Сотрудников компаний-банкротов суды обязывают вернуть полученные премии
И не всегда удается сохранить дорогостоящее имущество тем, кто приобрел его у организаций, которые позже обанкротились
На повестке дня коронавирус и нестабильность глобальных финансовых и сырьевых рынков. Не смолкают разговоры о том, какие убытки может понести бизнес. Какова вероятность, что компания, в которой вы работаете, обанкротится? И почему несостоятельность организации должна беспокоить тех, кто однажды приобрел ее активы – имущество или имущественные права? Свои выводы смогли сделать участники конференции ИД «Коммерсантъ» «Банкротство-2020: актуальные вопросы и новый опыт».
Кто банкротится чаще?
О влиянии режима карантина на бизнес вскользь упомянул модератор дискуссии Александр Московкин: «В европейских странах вводится комендантский час. Магазины могут месяц-два простаивать без покупателей». Вопрос о том, как отражаются на банкротной статистике подобные кризисы, он адресовал руководителю проекта «Федресурс» Алексею Юхнину. Эксперт пояснил, что любой кризис отражается на состоянии бизнеса, но «сглаженно и отложенно»: «Как сегодняшние события скажутся на статистике, ответить пока сложно. Ситуация в нашей стране отличается от европейской, но что будет через месяц – непонятно. Давайте через года полтора посмотрим, какой эффект это будет иметь».
Неустойчивая обстановка в стране и мире не позволяет давать точные прогнозы. При этом общее представление о российском банкротстве последних лет у участников конференции сложилось. Алексей Юхнин представил статистику, которая отражает региональные и отраслевые особенности банкротства в 2018–2019 гг. Она была подготовлена на основе сообщений арбитражных управляющих в Федресурсе о введении процедуры конкурсного производства и их отчетов о ее завершении. Эксперт обратил внимание участников конференции на прошлогодние показатели.
В топ-10 регионов попали: Москва – 21% от общего количества банкротств в 2019 г., Московская область и Санкт-Петербург – по 6%, Татарстан, Краснодарский край, Свердловская и Новосибирская области – по 3%, Башкортостан, Ростовская и Самарская области – по 2%.
12 401 – столько компаний-банкротов было насчитано во всех регионах. Это 0,3% от общего числа организаций. В Москве обанкротились 2617 компаний, в Санкт-Петербурге – 802, в Московской области – 760, в Свердловской – 417, в остальных регионах из топ-10 количество банкротов меньше – в каждом не более 400.
В топ-10 отраслей оказались: торговля – 3383 банкротства, строительство – 2482, недвижимость – 1471, обрабатывающие производства – 1301, консалтинг – 669, транспорт – 621, сельское хозяйство – 537, финансы и страхование (без АСВ) – 331, аренда и услуги – 274, энергетика – 261.
Средняя длительность процедур банкротства составляет около двух лет. Дольше они длятся в энергетике и сельском хозяйстве – около трех лет.
Доля удовлетворенных требований кредиторов от включенных в реестры по всем отраслям равна 4,7%. Самый высокий показатель в недвижимости – 17,0%; самые низкие – в торговле (2,2%) и в финансах и страховании (1,9%).
Компании банкротятся, а выплаты сотрудникам суды признают выводом денежных средств со счетов организаций. В каком случае работник должен будет вернуть деньги?
Не всегда банкротство является реальным – оно может оказаться и преднамеренным. Такое банкротство представляет собой совершение руководителем или учредителем юрлица действий, который влекут неспособность удовлетворить требования кредиторов и уплатить обязательные платежи, если эти действия причинили крупный ущерб – более 1,5 млн руб. Его цель – вывод активов и освобождение денежных средств для последующего обогащения недобросовестных владельцев бизнеса.
В случае преднамеренности банкротства одним из основных способов защиты кредиторов становятся выявление и оспаривание сделок, которые привели компанию к потере платежеспособности. Если спорная сделка будет признана недействительной, то гражданин или организация должны вернуть полученное имущество, которое затем включается в конкурсное производство.
Адвокат АБ «Андрей Городисский и Партнеры» Дмитрий Якушев пояснил, что ст. 61.1 Закона о банкротстве позволяет оспаривать действия работодателя, направленные на исполнение им обязательств перед работниками. Если суд усмотрит сговор между работодателем и работником и признает выплату выводом активов, то работник обязан будет вернуть полученные ранее деньги.
Адвокат на примерах из судебной практики показал, в каких случаях выплаты могут быть признаны выводом денежных средств со счетов компании. Вот к каким выводам приходили суды:
1) Размер премии определен произвольно, без учета результатов работы сотрудника, установленных Положением о системе оплаты труда. При этом не были оформлены приказы о премировании, а в личную карточку работника и трудовую книжку не внесены записи о поощрении (Постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 26 декабря 2017 г. по делу № А61-1055/2016).
2) Размер премии существенно превышал максимальный размер компенсационных выплат – 30% от оклада работника. Ранее такие премии в компании не выплачивались (Постановление Арбитражного суда Западно-Сибирского округа от 12 февраля 2018 г. по делу № А03-1785/2017).
3) Премия начислена при отсутствии доказательств достижения результата, дающего право на ее получение. Кроме того, премия является денежным поощрением за достижения и заслуги работника, и ее выплата не является обязательной в условиях неплатежеспособности организации (Постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 4 апреля 2019 г. по делу № А73-10351/2018).
4) Выплата выходного пособия в случае расторжения трудового договора по соглашению его сторон ни трудовым законодательством, ни Положением об оплате труда работников не предусмотрена (Постановление Шестого арбитражного апелляционного суда от 4 апреля 2019 г. по делу № А73-10351/2018).
5) Участник организации-должника устроился на должность штатного юрисконсульта без юридического образования. При этом доказательства выполнения им работы отсутствовали, а юридическое сопровождение компании осуществляли штатные юристы и внешние консультанты. Кроме того, участник не мог не знать о признаках неплатежеспособности компании (Постановление Арбитражного суда Волго-Вятского округа от 11 сентября 2017 г. по делу № А79-10357/2015).
Справедливости ради надо сказать, что суды выносят решения и в пользу работников. Дмитрий Якушев зачитал выводы из нескольких судебных актов:
1) Бонусы являлись переменной частью заработной платы сотрудников и начислялись в зависимости от выполнения плана продаж, условий заключенных договоров и получения доходов за объект. Бонусная система применялась за четыре года до банкротства компании, что было отражено в справках 2-НДФЛ (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 20 февраля 2017 г. по делу № А60-7507/2015).
2) Не были представлены доказательства, подтверждающие иной размер зарплаты, которая выплачивается работнику подобной квалификации при сравнимых обстоятельствах (Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 14 сентября 2017 г. по делу № А58-3001/2015).
То есть выплаты, скорее всего, не будут признаны выводом активов, если особые профессиональные достижения работников документально подтверждены и размер трудовых выплат соответствует аналогичным по региону, отрасли, уровню квалификации и т.д.
Купили имущество организации, а она обанкротилась. Почему могут обязать его вернуть?
Партнер юридической фирмы A.T.Legal Александр Павловский рассказал, что, поскольку банкротные процедуры стали способом вывода активов и ухода от обязательств перед контрагентами и государством, в 2017 г. был введен институт субсидиарной ответственности.
Субсидиарная ответственность – это обязанность выплатить остаток долга кредиторам, если компания-должник не смогла расплатиться с ними. Обязанность эта может быть возложена на руководителя и контролирующих должника лиц (тех, кто имел право определять действия должника). Причем еще в 2017 г. ФНС указала, что основаниями фактического контроля могут служить любые неформальные личные отношения: совместное обучение, военная или гражданская служба, брак (Письмо Федеральной налоговой службы от 16 августа 2017 г. № СА-4-18/16148@ «О применении налоговыми органами положений главы III.2 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ»).
Однако, по словам Александра Павловского, субсидиарная ответственность как механизм восстановления нарушенных прав кредиторов стала дамокловым мечом для менеджмента и собственников бизнеса. Более того, действие ее начинает распространяться даже на тех, кто не имел отношения к должнику.
Эту тенденцию он показал на примере рассмотренного Арбитражным судом Московской области дела по заявлению банка ВТБ о привлечении АО «ПМЗ» к субсидиарной ответственности по долгам организации-должника.
История началась с того, что общество приобрело активы, когда-то принадлежавшие дочерней компании должника. И этот факт стал единственным основанием, по которому оно было привлечено к субсидиарной ответственности. Суд признал общество контролирующим лицом и «центром прибыли» должника по состоянию на 2015 г., хотя создано оно было лишь в 2017 г. Был оставлен без внимания довод общества о том, что на момент его создания должник уже более года числился банкротом и находился в процедуре конкурсного производства, т.е. контролировался независимым конкурсным управляющим. Также суд не учел возмездность сделки и отсутствие связи с возможными фактическими бенефициарами должника.
Кроме того, к контролирующим лицам должника были отнесены в числе прочих юрисконсульт и директор, уволившийся за 12 лет до введения процедуры банкротства.
Позже на эту тему пошутил руководитель направления «Реструктуризация и банкротство» юридической фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Олег Пермяков: «Есть у субсидиарной ответственности начало – это создание компании, и нет у субсидиарной ответственности конца».
Тенденция к расширению круга лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, нашла подтверждение в статистике, которую представил руководитель Федресурса Алексей Юхнин: в 2018 г. число заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности составило 26% по всем отраслям с учетом общего количества банкротных дел, а в 2019 г. – 33%.
«Как может чувствовать себя защищенным участник хозяйственного оборота, намеревающийся приобрести на рынке активы, – озвучил закономерный риторический вопрос Александр Павловский. – К тебе завтра могут прийти и сказать: ты контролирующее должника лицо, с твоей помощью вывели актив, и теперь доказывай, что это не так». Причем, как объяснил юрист, суды обычно исходят из того, что вероятность подобных обстоятельств выше обратных и бремя их опровержения возлагают именно на лиц, привлекаемых к субсидиарной ответственности, – таковы актуальные тенденции правоприменительной практики.
Александр Павловский убежден, что нужно разрабатывать новые подходы к оценке юридических рисков как менеджмента и собственников бизнеса, отчуждающих активы, так и добросовестных приобретателей активов для исключения вероятности возложения на них имущественных санкций. Уже недостаточно соблюдения условий, позволяющих судить об осмотрительности при совершении сделки. Требуется более глубокий предбанкротный анализ: оценка финансово-хозяйственной деятельности организации, связанной с приобретаемыми активами или бизнесом; анализ обоснованности совершения сделок, выходящих за пределы обычной хозяйственной деятельности компании и ее стандартов управленческой практики; обоснование рыночных условий сделки и т.д.
Оноприенко Оксана
