое хоть и обрело статус подозреваемого де-юре, но де-факто таковым не является», – заключил Вячеслав Земчихин.
В то же время руководитель МАА «ЗАКОНЪ» Сергей Смищенко считает, что важность данного постановления заключается в четком разъяснении смысла процессуального закона для правоприменителя, а также в указании на необходимость принятия судьями обоснованных и мотивированных постановлений.
Он сообщил, что к процедуре, закрепленной ст. 125 УПК РФ, у него как у практикующего адвоката по уголовным делам неоднозначное отношение. И связано это с двумя особенностями такого обжалования. «Во-первых, это ситуации, аналогичные рассмотренному делу: суд, имея достаточные основания для удовлетворения требований заявителя о признании действий (бездействия) следователя незаконными в полном объеме, в лучшем случае выбирает то, что нанесет наименьший урон системе органов обвинения», – сообщил эксперт. Он добавил: при этом нельзя забывать, что, выполняя такого рода контроль за следствием, суд, так же как в рамках судебного разбирательства дела по существу, должен соблюдать принцип состязательности и не принимать на себя функции обвинения. «Второй особенностью – а правильнее сказать, сложностью – является исполнение судейских постановлений по жалобам в порядке ст. 125 УПК РФ, которое может затянуться и стать неактуальным либо привести к новым жалобам на неисполнение», – констатировал Сергей Смищенко.
Адвокат считает, что часто обжалование в этом порядке не является эффективным средством правовой защиты, а его итог легко может перейти на рассмотрение в Европейский Суд по правам человека.
