«Не его день»

Нехватка небольшой информации

Эта история произошла с адвокатом Джозефом Макфолом из США, военным юристом с 20-летним стажем, когда он только начинал свою адвокатскую карьеру.

Будучи начинающим юристом, Макфол всегда с нетерпением ждал судебных заседаний и с удовольствием подстраховывал других адвокатов, когда им приходилось быть в двух местах одновременно (обычное явление). Как правило, он брал наименее сложное дело, о котором не нужно было много знать, но можно было справиться.

Однажды в последний момент Макфола попросили поучаствовать в простых досудебных слушаниях о назначении даты судебного заседания, где не предполагалось каких-либо споров между сторонами. Адвокат уже убегал и ввел Макфола в курс дела по дороге к лифту. Он сделал заметки о датах судебного заседания, состоянии раскрытия сторонами информации и ожидающих рассмотрения ходатайствах. Коллега рассказал Макфолу, что адвокат противной стороны тоже не сможет приехать, но оба адвоката согласовали все вопросы, связанные с первым судебным заседанием, детали судебного процесса и график рассмотрения дела. Адвокат также сообщил Макфолу, кто будет судьей по этому делу. Все должно было пройти как по маслу.

Явиться в суд надо было через час, а до здания суда было 30 минут езды на машине. Макфолл взял пальто, портфель, свои записи и поехал в суд. Он появился в зале суда и сразу понял, что ему не хватает очень важной информации – названия дела. Он даже не знал или забыл имя клиента. В графике было около 25 дел, а в зале суда находилось около 40 адвокатов. Паршивая ситуация.

Затем Макфолл понял, что, поскольку он должен был выступить от имени обоих адвокатов, он может просто подождать, пока будет названо дело, по которому никто из сторон не откликнется, и, вероятно, это будет именно его дело.

После трех или четырех дел, которые были рассмотрены с участием сторон, было названо дело, по которому никто из адвокатов не появился. Используя свой шанс, Макфолл подошел к адвокатскому столу и уверенно произнес: «Джозеф Макфолл, в интересах ответчика, Ваша честь». Судья попросил Макфолла кратко изложить суть дела и предлагаемый график его рассмотрения. Ничего из того, что сказал Макфолл, не соответствовало досье, находившемуся у судьи. «Подождите минутку, адвокат. У Вас правильное дело?» – спросил судья. «Я не уверен, Ваша честь», – ответил Макфолл. «Как называется Ваше дело?» – решил выяснить судья. Тогда Макфол признался, что не знает, что он пришел выступить от имени обоих адвокатов, и просто отозвался, когда никто другой этого не сделал. Судья с изумлением посмотрел на адвоката, у которого хватило наглости появиться в зале суда, не зная имени клиента. Он покачал головой и сказал: «Садитесь, мистер Макфол». Макфол опустился на свое место.

По мере того, как дела назывались и рассматривались, было объявлено еще одно дело, по которому стороны не явились. Судья спросил: «Мистер Макфол, может быть, это дело Ваше?» Макфол горячо надеялся на это, вновь подошел к адвокатскому столу и описал дело. «Нет, – объявил судья, печально покачав головой. – Это не оно». Макфол опустился на свое место под дружный хохот зала.

Несколько дел спустя снова отсутствие явки сторон. На этот раз судья сам описал материалы дела и спросил Макфола, его ли это дело. «Нет, Ваша честь», – ответил Макфол со своего места в галерее.

Четвертое дело с неявившимися сторонами наконец-то было Макфола. «Слава Богу», – констатировал судья. Макфол встал, объяснил согласованный график, была назначена дата судебного заседания и даты предварительного слушания. Дело завершено. Судья только покачал головой, когда Макфол закончил и вышел из зала суда.

Галерея аплодировала Макфолу стоя. Он подозревал, что немало адвокатов остались после того, как их дела были рассмотрены, просто для развлечения.

Качественные услуги прачечной

Эта история произошла с адвокатом Джоном Ли из Калифорнии.

В начале 1990-х г. Ли разочаровался в суровости частной практики, пошел на сокращение зарплаты и согласился на работу в офисе государственного защитника в качестве судебного адвоката по уголовным делам. Одним из первых его дел было дело о торговле наркотиками, по которому проходили 5-6 обвиняемых. В тот день должно было быть первое выступление Ли в суде по этому делу, и всех представителей сторон отправили из центрального отдела составления графиков судебных заседаний в другой суд, где и должно было состояться предварительное слушание. Остальные адвокаты и прокурор по этому делу были опытными старожилами местного сообщества, и Ли едва успели с ними познакомить. Когда было объявлено, какому судье будет поручено дело, все отправились в назначенный зал суда.

Следует сделать небольшое отступление: адвокат Ли был азиатского происхождения, и эти события происходили в то время, когда в округе было мало адвокатов по уголовным делам азиатского происхождения. Судья, которому было поручено дело, имел заслуженную репутацию довольно ворчливого и бесцеремонного судебного чиновника, а также был известен своей жесткостью по отношению к новым адвокатам, но тем не менее обладал необычным чувством юмора. Когда все вошли в зал суда, судья выглянул из коридора и спросил, все ли представители сторон присутствуют и не хотят ли они провести совещание в кабинете судьи, чтобы попытаться урегулировать дело. Конечно, все были за и с удовольствием прошли в кабинет Его чести. По счастливой случайности Ли оказался последним в очереди на вход и, когда все адвокаты заняли свои места, судья поприветствовал каждого из них по имени. Ли был последним и остался стоять посреди кабинета судьи в поисках свободного места. Увидев Ли, судья недоуменно посмотрел на него и громко спросил: «...А Вы кто?»

Ли, не задумываясь, ответил: «Доброе утро, Ваша честь, Джон Ли, заместитель государственного защитника и адвокат подсудимого такого-то и такого-то. ...Но вообще-то я из службы прачечной суда, и мы проводим опрос судей о качестве нашей стирки белья. Не хотите прокомментировать, сэр?»

На несколько секунд наступила тишина, после чего судья разразился смехом и воскликнул: «Наконец-то адвокат с чувством юмора! Присаживайтесь, мистер Ли!»

Дело было рассмотрено вполне удовлетворительно для клиента Ли, и на многих последующих слушаниях и процессах у этого судьи тот с удовольствием вспоминал первую встречу с Ли, что было особенно полезно для снятия напряжения, часто возникавшего при рассмотрении серьезных уголовных дел, в которых Ли был задействован.

Различия во мнениях могут быть полезны!

Эта история произошла с коллегой Джона Ли в офисе государственного защитника.

Коллега выступал по делу о смертной казни перед судьей, известным своим эгоизмом и железной хваткой, а также тотальным контролем в зале суда. Дело касалось сложной психиатрической экспертизы, и психиатр защиты давал пространные показания о составляющих и основе своего мнения о том, что подсудимый страдал от тяжелого психического расстройства. После завершения прямого допроса судья посчитал нужным задать врачу несколько вопросов относительно его мнения о психическом расстройстве. Судья задавал вопросы от первого лица, предположив, что если он, судья, просто демонстрирует определенные формы поведения, это не обязательно подтверждает диагноз психического расстройства. Добрый доктор подтвердил это и заявил, что такое индивидуальное поведение само по себе не обязательно подтверждает диагноз психического расстройства. Его честь резюмировал: «Значит, у Вас нет мнения, что я сумасшедший, не так ли?»

Ответ врача: «Нет, у меня не складывается мнения, что у Вас психическое заболевание».

Коллега Джона Ли громко прошептал: «Однако это мнение не является общепринятым».

Зал суда разразился смехом. Его честь после минутного колебания присоединился к ним.

После восстановления порядка судебное заседание продолжилось.

Всегда страдает ящерица

Эта история произошла с Грегори Андерсоном, адвокатом с 36-летним стажем из штата Флорида, США.

В конце 1980-х гг. Андерсон начинал практиковать в суде в качестве старшего юриста в фирме «Коммандер, Леглер, Вербер, Доус, Сэдлер и Хауэлл» (Commander, Legler, Werber, Dawes, Sadler & Howell) из Джексонвилла, штат Флорида (в те времена адвокаты не стремились к краткости). В Commander, Legler Андерсон стал известен как «мусорщик» судебного отдела.

«Мусорщик», или «мусорщица» (а таких сейчас гораздо больше, нежели мужчин-«мусорщиков») в судебном отделе – это молодой судебный адвокат (в отличие от опытного «литигатора»), который будет соглашаться на участие в любом деле – независимо от риска, просто чтобы получить опыт. Пожилые судебные адвокаты в крупных фирмах любят «мусорщиков», потому что с их помощью они могут снизить риски для себя. Если молодой адвокат провалит дело, опытные могут свалить поражение на него и использовать это как рычаг для снижения бонусов, повышения зарплаты и т.д. Отсюда и «мусорная» часть уравнения.

Итак, Андерсону позвонил друг из Сент-Огастина, штат Флорида (где он вырос), и сказал, что у их соседа возникла необычная ситуация и ему нужна небольшая помощь. Это прозвучало как идеальный «подбор мусора» (если воспользоваться той же аналогией).

Клиент, которого Андерсон знал с 6-го класса начальной школы, R.B. Hunt оказался дипломатом, состоящим на действительной дипломатической службе. Что дипломат делал в Сент-Огастине, Андерсон не мог даже предположить, но это место привлекает всевозможных необычных и разнообразных людей в силу своей красоты и южной, спокойной атмосферы. Андерсону было все равно: «мусорщики» обязуются представлять в суде присяжных любое дело, которое попадется им на глаза.

Однако это дело было... необычным.

Так сложилось, что 15-летняя дочь дипломата купила и вырастила игуану и назвала ее Ларри. Ящерица Ларри. Дочь дипломата, назовем ее Сэм, любила Ларри и заботливо растила ее с 12 лет; кормила салатом ромэн, играла, даже иногда брала Ларри на «прогулку» в специальном ошейнике с поводком. Сэм использовала свои карманные деньги, заработанные в качестве няни, чтобы купить для Ларри ультрароскошный комплекс клеток («кондо» Ларри) с двойным дозатором воды, системой автоматического кормления и даже клеткой для путешествий, которая на самом деле была скорее большой сумочкой или ранцем, из которого Ларри могла высунуть голову и стать частью приключений.

К тому времени, когда Сэм исполнилось 15, Ларри выросла до 6 с лишним футов в длину и, насколько это возможно для ящерицы, казалось, испытывала некоторую привязанность к Сэм или, по крайней мере, к салату ромэн, которым ее кормили.

Затем случилась беда. Отцу Сэм, дипломату, пришлось отправиться на работу в азиатскую страну, где, очевидно, была среда, враждебная шестифутовым игуанам. Еще одной угрозой было то, что при удачном стечении обстоятельств кто-то из коренного населения мог бы счесть Ларри весьма аппетитной. Достаточно сказать, что Ларри не собиралась ехать с ними в двухлетнюю командировку.

Сэм была подавлена. И вот тут-то история становится более запутанной.

Лучшая подруга Сэм, назовем ее Лора, жила по соседству и, соответственно, проводила немало времени с Ларри и рядом с ней. Лора была хорошей подругой и была ею уже несколько лет, еще до рождения Ларри. Сэм решила попросить Лору позаботиться о Ларри, пока Сэм будет за границей. После некоторых раздумий Лора согласилась, хотя точные условия временного удочерения/присмотра за ящерицей впоследствии стали предметом спора.

Во время слезного прощания Сэм передала Ларри и все ее вещи Лоре, которая пообещала хорошо заботиться о Ларри. Сэм уехала со своей семьей и отсутствовала более двух лет, хотя она писала и присылала Ларри фотографии (Андерсон здесь не шутит) своего нового дома и школы. Но через год или около того Ларри... в общем, Лора перестала писать.

Все это было рассказано Андерсону в слезливой хронологии на первой же встрече в офисе «Commander, Legler» в центре Джексонвилла. Они нуждались в его услугах, потому что после возвращения семьи в Штаты возникла серьезная проблема. Похоже, что Лора, поддерживаемая своей семьей, отказалась вернуть Ларри или даже позволить Сэм увидеться с ней. Лора написала своей бывшей лучшей подруге строгое, но эмоциональное письмо о том, что она влюблена в Ларри и не может с ней расстаться или даже разделить опеку над ней. Она сказала, что Сэм подарила ей Ларри, потому что не была уверена, что скоро вернется в Сент-Огастин, и поэтому Ларри принадлежала ей.

Последовали гневный обмен письмами между отцами и напряженные телефонные разговоры между матерями. Никакого решения найти не удавалось, и прежде чем ситуация накалилась до предела, семья Сэм решила, что им нужен адвокат. Было отправлено длинное и проникновенное письмо с чеком на 10 тыс. долл. в качестве аванса и указаниями вернуть Ларри независимо от цены. И Андерсон подал иск.

Встречный иск от имени Лоры и ее семьи был подан способным и хорошо мыслящим судебным адвокатом примерно на пятнадцать лет старше Андерсона, которого мы будем называть «Фред». Полное имя Фреда не приводится, поскольку вскоре после этого он стал выдающимся судьей окружного суда.

Взятие показаний и рассмотрение ходатайств проходили перед легендарным судьей Ричардом О. Уотсоном, судьей окружного суда седьмого округа в Сент-Огастине (он умер в начале тысячелетия, и здание суда назвали в его честь). Как ему удавалось сохранять серьезное лицо, Андерсон уже никогда не узнает. Судья приказал сторонам провести медиацию, но она была отложена из-за угрозы вырывания волос, так как две молодые леди ярко выразили свои чувства. Невероятно, но дело дошло до суда.

Суд длился три дня, в нем участвовали многочисленные свидетели и проводился подробный перекрестный допрос. Ларри была представлена в качестве вещественного доказательства, но некоторые члены жюри выступили против того, чтобы она участвовала в обсуждении, поэтому Ларри в основном сидела в центре зала суда в своей позолоченной клетке и ела салат ромэн, которым ее кормили обе девушки.

После двухчасового обсуждения жюри присяжных, состоящее из четырех женщин и двух мужчин (гражданские дела в США рассматриваются с участием шести присяжных заседателей), пришло к выводу, что Ларри действительно никогда не была подарена Лоре, а только «одолжена» ей. Но они также приняли решение и в пользу Фреда в том смысле, что за проявленную заботу Лора должна получить компенсацию по встречному иску за более чем два года содержания Ларри. Были слезы, объятия и эмоции (даже у одного из присяжных), когда Сэм воссоединилась с Ларри.

Как вы можете себе представить, подобные дела привлекают внимание СМИ, и это дело, а также несколько фотографий двух девочек и Ларри ненадолго попали в национальные новости. Когда адвокаты закончили и вышли из здания суда, Фред и Андерсон были поражены, увидев свет прожекторов, вспышки фотоаппаратов на своих лицах и просьбы дать комментарии. Сэм сказала, что очень довольна решением, и выразила уверенность, что Ларри была на «ее стороне» на протяжении всего процесса.

Лора предоставила слово Фреду, и Фред объявил, что они будут обжаловать приговор и что никакая сумма денег не сравнится с любовью, которую Лора испытывала к Ларри. На просьбу репортера рассказать подробнее, Фред с честным лицом подытожил: «В этих битвах за опекунство всегда страдает игуана».

В то время у нас еще не было Твиттера, но Андерсон был уверен, что эта цитата стала бы вирусной.

* * *

Постскриптум:

Фред и его клиентка Лора действительно подали апелляцию в апелляционный суд пятого округа Флориды. Где-то есть запись об этом. Во время рассмотрения апелляции Ларри умерла, несомненно, от стресса, вызванного борьбой за него двух столь любящих родителей.

Ничто человеческое

Эта история произошла с адвокатом Брайаном Кирни из Лос-Анджелеса, США, когда он работал в прокуратуре штата Калифорния.

Место: переполненный зал первой инстанции окружного суда. Герой: печально известный судья, практически местная легенда. Он считал, что все виновны, и повесил бы их всех, если бы мог. Он не любил слова, состоящие более чем из двух слогов, такие как «конституция», «обсуждение» или «допустимость». Он также не знал законов и не заботился об их соблюдении; это была помеха, препятствовавшая реализации его представления о справедливости. Он был судьей с буквально самым большим в окружном суде количеством отмен его решений апелляционным судом штата. Однажды Кирни наблюдал, как этот судья пытался приговорить кого-то к тюремному заключению по гражданскому делу, пока начальник Кирни в прокуратуре вежливо не сообщил судье, что у него нет на это полномочий, потому что: «Ну, мм…, судья... это всего лишь гражданский деликт».

Защитники старались использовать все уловки и отговорки, чтобы попытаться получить отсрочку и избавиться от этой реинкарнации судьи Роя Бина, с надеждой, что в расписании на следующую дату будет поставлен другой судья. Кирни, выступавший в качестве государственного обвинителя, было очень неприятно, когда защитников шерстили, распекали и принижали при их просьбах об отсрочке. Это было отвратительно. Они заслуживали большего.

Этот судья также всегда требовал надлежащего поведения в зале суда (за исключением, конечно, случаев, когда речь шла о нем самом); нарушение этого требования означало унизительное порицание в открытом судебном заседании и могло даже стоить ночи в заключении. Однажды он взял под стражу парня из зала за то, что тот явился в суд в белой футболке. В другой раз он взял под стражу на несколько часов молодую мать и отобрал у нее ребенка (вырвав его прямо у нее из рук, плачущего!) в зале суда, чтобы преподать ей урок, потому что она пропустила судебный платеж в размере 50 долл. и опоздала в суд на 30 минут. Когда она судорожно пыталась объяснить, что опоздала всего на 10 минут и была на улице в коридоре, потому что детям не разрешается находиться в зале суда, он не стал ничего выяснять.

История, о которой пойдет речь, произошла примерно в 2005 г., когда мобильные телефоны были относительно новым явлением или, по крайней мере, этикет пользования мобильным телефоном был таков, что если ваш телефон сработал в зале суда, то это был конец. И, конечно, неизбежно телефонный звонок звучал в зале суда – это всегда был лишь вопрос времени. Теперь перейдем к самой истории.

Однажды утром очередной защитник в лучших традициях Артура Киркленда просил об отсрочке. Судья закатил глаза. Кирни сидел за прокурорским столом, опустив голову в свою папку и стараясь быть незаметным, как вдруг громко зазвонил мобильный телефон. Судья вскочил со своего стула и, как показалось Кирни, чуть не выпрыгнул из ботинок. Переполненный зал суда одновременно вздохнул. Все оглядывались по сторонам в поисках бедной жертвы, на которую сейчас обрушится гнев судьи. Сотрудник суда поспешил к судье и прошептал ему на ухо, что это звонил мобильный телефон самого судьи.

Судья: «О, прошу прощения, дамы и господа. Полагаю, мне следует взять себя под стражу».

Все нервно засмеялись, оценив редкий момент легкомыслия этого злобного Нерона.

Он продолжил: «Еще раз приношу свои извинения, но я должен ответить на звонок, так как ожидал этого очень важного звонка по важному делу», и он продолжил отвечать на звонок прямо с судейской скамьи. Судья говорил негромко. Кирни был достаточно близко и мог слышать, как он сказал: «Все в порядке, я подожду на линии, пока Вы проверяете».

В этот момент все присутствующие в зале суда услышали через усиленный микрофон, используемый для записи судебного процесса, звук музыки удержания звонка службы поддержки клиентов магазина «Хоум Депо»... Что-то вроде: «Спасибо, что позвонили в “Хоум Депо”, мы скоро свяжемся с вами. “Хоум Депо”. Больше экономии. Больше дел. В этом сила “Хоум Депо”». Слова повторялись на фоне типичной бодрящей джингловой музыки для удержания звонка. Это было уморительно.

Смутившись, судья просто встал и пошел с судейской скамьи через переполненный зал суда в свой кабинет. Долгий путь позора. Пока он это делал, конечно, продолжал удерживать звонок.

Надо отдать ему должное. Когда судья вышел обратно, он предоставил все запрошенные отсрочки. Но Кирни подумал, это было потому, что судья должен был заняться своим «важным делом» до того, как закончится распродажа.

Надо знать, когда остановиться

Эта история произошла с адвокатом Стивом Цвейгартом из штата Кентукки, США.

Однажды Цвейгарт находился в судебном здании во время заседания суда по делам несовершеннолетних в одном из сельских районов штата Кентукки. Молодой человек лет 15 сидел на скамейке, ожидая слушания, с наручниками на руках. Судебным приставом была женщина за 60, довольно крупная, типичная «бабушка». Зал суда находился на втором этаже старого здания, единственными выходами были парадная лестница в передней части здания и веретено пожарной лестницы с дверью рядом со скамьей судьи. Поскольку речь шла о делах несовершеннолетних, дела слушались в комнате присяжных, примыкающей к залу суда, а на галерее ожидало ограниченное число людей.

По какой-то причине несовершеннолетний встал, небрежно подошел к пожарной лестнице, пинком открыл дверь и поспешно спустился по ступенькам. Судебный пристав вскочила на ноги и последовала за ним (двигаясь гораздо быстрее, чем можно было ожидать). Цвейгарт вызвался сбежать вниз по ступенькам, чтобы сообщить в офис шерифа на первом этаже, что судебному приставу может понадобиться помощь, а затем вышел на улицу посмотреть, что произойдет дальше.

Каким-то образом молодому человеку удалось перепрыгнуть через три забора жилых домов в наручниках, но на дальней стороне третьего забора он обнаружил груду мусора и кучу колючих кустов ежевики. Нет нужды говорить, что другой помощник шерифа, молодой человек, последовал за ним через последний забор и, будучи очень недовольным подростком, заставил его попробовать ежевику самым неприятным образом.

Все вернулись в зал суда, причем некоторые с несколькими пятнами ежевики на одежде, как раз к тому времени, когда судья начал оглашать дело молодого человека, совершенно не подозревая о ситуации, которая только что развернулась. В результате молодой человек получил не только те обвинения, которые ему были предъявлены, но и несколько дополнительных.

Источник: https://www.quora.com/As-a-lawyer-what-is-your-best-court-room-story