Верховный Суд опубликовал Определение от 24 марта по делу № 19-КГ25-1-К5, в котором он напомнил, что нижестоящие суды должны тщательно обосновывать размер присуждаемой ими компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование.
В начале 2021 г. суд признал бывшего сотрудника уголовно-исполнительной системы Анатолия Выхованца виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 286 «Превышение должностных полномочий» УК РФ, ему было назначено наказание в виде одного года лишения свободы условно. Вследствие амнистии, приуроченной к 70-летию Победы в ВОВ, осужденный был освобожден от наказания со снятием судимости. Уголовное преследование в отношении Анатолия Выхованца по двум отдельным эпизодам совершения пособничества в мошенничестве по ч. 5 ст. 33, ч. 4 ст. 159 УК РФ было прекращено за отсутствием состава преступления, в связи с чем за ним было признано право на реабилитацию и разъяснен порядок возмещения вреда.
Далее апелляция изменила обвинительный приговор и исключила из него ссылку на применение амнистии, освободила Анатолия Выхованца от назначенного наказания за истечением срока давности уголовного преследования. По предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 33, ч. 4 ст. 159 УК, в резолютивной части апелляционного определения было указано на оправдание за отсутствием состава преступления. Таким образом, за Анатолием Выхованцем было признано право на частичную реабилитацию.
В свою очередь, кассация отменила приговор и апелляционное определение в отношении осуждения по ч. 1 ст. 286 УК РФ, дело в этой части было передано в первую инстанцию. Далее суд вернул прокурору дело Анатолия Выхованца для устранения препятствий его рассмотрения судом, затем следствие прекратило его уголовное преследование за непричастностью к совершению преступления, признав за ним право на реабилитацию.
Впоследствии Анатолий Выхованец обратился в суд с иском к России в лице Минфина о взыскании компенсации морального вреда за незаконное уголовное преследование в порядке реабилитации. Он указал: в результате незаконного уголовного преследования ему причинен моральный вред, поскольку он фактически не совершал инкриминируемые преступления, но длительное время находился в статусе подозреваемого, обвиняемого, а также подсудимого по уголовному делу, в отношении него была избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении. Незаконное уголовное преследование ухудшило отношения истца с его семьей, родственниками и друзьями, а также и состояние его здоровья. В связи с этим он просил взыскать компенсацию морального вреда за незаконное уголовное преследование в размере 20 млн руб.
Суд удовлетворил иск частично, взыскав в пользу Анатолия Выхованца 7 млн руб. Он заметил, что уголовное преследование истца длилось почти 8 лет, а избранная в отношении него мера пресечения в виде подписки о невыезде действовала почти четыре года. При этом суд учел характер и объем причиненных истцу нравственных страданий, фактические обстоятельства причинения вреда, ухудшение здоровья истца и отношений с близкими, а также тот факт, что Анатолий Выхованец более 30 лет проходил службу в уголовно-исполнительной системе, является ветераном боевых действий, награжден ведомственными и правительственными наградами. Впоследствии апелляция и кассация поддержали такое решение суда.
Изучив кассационную жалобу представителя Минфина России, Верховный Суд, в частности, напомнил, что размер компенсации морального вреда реабилитированному гражданину определятся судом применительно к личности реабилитированного гражданина, к понесенным именно им нравственным или физическим страданиям в результате незаконного уголовного преследования, с учетом длительности и обстоятельств уголовного преследования, тяжести инкриминируемого ему преступления, избранной в отношении него меры процессуального принуждения, причины избрания такой меры и иных обстоятельств, сопряженных с фактом возбуждения в отношении гражданина уголовного дела. При этом компенсация морального вреда должна быть адекватной обстоятельствам причинения морального вреда лицу, подвергнутому незаконному уголовному преследованию. Она должна обеспечить баланс частных и публичных интересов, с тем чтобы выплата такой компенсации не нарушала бы права других категорий граждан, поскольку российская казна формируется за счет налогов, сборов и платежей, взимаемых с граждан и юрлиц, которые распределяются и направляются как на возмещение вреда, причиненного госорганами, так и на осуществление социальных и других значимых для общества программ, для оказания соцподдержки гражданам, на реализацию прав льготных категорий граждан.
В этом деле, заметил ВС, нижестоящие суды сослались на факт незаконного и необоснованного уголовного преследования Анатолия Выхованца по обвинению в совершении умышленных преступлений и на факт его реабилитации, но не оценили в совокупности обстоятельства, послужившие основанием для возбуждения дела, по которому истец имел статус обвиняемого, причины его уголовного преследования, конкретные незаконные действия причинителя вреда, не соотнесли их с тяжестью причиненных истцу в результате таких действий физических и нравственных страданий. То есть размер присужденной компенсации морального вреда не был надлежаще индивидуализирован применительно к личности истца и обстоятельствам его уголовного преследования.
Определяя размер компенсации морального вреда, причиненного Анатолию Выхованцу как лицу, подвергнутому незаконному уголовному преследованию, в сумме 7 млн руб., нижестоящие суды, хотя и перечислили ряд общих обстоятельств, которые учитываются при определении размера компенсации морального вреда, однако не привели каких-либо доказательств, свидетельствующих о степени и характере понесенных истцом физических и нравственных страданий. При этом, заметил Верховный Суд, они проигнорировали, что в период уголовного производства в отношении Анатолия Выхованца не избиралась мера пресечения в виде заключения под стражу, в период следствия и рассмотрения дела судом истец не пребывал в СИЗО. Также не были учтены вид и продолжительность назначенного осужденному по приговору суда от 26 января 2021 г. уголовного наказания в виде одного года лишения свободы условно, а также тот факт, что иных обвинительных приговоров в отношении истца не выносилось. «Между тем выводы судов первой и апелляционной инстанций о размере взысканной в пользу Анатолия Выхованца компенсации морального вреда требованиям процессуального закона не отвечают, поскольку основаны лишь на приводимых самим Анатолием Выхованцем доводах об обстоятельствах, касающихся его уголовного преследования и причиненного ему морального вреда, и не подтверждены какими-либо доказательствами», − отмечено в определении.
Как указал ВС, нижестоящие суды, высказав суждения о том, что незаконное уголовное преследование Анатолия Выхованца негативно повлияло на его репутацию, привело к ухудшению состояния его здоровья, в связи со сложившейся ситуацией истец был лишен возможности оказывать помощь престарелой матери, проживающей на Украине, сохранить семейные отношения с супругой (брачные отношения прекращены на основании совместного заявления супругов 22 марта 2016 г.), быть примером для сына, сохранить уважение со стороны коллег и знакомых, в нарушение требований ст. 56 ГПК РФ не определили и не установили эти обстоятельства в качестве юридически значимых, ограничившись цитированием доводов истца, приводимых им в иске и в ходе судебного разбирательства спора, а также свидетельских показаний сына истца. Суд первой инстанции также не распределил бремя доказывания обстоятельств, имеющих значение для дела, между сторонами и не предложил истцу доказать те обстоятельства, на которые он ссылался в обоснование своих требований. Его решение не содержит ссылок на какие-либо конкретные доказательства, представленные истцом в обоснование заявленного иска, на основе которых были установлены обстоятельства, положенные судом в основу выводов о размере подлежащей взысканию в пользу этого гражданина компенсации морального вреда в 7 млн руб. Соответственно, эти обстоятельства не были предметом исследования этой инстанции при разрешении спора.
Верховный Суд подчеркнул, что вывод первой инстанции о том, что сам факт незаконного привлечения к уголовной ответственности свидетельствует о нарушении прав истца и о причинении ему нравственных страданий, сделан без учета того, что в судебном решении должны быть приведены мотивы, обосновывающие ту или иную сумму компенсации морального вреда, присуждаемой заявителю, исходя из установленных при разбирательстве дела характера и степени понесенных истцом физических или нравственных страданий, при этом оценка таких обстоятельств не может быть формальной. Этот суд также не указал в своем решении, почему он отклонил как доводы представителя ответчика о том, что истцом не доказано наличие обстоятельств, которые находились бы в непосредственной причинно-следственной связи с его незаконным уголовным преследованием и могли бы свидетельствовать об обоснованности исковых требований в части размера компенсации морального вреда, так и доводы представителя третьего лица – прокуратуры Ставропольского края, приведенные в ходе судебного разбирательства, о необходимости при определении размера компенсации морального вреда руководствоваться требованиями разумности, а при оценке доказательств, свидетельствующих о характере пережитых истцом нравственных и физических страданий, учитывать только те доказательства, которые подтверждают наступившие для истца негативные последствия, обусловленные его незаконным уголовным преследованием.
Аналогичные доводы, как заметил ВС, были приведены и в апелляционной жалобе представителя Минфина, где выражено несогласие со взысканием судом первой инстанции в пользу истца компенсации морального вреда в 7 млн руб. и обращалось внимание апелляции на отсутствие в материалах дела доказательств, подтверждающих характер понесенных истцом нравственных и физических страданий, непосредственно связанных с фактом его уголовного преследования. Тем не менее апелляция также обосновала свои выводы о размере подлежащей взысканию с Минфина за счет казны РФ в пользу Анатолия Выхованца компенсации морального вреда лишь приводимыми самим истцом доводами о характере причиненных истцу нравственных и физических страданий, ограничившись, по сути, изложением этих доводов, не подтвержденных какими-либо доказательствами. Эта инстанция также не дала правовой оценки доводам представителя ответчика о том, что обязанность по соблюдению предусмотренных законом требований разумности, справедливости и соразмерности компенсации морального вреда должна обеспечить баланс частных и публичных интересов, чтобы реабилитированному лицу максимально возмещался причиненный моральный вред и чтобы выплата компенсации морального вреда одним категориям граждан не нарушала бы права других категорий, не допускала неосновательного обогащения потерпевшего.
В связи с этим Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Член АП Республики Карелия Николай Флеганов заметил, что ранее существовавшая судебная практика указывала на то, что сам факт необоснованного привлечения к уголовной ответственности уже считался самостоятельно достаточным основанием для взыскания компенсаций в порядке реабилитации. «Однако на текущий момент мы видим, что подход судов к рассмотрению такой категории дел изменился. Теперь суды требуют от заявителей обоснования конкретных понесенных нравственных и иных страданий, а также доказательств причинных связей между фактом уголовного преследования и наступлением для гражданина неблагоприятных последствий. Полагаю, что уже на стадии расследования уголовного дела следует документально фиксировать все факты ограничений прав подозреваемого, обвиняемого или подсудимого. Изменение такой судебной практики нельзя назвать несправедливым», − полагает он.
Адвокат КА «Союз юристов Иркутской области» Алина Арбатская заметила, что в этом деле Верховным Судом затронута проблема установления размера компенсации морального вреда вследствие незаконного уголовного преследования. «Наличие большого количества оценочных понятий, таких как “справедливость”, “соразмерность”, “разумность”, порождает правовую неопределенность в поисках денежного ориентира. Как правило, исковые требования судами не удовлетворяются в полном объеме и размер компенсации значительно снижается, поскольку на практике сложно доказать наличие причинно-следственной связи между наступившими негативными последствиями, в результате которых истцу были причинены моральные страдания, и незаконным уголовным преследованием. Часть доводов отвергаются судами как необоснованные. Решение суда должно быть законным и обоснованным, только такой судебный акт является правосудным. В рассматриваемом случае, как видно из определения ВС РФ, судами нижестоящих инстанций не была дана оценка всем доводам одной из сторон, что недопустимо», − отметила она.
Также, по словам эксперта, при вынесении судебного решения нельзя просто ограничиться перечислением негативных последствий без установления причинно-следственной связи с незаконным уголовным преследованием. «Хотелось бы надеяться, что при повторном рассмотрении дела судом будут учтены все доводы истца, подтвержденные соответствующими доказательствами, и сумма компенсации не будет существенно уменьшена. Однако, оценивая сложившуюся практику, при которой за незаконное содержание под стражей взыскиваются меньшие суммы, прогнозы могут быть не слишком оптимистичными», − убеждена Алина Арбатская.
