20 сентября 2018 г. Малгобекский городской суд Республики Ингушетия вынес оправдательный приговор по делу врача А., который обвинялся в причинении по неосторожности смерти пациентке вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ). Адвокат АП Республики Ингушетия Башир Точиев, защищавший А., рассказал «АГ» о рассмотрении дела в суде.
Из показаний свидетелей следовало, что гражданка Х. поступила в родильное отделение Малгобекской центральной районной больницы 28 августа 2015 г. Она жаловалась на боли в животе, но от госпитализации отказалась, поэтому ей вкололи обезболивающий препарат и отпустили домой. Через полтора часа муж привез женщину обратно, поскольку боль усиливалась, а ее состояние стало ухудшаться.
После осмотра дежурный врач обнаружила, что сердцебиение ребенка не прослушивалось, и созвала консилиум. Было принято решение о срочном хирургическом вмешательстве. Женщине сделали кесарево сечение. Во время операции она потеряла 80% крови, а ребенок оказался мертвым. В ходе дачи показаний в суде оперировавший женщину гинеколог пояснил, что в таких случаях вероятность выживания пациентки равна 1%. По его словам, возможные последствия были очевидны уже во время операции. Именно тогда он предположил, что в больницу женщина попала из-за падения накануне, однако подтвердить догадки пациентка не пожелала. О том, что Х. ударилась о стеллажи перед тем, как попала в больницу, позже рассказала ее соседка и подтвердил муж пациентки.
30 августа А., который в тот момент являлся заведующим хирургическим отделением Малгобекской центральной районной больницы, вызвали в реанимационное отделение, где находилась Х. В тот день он удалил кровь и воздух из плевральной полости (пространство между легкими и внутренней поверхностью грудной клетки) пациентки. 31 августа врач повторно извлек воздух из плевральной полости с помощью троакара – трубки, вводимой через небольшой разрез.
Через несколько дней другой врач извлек троакар, а 5 сентября Х. скончалась в результате сердечно-сосудистой и дыхательной недостаточности. Ознакомившись с заключением судебно-медицинской экспертизы, следствие сделало вывод, что причиной послужило повреждение действиями А. диафрагмы и печени во время ввода троакара.
А. свою вину не признал. Он утверждал, что троакар технически не мог причинить такие повреждения, так как это противоречит законам физики, механики, геометрии и топографической анатомии человека. Он настаивал на том, что повреждения внутренних органов были получены больной при падении на стеллажи накануне госпитализации.
Башир Точиев обратил внимание суда на то, что согласно заключению, на котором строилось обвинение, причиной смерти Х. являлся целый комплекс медицинских факторов. Он также озвучил результаты дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизы, которая была назначена по его ходатайству: на печени имелось два повреждения. Причиной их появления могли послужить несколько медицинских манипуляций, травма либо их сочетание. Наиболее вероятной причиной образования обнаруженных надрывов является сотрясение тела при внешнем травматическом воздействии.
Защитник отметил, что эту версию подтверждал тот факт, что кровь в брюшной и плевральной полостях образовалась еще до операции. Кроме того, из заключения другого эксперта следовало, что на теле Х. после ее смерти обнаружены телесные повреждения в виде кровоподтеков, которые были причинены тупым твердым предметом за один-два дня до поступления в больницу. «Следователи, призванные проработать все версии наступления смерти, даже не рассматривали в качестве причины повреждений органов удар о стеллажи, хотя соответствующие показания соседки у них имелись», – подчеркнул адвокат.
Кроме того, Башир Точиев акцентировал внимание на противоречивости заключения эксперта, на которое ссылалась сторона обвинения, и несоответствии его трем другим судебно-медицинским заключениям, согласно которым диафрагма не была повреждена. Защитник подчеркнул, что к выводам эксперта, на которые ссылалась сторона обвинения, следует отнестись критически.
Адвокат подчеркнул: комиссия экспертов пришла к выводу, что состояние больной на всех этапах лечения было критическим, в связи с чем решить вопрос о причастности А. к ухудшению состояния не представляется возможным. Незначительные же повреждения печени, которые были своевременно ушиты, не могли послужить причиной смерти. Эксперты показали, что установка троакара была обязательна, и именно удаление трубки другим врачом, несмотря на его показания, привело к тем последствиям, которые стали причиной смерти пациентки.
Суд согласился с доводами стороны защиты, в частности с тем, что к выводам судебно-медицинской экспертизы, на которых строилось обвинение, следует отнестись критически, так как они противоречат фактическим обстоятельствам и материалам дела. При этом выводы дополнительной комплексной судебно-медицинской экспертизы, назначенной по ходатайству защитника, не вызвали у суда сомнений.
Суд заключил, что представленные стороной обвинения доказательства недостаточны и сомнительны для вывода о виновности подсудимого. Ни одно из представленных стороной обвинения доказательств не подтверждает наличия в действиях А. инкриминируемого ему деяния. Возможность получения дополнительных доказательств исчерпана, а потому подсудимый должен быть оправдан.
В ходе прений в суде Башир Точиев подчеркнул, что гибель Х. вызвала большой общественный резонанс, и нужно было кого-то привлечь к ответственности: «Вот и человек подходящий нашелся: принимал участие в лечении, пенсионер, сам болеет, да и работать осталось недолго». В комментарии «АГ» адвокат добавил: «Удручает то, что человек умер, а истинные виновники остались в стороне, и к ним у правоохранительных органов нет претензий».
Он рассказал, что стороне защиты было изначально понятно, что неопровержимых доказательств вины А. нет, и они ожидали вынесения именно оправдательного приговора, так как он соответствует фактическим обстоятельствам дела, установленным судом.
В заключение Башир Точиев отметил: «Думаю, что приговор будет обжалован, ведь оправдание человека вразрез с позицией стороны обвинения – это большая редкость. Оправдательного приговора в Малгобекском городском суде, насколько я знаю, не было лет 15! Но мы верим в то, что в случае обжалования суд апелляционной инстанции вынесет законное и обоснованное решение».
«АГ» направила запрос в прокуратуру Республики Ингушетия с вопросом о том, планируется ли обжалование приговора, однако комментарий ведомства получить не удалось.
