«Не его день»
Досадный прокол
Эта история произошла с адвокатом Джорджем Эпплби из штата Калифорния, США, во время его работы служителем суда в Высшем суде Калифорнии (нечто среднее между судебным приставом и помощником судьи).
Однажды в Высшем суде Калифорнии проходили слушания по весьма резонансному уголовному делу, в ходе которых возник момент в стиле Перри Мейсона, ставший главной новостью в газетах округа и на телевидении.
Мэр одного из городов Калифорнии и его жена обвинялись по нескольким различным эпизодам поджога и сговора, в страховом мошенничестве, а также им были предъявлены другие сопутствующие и менее серьезные обвинения.
Они утверждали, что принадлежащий им склад, полный товаров и оборудования, был уничтожен огнем, но они не могли доказать, сколько всего сгорело, потому что их деловая документация тоже полностью сгорела. Они подали страховой иск на очень большую сумму.
Судебное разбирательство затянулось на несколько дней, обвиняемые указывали на данные инвентаризации и сумму убытков, утверждали, что они невиновны в предъявленных им обвинениях в поджоге. В слушаниях был объявлен перерыв на день, а газеты и телеканалы ежедневно освещали события, поскольку одним из обвиняемых был мэр города.
Женщина, которая жила через дорогу от обвиняемых, следила за новостями о суде и на следующее утро решила посетить судебное заседание. Входя в зал суда, она втащила огромный, тяжелый черный мешок для мусора.
Адвокат Эпплби спросил ее, кто она такая и что за мусорный мешок она притащила. Она сказала, что ее маленькие дети любят играть дома в «офис», и это бумаги, с которыми они играли, на некоторых из них даже были следы от мелков. Она вышла в коридор и притащила еще пару пакетов.
Судье стало любопытно, что происходит в задней части зала судебного заседания, и он спросил ее, что она делает. Она рассказала, что ее дети играли в канцелярию со всеми бумагами в мусорных мешках. Ее дети каждую неделю забирали все бумаги из мусорных баков ответчика, потому что они выглядели «настоящими», и у них собралась неплохая коллекция документов.
«Я думаю, что это те документы, которые, по словам мэра, сгорели во время пожара», – сообщила она всем. Хотя некоторые зрители громко смеялись, обвиняемые выглядели так, будто им сейчас станет плохо.
Был объявлен перерыв, и прокурор и защитник начали вытаскивать горсти бумаг и пытаться понять, что у них есть. Конечно, это были те самые бумаги, которые, по утверждению обвиняемых, были уничтожены во время пожара. Оказалось, что они хранили документы дома! Когда они поняли, что им нужно избавиться от записей, решили каждую неделю наполнять свои мусорные баки вещественными доказательствами. Как оказалось, это было лишь для того, чтобы их могли забрать маленькие дети, живущие на другой стороне улицы! Излишне говорить, что на складе не оказалось всех ценных вещей, заявленных в их страховом заявлении.
После этого прокурорам удалось быстро урегулировать дело сделкой о признании вины, и обвиняемые отправились в тюрьму.
Педофил
Эта история произошла с адвокатом Джоном Ли из штата Калифорния, США.
В 1984–1985 гг. Ли представлял в судебном процессе (без присяжных) интересы несовершеннолетнего, обвинявшегося в сексуальном растлении малолетнего ребенка. Клиенту Ли было 14 или 15 лет, а предполагаемой жертве – 5–7 лет. Из юной жертвы было очень трудно вытянуть подробности того, что произошло, если вообще произошло, и, когда пришла очередь Ли проводить перекрестный допрос, девочка полностью замкнулась в себе.
Суд пытался различными способами сделать процесс для нее более комфортным, поскольку ребенок не желал отвечать на вопросы, которые Ли задавал ей напрямую. Ли попросил прокурора зачитать ей его вопросы, клиента Ли разместили в дальнем конце зала суда, чтобы она его не видела, посадили рядом с ней ее мать. Все безрезультатно. Все были очень расстроены, так как перекрестный допрос провести не удалось, а из прямых показаний был получен лишь голый костяк предъявленного обвинения.
Через полчаса (возможно, дольше) бесплодных попыток провести судебное разбирательство председательствующий судья заявил: «Я не знаю, что произошло, но я все равно признаю его виновным!» Ли привел все аргументы в пользу признания судебного разбирательства проведенным с нарушениями и прекращения дела – нарушение процессуальных норм, права на перекрестный допрос и т.д., и т.п., – какие только мог придумать. Он привел все аргументы, которые только пришли ему в голову. Ли также посоветовал судебному секретарю подготовить полную стенограмму, поскольку намеревался подать апелляцию, как только позволит процедура. Однако, к сожалению, ему не удалось даже попытаться оспорить данное решение, так как клиент и его семья покинули юрисдикцию (вернув клиента в страну его происхождения) без уведомления Ли, и он так и не смог инициировать апелляцию.
Полностью вменяем!
Эта история произошла со школьным учителем Энди Хэмилтоном из штата Флорида, США.
Однажды Хэмилтон явился в здание суда на слушания по поводу получения охранного ордера и застал слушание предыдущего дела.
Два адвоката ввели в зал пожилую, как показалось Хэмилтону, женщину с платком или чем-то вроде того на голове. Оказалось, однако, что это был мужчина, муж женщины, просившей выдать ордер. Судья задал адвокатам очевидный вопрос: «Ваш клиент в состоянии понять суть сегодняшнего разбирательства?» (Мужчина издавал кудахтающие звуки и размахивал рукой в воздухе). Оба адвоката ответили утвердительно.
Жена продолжила описывать ужасные вещи, которые муж с ней делал, включая сломанный нос, ужасные словесные оскорбления и т.д. Муж продолжал кудахтать.
Наконец судья задал мужу вопрос, но получил лишь еще большее кудахтанье... Адвокаты вмешались и на сей раз сказали, что не уверены, что их клиент может понять происходящее...
Судья быстро прочитал лекцию адвокатам, сказав им, что если мужчина не способен понимать, что происходит, то у них будут большие проблемы, так как ранее они сказали судье, что он полностью компетентен. Адвокаты были вынуждены быстро согласиться, и судья встал на сторону жены, а не кудахтающего мужа.
Больше нет
Эта история произошла с Брюсом Эпштейном, специалистом по информационным технологиям из штата Массачусетс, США, когда он был в суде в связи с нарушением правил дорожного движения. Такую сценку он подсмотрел по другому делу, пока дожидался слушания своего.
Судья спросил обвиняемого в вождении в нетрезвом виде, почему он пьяным вел машину своего друга, в то время как тот был трезв.
Обвиняемый ответил что-то вроде: «Это была машина моего друга, но его лишили прав. Может, я и был пьян, но, по крайней мере, у меня есть действующие права».
«Больше нет», – тут же заявил судья.
Виновен, как не знаю кто!
Эта история произошла с Ричардом Сторрсом, адвокатом и медиатором из г. Атланта, штат Джорджия, США.
Стороны обвинения и защиты проводили процедуру voir dire в ходе судебных слушаний по уголовному делу. Это процедура отбора присяжных, в ходе которой потенциальным присяжным задаются вопросы об их взглядах и биографии.
Они закончили допрос очередного кандидата в присяжные, и судья спросил представителей сторон: «Ну, что вы скажете?» – имея в виду судьбу этого присяжного.
Присяжный подумал, что судья обращается к нему, и воскликнул о подсудимом: «Я думаю, что он виновен, как не знаю кто!»
Сюрприз от свидетеля
Эти истории произошли во время долгой карьеры адвоката Джоша Дж. Стюарта из Коста-Рики.
Он вспомнил несколько дел из своей практики, в которых свидетель давал неожиданные и удивительные показания. В частности, он слышал, как нейрохирург сказал защитнику, оплаченному его страхованием профессиональной ответственности, причем под протокол, поскольку это была официальная дача свидетельских показаний, о том, что задаваемые ею вопросы показывают, что она крайне мало информирована и, очевидно, не читала ни одного соответствующего медицинского документа. Врач пригрозил, что уйдет прямо сейчас, так как защитник зря тратит его время. Когда медицинские заключения являются важным фактором в деле, ничто не может более ясно показать, что специалист согласен с позицией защиты. Что следует сделать адвокату, так это перестать задавать вопросы. Наступает момент, когда нужно понять, что дальнейшие расспросы приведут только к ухудшению показаний клиента. Вы говорите: «Больше нет вопросов», обращаетесь к адвокату противной стороны: «Ваш свидетель» – и замолкаете.
Стюарт также наблюдал, как один адвокат пытался доказать, что клиент Стюарта исказил некоторые важные факты. Он становился все более раздраженным. Хотя Стюарт не думал, что адвокат осознавал это, но он дошел до точки, держа в руках определенный документ и крича на клиента Стюарта: «Это не Ваша подпись!?» В этом случае Стюарт стал возражать против его приставаний к клиенту, формы вопросов и их предположительного характера. Все возражения были поддержаны, но адвокат посчитал, что он слишком далеко зашел по тропе войны, не смог успокоиться и воздержаться от дальнейших расспросов. Когда он выкрикнул вопрос о подписи, Стюарт потребовал вынесения в отношении него защитного приказа, запрещающего дальнейшие подобные вопросы. По неизвестным причинам это отрезвило адвоката. Он больше не задавал вопросов и изменил свой тон.
Как советует Стюарт, к моменту рассмотрения дела у вас уже должно быть четкое понимание того, что будет сказано, и с какими доказательствами вы будете иметь дело. Если свидетель начнет давать неожиданные показания, вы сможете опровергнуть их его/ее предыдущими показаниями, полученными в ходе досудебного расследования. Тщательная подготовка к досудебному раскрытию информации – это не просто хорошая практика, она имеет решающее для исхода дела значение. Говорят, что адвокат – это как продюсер бродвейской пьесы, только работа адвоката намного сложнее, потому что ни у кого из актеров/свидетелей нет сценария. Вы должны заставить их произнести нужные вам слова с помощью ваших вопросов. В этом есть доля правды, но, как было сказано, судебный процесс – не время для сюрпризов.
