Верховный Суд опубликовал Определение № 305-ЭС23-2763 по делу № А40-221261/2022, в котором разъяснил порядок доказывания убытков лизингополучателем, транспорт которого пострадал в ДТП.
После заключения договора лизинга с ПАО «Лизинговая компания ʺЕвропланʺ» в августе 2021 г. ООО «Норд-Логистик» получило во владение и пользование автокран «Урал» грузоподъемностью 25 тонн. В результате ДТП, которое произошло в январе 2022 г., эксплуатация автокрана стала возможна лишь после ремонта.
В рамках дела об административном правонарушении было установлено, что инцидент случился по вине Д., который управлял автомобилем марки IVECO Trakker, находящимся в собственности ООО «СпецПрофАльянс». Водитель, нарушив п. 1 ст. 12.15 КоАП РФ, допустил столкновение управляемого им ТС с неподвижно стоящим автокраном.
Впоследствии общество «Норд-Логистик» обратилось в суд с иском к «СпецПрофАльянс» о взыскании убытков, причиненных в результате ДТП. Истец утверждал, что после аварии им была привлечена специализированная организация для проверки сварных соединений автокрана после ремонта и подтверждения возможности его эксплуатации. Автокран был вновь допущен к работе в конце апреля 2022 г. По мнению истца, с момента аварии до пуска автокрана в работу он претерпевал убытки, связанные с простоем ТС. В качестве доказательств возникновения убытков истец ссылался на наличие договоров с тремя контрагентами, которые общество не могло исполнить ввиду вынужденного простоя автокрана. Общий размер упущенной выгоды в период простоя составил по расчету истца 5,9 млн руб., включая 20% НДС.
Суд отказал в удовлетворении иска со ссылкой на то, что для взыскания с ответчика убытков необходимо установить полный состав элементов деликтного обязательства, включая причинно-следственную связь между причинением вреда и возникновением убытков. Он также сослался на недоказанность истцом того, что услуги в рамках договоров, заключенных с двумя контрагентами, должны быть оказаны именно поврежденным автокраном. Суд добавил, что на момент аварии автокран находился на конкретном объекте за 110 км от Харасавэйского месторождения на временной грунтовой дороге, при этом передвижение в зимнее время затруднено, допустимо только в составе колонны, ТС не было достаточно мобильным для выполнения услуг на указанном месторождении. Технический парк истца включает свыше 500 единиц автомобильной и спецтехники, среди которых 22 автомобильных крана грузоподъемностью до 25 т. Тем самым суд счел, что истец не доказал тот факт, что вся иная имеющаяся у него техника недоступна для оказания услуг в рамках договоров с двумя контрагентами.
Апелляция, в свою очередь, отменила решение первой инстанции и частично удовлетворила иск, взыскав с ответчика в пользу истца 1,4 млн руб. убытков со ссылкой на доказанность истцом причинения ему убытков в указанном размере. Апелляционный суд отметил, что характер причиненных автокрану повреждений не позволял использовать его до ремонта. В рамках заключенных истцом договоров два его контрагента подали заявки на оказание ООО «Норд-Логистик» услуг «по технической возможности» автокраном грузоподъемностью 21–25 т. с указанием конкретных марок. Апелляция добавила, что фактически автокран использовался до его повреждения в результате ДТП, что свидетельствует об оказании услуг специализированной техникой и имевших место приготовлениях к осуществлению хозяйственной деятельности с использованием спорного ТС.
Апелляционный суд также учел представленный истцом уточненный расчет упущенной выгоды, согласно которому убытки ООО «Норд-Логистик» включают суммы обязательных платежей и недополученную выручку за период ремонта автокрана. Обязательные платежи, в свою очередь, состояли из лизинговых платежей по договору лизинга и составили 976 тыс. руб. Суд также отметил, что ответчик не представил контррасчет убытков и не доказал неправильность расчета истца. При этом уточненный расчет упущенной выгоды произведен истцом путем сложения суммы лизинговых платежей, уплачиваемых истцом лизингодателю за весь период простоя, и суммы недополученной выручки за весь период простоя. В свою очередь, сумма недополученной выручки рассчитана исходя из средней ставки рентабельности, умноженной на время простоя, с использованием показателя выручки, включающего 20% НДС. Окружной суд поддержал выводы апелляции.
Изучив кассационную жалобу ООО «СпецПрофАльянс», Верховный Суд напомнил, что в таких спорах истец обязан доказать не только возникновение у него убытков и противоправность действий ответчика, но и причинную связь между действиями последнего и возникшими убытками. Основной целью норм о возмещении причиненного вреда является приведение потерпевшего в такое положение, в котором он находился бы, если бы его право и охраняемые законом интересы не были нарушены. В результате возмещения вреда потерпевший входит в то имущественное положение, в каком он должен был оказаться – по крайней мере при нормальном (обычном) развитии событий в гражданском обороте. Он не может требовать такого возмещения, которое поставит его в лучшее положение, в том числе возмещения издержек, которые потерпевший в любом случае должен был понести в отношениях с третьими лицами вне зависимости от причинения вреда.
Как указано в определении, обязанность истца вносить лизинговые платежи по договору лизинга от 19 августа 2021 г. не находится в причинно-следственной связи с нарушением ответчика, поскольку обязательство по их внесению существовало независимо от факта причинения вреда. Со стороны лизингодателя на истца не было возложено дополнительных обязательств в связи с ДТП, договорная позиция общества «Норд-Логистик» в отношениях с лизинговой компанией не изменилась. Соответственно, виновное в повреждении предмета лизинга лицо не возмещает затраты потерпевшего на приобретение предмета лизинга, связанные с привлечением финансирования у лизинговой компании. Причиненный лизингополучателю вред не может определяться исходя из всей суммы уплаченных лизинговых платежей, в том числе за определенные периоды действия договора лизинга (Определение ВС от 20 сентября 2022 г. № 309-ЭС22-3855).
Хотя необходимость привлечения кредитных средств является имущественным обременением для любого участника оборота, сокращая доступные ему оборотные средства и тем самым выступая своего рода издержками упущенных возможностей, это не дает потерпевшему права возложить последствия собственных хозяйственных решений на причинителя вреда, пояснил Верховный Суд. «Случайный факт причинения вреда третьим лицом не должен позволять лицу вернуться в то положение, которое существовало до привлечения заемных средств, за счет применения института возмещения вреда», – подчеркивается в определении. ВС также не поддержал доводы истца о том, что уплаченные им лизинговые платежи отражают минимальный уровень доходности деятельности лизингополучателя и в этом смысле характеризуют величину упущенной выгоды. В рамках выкупного лизинга платежи по договору устанавливаются по принципу окупаемости вложений лизингодателя – то есть зависят от издержек лизингодателя на приобретение предмета лизинга. Они должны обеспечивать их полную окупаемость – возврат всего предоставленного лизингодателем финансирования, разъяснил Суд.
Исходя из этого, разумно действующий лизингополучатель будет принимать меры к тому, чтобы его деятельность была прибыльной: выручка от коммерческого использования предмета лизинга поступала на уровне не меньшем, чем уплачиваемые им лизинговые платежи. В то же время фактически деятельность лизингополучателя в соответствующие периоды может быть как прибыльной, так и убыточной. «В связи с этим вывод о возможности получения дохода (упущенной выгоды) и его величине не может быть основан исключительно на данных о размере подлежавших уплате за соответствующий период лизинговых платежей. Простое указание истца на то, что прибыль, получаемая в связи с эксплуатацией техники, полученной им по договору лизинга, покрывает все расходы истца на лизинговые платежи, не является достаточной для удовлетворения иска о возмещении вреда», – заключил ВС.
Он также не поддержал нижестоящие суды в плане оценки правомерности и обоснованности представленного истцом расчета упущенной выгоды, который, как правило, является приблизительным и носит вероятностный характер. Такое обстоятельство само по себе не служит основанием для отказа в иске, отмечается в определении. При этом объективная сложность доказывания убытков (в том числе в форме упущенной выгоды, их размера, равно как и причинно-следственной связи) не должна снижать уровень правовой защищенности участников экономического оборота при необоснованном посягательстве на их права. Отказ в иске о возмещении упущенной выгоды не может базироваться на том, что истец не представил доказательства, подтверждающие получение дохода в будущем не с вероятностью, а безусловно.
Кредитору (потерпевшему), заявляющему о возникновении упущенной выгоды в связи с осуществлением им экономической деятельности, нужно доказать, что в рамках указанной деятельности у него имелась возможность получения дохода в определенном размере, а поведение ответчика было адекватной причиной, из-за которой указанная возможность не могла быть реализована. Если предназначенное для коммерческого использования имущество принадлежит лицу, осуществляющему предпринимательскую или иную экономическую деятельность, то при обычном развитии событий такое лицо, действуя разумно и предусмотрительно, сделало бы необходимые приготовления к началу использования имущества в своей деятельности. Соответственно, доход от ее ведения мог быть получен, по крайней мере, в размере, который является средним для этого лица.
Как указал Верховный Суд, допустим не только расчет упущенной выгоды, учитывающий сделанные истцом приготовления к использованию имущества для исполнения конкретных договорных обязательств перед третьими лицами, но и учитывающий средний доход потерпевшего, извлекаемый им при обычных условиях гражданского оборота. Дело в том, что в последнем случае сумма упущенной выгоды установлена с разумной степенью достоверности. При этом причинитель вреда может доказывать, что в действительности упущенная выгода не была бы получена потерпевшим.
Как заметил ВС, в данном деле нет доказательств, подтверждающих совершение до дня ДТП приготовлений к использованию автокрана для работы в соответствующем объеме машино-часов, исходя из поступивших от двух контрагентов истца запросов. В апелляции истец представил уточненный расчет упущенной выгоды, основанный на показателях рентабельности его деятельности при оказании услуг подобной техникой. Однако этот расчет также содержит ряд недостатков, не позволяющих оценить его, как подтверждающий с разумной степенью достоверности размер упущенной выгоды. Кроме того, апелляция и окружной суд не дали правовой оценки доводам заявителя кассационной жалобы о том, что в расчет, предоставленный ООО «Норд-Логистик», в период простоя автокрана включены даты 14 января и 25 апреля 2022 г., однако согласно представленным ответчиком доказательствам в указанные дни истец использовал соответствующую технику для оказания услуг клиентам.
ВС также высказался насчет обоснованности включения в упущенную выгоду суммы НДС, который по своей природе является косвенным налогом. Бремя его уплаты фактически несут не поставщики (исполнители), а покупатели (заказчики). «Это предопределяет необходимость обеспечения нейтральности НДС по отношению к процессу производства и реализации товаров (работ, услуг) субъектами хозяйственного оборота, которые участвуют в процессе сбора налога, выступая его юридическими плательщиками, но не должны уплачивать налог за свой счет в экономическом смысле», – подчеркнул Суд.
Иными словами, пояснил Верховный Суд, включение НДС в цену реализуемых товаров (работ, услуг) нужно для того, чтобы обеспечить возможность переложения налога на покупателя в цене товаров (работ, услуг) и тем самым освободить продавца (исполнителя) от уплаты данного налога, подлежащего уплате в бюджет в связи с исполнением договора. Суду следовало дать правовую оценку правомерности включения истцом в расчет размера упущенной выгоды НДС с учетом косвенного характера такого налога, не предполагающего его уплаты одной стороной за свой счет без переложения налога на другую сторону правоотношений, и квалифицировать налоговые последствия такого расчета с позиции возникновения обязанности по уплате НДС и права на его возмещение.
Как указано в определении, суд первой инстанции при рассмотрении иска ограничился лишь констатацией того, что истец не доказал приготовление к получению доходов. Также суд не исследовал доходность использования автокрана в предшествующий период. В свою очередь, у апелляции не было достаточных оснований для признания иска обоснованным и подлежащим удовлетворению в соответствующей части. В связи с этим Верховный Суд отменил решения нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Адвокат КА Республики Марий Эл «Тезис» Оксана Ухова, комментируя «АГ» выводы, изложенные в определении, отметила сложность дел о взыскании упущенной выгоды. «Зачастую судам проще отказать в удовлетворении требований о взыскании недополученных доходов, сославшись на недоказанность необходимой совокупности фактов, чем удовлетворить подобное требование. Именно эта ситуация наблюдается в решении суда первой инстанции. Проблема неполной компенсации потерь истцов в судах озвучивается на различных уровнях давно и регулярно, в том числе в Концепции реформирования общей части обязательственного права (проект был рекомендован Советом при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства к опубликованию в целях обсуждения еще в 2009 г.)», – напомнила она.
Эксперт добавила, что, отказывая истцам или уменьшая заявленную к взысканию сумму, суды нередко используют стандартную формулировку: «При определении размера упущенной выгоды действует принцип реальности возможности получения доходов, которые потерпевший рассчитывал получить при обычных условиях гражданского оборота. Представленный в дело расчет является вероятностным и составлен без учета расходов, которые потерпевший от деликта понес бы в условиях гражданского оборота». «Очевидно, что при таком подходе к истцам предъявляется заведомо завышенный и часто не выполнимый стандарт доказывания, а указание на вероятный размер убытков позволяет судам снижать размер присуждаемых сумм. В рассмотренном споре истец доказывал причиненные ему убытки различными способами: через калькуляции доходов и показатели рентабельности, раскрытие экономической природы платежа по выкупному лизингу. И все предложенные им варианты в итоге для судов оказались недостаточно достоверными», – отметила Оксана Ухова.
Она добавила, что в этом интересном с позиции формирования правоприменительной практики деле Верховный Суд разъяснил, какие интересы и расходы истца находятся в прямой причинно-следственной связи с такого рода деликтом, а какие нет, какие расходы и доходы возможно принять во внимание при расчете итоговой суммы возмещения по спору. «Хотя комментируемое определение также касается более узкой проблематики (расходы по договору лизинга, сумма НДС), рассуждения Суда о допустимых расходах и приемлемых доказательствах задают общую модель рассуждений для правоприменителя при рассмотрении споров подобной категории. Очень полезными для судебной практики видятся и указания ВС на необходимость четкого разделения общих расходов истца и расходов, которые находятся в причинно-следственной связи с деликтом. Вывод ВС, по сути, универсален и ориентирует суды на более детальный анализ фактических обстоятельств спора», – заключила эксперт.
Партнер юридической компании «Мокров и Партнеры» Анастасия Елисеева отметила актуальность выводов ВС. «Как верно заметил Суд, имеется объективная сложность доказывания убытков, в том числе в форме упущенной выгоды, их размера. В связи с этим подробные разъяснения Суда касательно моментов, на которые следует обратить внимание для успешного взыскания упущенной выгоды, подскажут истцам возможные способы расчета упущенной выгоды и виды доказательств, которые необходимо представить в обоснование своей позиции», – пояснила она.
Эксперт перечислила ряд ключевых выводов ВС: в частности, истцу необходимо доказать, что у него действительно имелась возможность получения дохода в определенном размере, а поведение ответчика было адекватной причиной, в связи с наступлением которой указанная возможность не могла быть реализована. «Также истцу нужно представить доказательства, подтверждающие совершение до дня причинения вреда приготовлений к использованию поврежденного имущества для работы в соответствующем объеме. При расчете размера упущенной выгоды истцу следует обосновать расчет показателей, используемых для определения размера дохода, который в среднем он извлекает при использовании соответствующей техники при обычном развитии событий, а также раскрыть структуру себестоимости, применительно к которой рассчитана доходность», – заметила Анастасия Елисеева.
По ее мнению, позиция ВС касательно лизинговых платежей (обязанность истца вносить лизинговые платежи не находится в причинно-следственной связи с нарушением ответчика) также будет иметь широкое практическое применение ввиду того, что в настоящее время договоры лизинга активно используются в гражданском обороте не только юридическими, но и физическими лицами при приобретении в лизинг транспортных средств. «Невключение лизинговых платежей в состав упущенной выгоды считаю обоснованным ввиду того, что обязанность по уплате данных платежей возникла в результате экономических решений истца, а не виновных действий ответчика. Однако если бы на истца были возложены дополнительные финансовые обязательства по причине повреждения предмета лизинга ответчиком, такие платежи должны быть компенсированы причинителем вреда. Разъяснения ВС касательно необоснованности включения в состав упущенной выгоды суммы НДС также имеют важное практическое значение ввиду отсутствия официальных разъяснений контролирующих органов по вопросу включения возмещения убытков в виде упущенной выгоды в налоговую базу», – пояснила Анастасия Елисеева.
Эксперт добавила, что в случае взыскания упущенной выгоды истец ничего не реализует, а получает компенсацию убытков в виде неполученного дохода, который не связан с оплатой товаров, работ, услуг. «Поэтому с этих сумм истец не должен исчислять НДС, – резюмировала она. – Так, в связи с тем, что, получая упущенную выгоду, истец не перечислит в бюджет НДС, отсутствуют и основания для взыскания данной суммы с ответчика».
Адвокат АП г. Москвы Олег Пантюшов обратил внимание на выводы Верховного Суда о том, что лизинговые платежи не могут входить в число убытков, подлежащих взысканию с причинителя вреда, так как они существуют в силу факта наличия договора – то есть представляют собой договорное обязательство между лизингодателем и лизингополучателем, не зависящее от факта использования автокрана по вине третьих лиц. «Из этого следует, что лизинговые платежи – это необходимые расходы, которые несет лизингополучатель в рамках предпринимательской деятельности и которые должны учитываться при расчете упущенной выгоды как необходимый расход, но не могут возлагаться на виновника причиненного вреда. Поэтому у потерпевшего не было правовых оснований для возложения лизинговых платежей на причинителя вреда», – пояснил он.
Касательно НДС эксперт заметил, что поскольку в рассматриваемом случае реализации как таковой нет, не возникает и налоговой базы по данному налогу. «В НК РФ отсутствуют нормы, позволяющие исчислять НДС от суммы убытков и требовать их взыскания с учетом данного налога, о чем еще высказывался ВАС РФ (Постановление Президиума ВАС РФ от 15 сентября 2009 г. № 4762/09). «Верховный Суд также обратил внимание, что истец неправильно рассчитал упущенные доходы, так как не раскрыта вся структура себестоимости, применительно к которой рассчитана доходность деятельности истца. Такое нарушение повлекло составление неверного расчета. Как видно, при рассмотрении дела нижестоящими судами был допущен ряд серьезных нарушений, каждое из которых могло стать достаточным основанием для отмены судебных актов», – заключил Олег Пантюшов.
