Госслужба по примирению
Законопроект Минюста России, лишающий адвокатов права выступать в качестве посредников при урегулировании споров, вызвал крайне негативную реакцию на всех этажах адвокатского сообщества. В изъянах этого документа разбирался «АГ-Ракурс».
Ограничение в правах
Проект федерального закона, предусматривающий практически полное реформирование института медиации в стране, представил на межведомственное согласование Минюст России. Среди прочего, документом предусматривается введение обязательной медиации по семейным спорам с участием несовершеннолетних детей, применение восстановительного правосудия – медиации в области уголовных дел. Одной из наиболее спорных новелл стало предложение запретить адвокатам и нотариусам выступать в качестве медиаторов. С возражениями против ряда положений законопроекта выступила Федеральная палата адвокатов. В правовой позиции ФПА, направленной в Минюст, отмечается, что они не отвечают заявленным целям развития медиации и снижения нагрузки на судебную систему, являются произвольными и крайне противоречивыми.
По мнению ФПА, предложение о запрете адвокатам быть медиаторами не имеет под собой законных оснований и не соответствует общемировой практике. Действующее законодательство никаких ограничений такого рода не предусматривает. Деятельность медиатора, как и адвокатская деятельность, не является предпринимательской и допускает совмещение статуса адвоката с осуществлением процедуры медиации. Наличие адвокатского статуса не препятствует и участию в другом альтернативном способе разрешения споров – выполнении функций третейского судьи.
Более того, с одной стороны, законопроект требует наличия у медиатора высшего юридического образования, а с другой стороны – именно высокопрофессиональной части юридического сообщества – адвокатам и нотариусам – предлагается запретить доступ к осуществлению медиации. Такой запрет в отношении квалифицированных юристов, подчиняющихся профессиональным и этическим стандартам, выглядит абсолютно нелогичным.
Как подчеркивает ФПА, последние 10 лет представители адвокатского сообщества являются востребованными медиаторами. Эта востребованность исходит в том числе и со стороны судейского корпуса. Судьи-цивилисты зачастую предпочитают, чтобы процедура медиации проводилась медиаторами-адвокатами, хорошо знающими процессуальное законодательство и способными облечь итоговое медиативное соглашение в юридически правильную форму.
К вопросу о профпригодности
«Понять логику, почему юрист может быть медиатором, а адвокат – нет, невозможно, – заявила в ходе обсуждения законопроекта в “АГ” ведущий юрист, медиатор АБ “Конова и Партнеры”, член Коллегии посредников ТПП РФ Екатерина Смольянникова. – Будучи тренером по медиации и обучив сотни адвокатов, а также нотариусов, судей, в том числе судей в отставке, и представителей других специальностей, утверждаю, что “пригодность” для деятельности по медиации определяется не профессией, а личными качествами конкретного человека. Среди перечисленных специалистов встречались как прирожденные медиаторы, так и те, кто не сможет в этом качестве работать – независимо от длительности обучения и количества стажировок».
«Еще более абсурдным выглядит данный запрет в свете того, что предложенный законопроект предусматривает применение процедуры медиации по уголовным делам», – полагает председатель Коллегии адвокатов № 1 г. Тулы, президент Национальной ассоциации профессиональных медиаторов «ПАРИТЕТ» Юлия Дубинина, отмечая, что во всех странах, где развито урегулирование споров во внесудебном порядке, большую часть профессионального сообщества медиаторов составляют именно адвокаты.
Адвокат АП Свердловской области, управляющий партнер АБ «ИНТЕЛЛЕКТ», медиатор, партнер юридической фирмы INTELLECT Дмитрий Загайнов напоминает, что в соответствии с п. 2 ст. 7 КПЭА предупреждение судебных споров является составной частью оказываемой адвокатом юридической помощи и он обязан заботиться об устранении всего, что препятствует мировому соглашению. «В том случае, когда конфликтующие лица обращаются к адвокату с просьбой об оказании помощи в урегулировании конфликта, адвокат вполне может выступать посредником в споре, при этом не представляя интересы ни одной из конфликтующих сторон и сохраняя беспристрастность и добросовестность, – говорит Дмитрий Загайнов. – Мне приходилось участвовать в урегулировании спора в качестве медиатора, организация помощи в проведении переговоров была результативной. Стороны при моем посредничестве приходили к медитативному соглашению, на базе которого далее судом – если спор был в суде – утверждалось мировое соглашение».
Адвокатов за что-то «наказывают»?
Предложение Минюста Дмитрий Загайнов считает дискриминацией по признаку отношения к определенной профессии. С этим согласен и адвокат АП Вологодской области Илья Трайнин, называющий предлагаемый запрет проявлением теневого законотворчества и ограничением свободы занятости, абсолютно ничем не оправданным. По его словам, запрет носит явно реакционный и неконструктивный характер.
ФПА тоже не скрывает своего недоумения в связи с этим «революционным нововведением», которое, вопреки российскому и мировому опыту, перекрывает дорогу к медиации для квалифицированной части юридического сообщества. Как отмечается в письме Федеральной палаты адвокатов в Минюст, создается впечатление, что наиболее профессиональная группа юристов вызывает недоверие и за что-то «наказывается» авторами законопроекта. А другая часть юридического рынка, не подчиняющаяся никаким профессиональным правилам и стандартам, напротив, получает зеленый свет.
Адвокаты готовы взять на себя дополнительные обязательства
Вместе с тем ФПА готова понять желание авторов законопроекта полностью исключить потенциальную возможность каких-либо злоупотреблений со стороны лиц, участвующих в урегулировании споров в качестве медиаторов. Настаивая на исключении запрета для адвокатов на выполнение функций медиатора, Федеральная палата адвокатов считает возможным одновременно установить дополнительные гарантии беспристрастности и независимости медиатора с действующим статусом адвоката, направленные на повышение качества работы медиатора.
В качестве таких гарантий предлагается дополнить законопроект положением о том, что медиатор с действующим статусом адвоката перед началом проведения процедуры медиации будет обязан предоставлять письменные гарантии по исключению конфликта интересов. В соглашение о проведении процедуры медиации адвокат-медиатор должен включить свои обязательства о том, что он не вправе проводить медиацию, если ранее выступал в качестве представителя или консультанта любой из сторон. Кроме того, медиатор, имеющий статус адвоката, не вправе будет представлять интересы любой из сторон после окончания процедуры медиации по вопросам, прямо или косвенно затрагивающим предмет медиативного соглашения.
В случае нарушения данных адвокатом обязательств медиативное соглашение может быть признано недействительным, а сторонам следует обратиться за взысканием понесенных расходов и убытков. ФПА также полагает, что на деятельность адвоката в ходе его работы в качестве медиатора возможно будет распространить действие норм Кодекса профессиональной этики адвоката.
Попытка огосударствления медиации
Другим существенным недостатком законопроекта в адвокатуре видят исключение какого бы то ни было саморегулирования со стороны профессионального сообщества медиаторов. Вице-президент Федеральной палаты адвокатов Михаил Толчеев в комментарии «АГ» назвал этот подход «попыткой практически полного огосударствления» медиации. «Предполагается, что уполномоченный орган утвердит кодекс профессиональной этики и стандарты деятельности медиатора, государственная квалификационная комиссия, состоящая из представителей органов юстиции, правоохранительных органов и судов, будет принимать экзамены и решения о соответствии действий требованиям кодекса профессиональной этики. Авторы законопроекта позаботились даже о том, что при проведении обязательной медиации расходы медиатора компенсируются за счет бюджета лишь частично», – отметил Михаил Толчеев.
В правовой позиции ФПА подчеркивается, что законопроект, в отличие от действующего закона, не предусматривает ни одного вопроса или полномочия, которое передается в сферу саморегулирования. Такая тотальная форма государственного регулирования и контроля даст в недалекой перспективе обратный эффект – когда медиация как общественный институт перестанет развиваться и «превратится в подобие государственной службы по примирению, возможно, в структуре органов опеки и попечительства».
ФПА полагает, что данная концепция является очевидным «перегибом», который целесообразно скорректировать, поскольку он не будет способствовать заявленным целям по развитию медиации, ее популяризации и совершенствованию. «И уж точно хотелось бы рассчитывать, что законопроект не знаменует собой изменение подходов в нормативном регулировании, усиление контроля и понижение гарантий независимости общественных институтов, в том числе исполняющих возложенные на них публичные функции», – предостерегает Михаил Толчеев.
Минюсту еще многое предстоит «довести до ума» в законопроекте – его нынешняя редакция изобилует многочисленными юридико-техническими огрехами. К примеру, из перечня законодательных актов, подлежащих изменению в связи с принятием нового закона, следует, что Основы законодательства РФ о нотариате были утверждены Верховным Судом РФ (!), а не Верховным Советом, как это было в действительности. Важно при доработке документа избежать тех «родовых травм», которые поставят под вопрос жизнеспособность и эффективность самого института отечественной медиации.
