Конституционный Суд опубликовал Определение № 820-О/2024 по жалобе на нормы УК и УПК, которые, по мнению заявителя, в частности, позволяют судам произвольно оценивать степень общественной опасности содеянного.
Решат Эмурлаев был признан виновным в совершении преступлений, в том числе убийства двух лиц и разбоя в крупном размере. При назначении наказания за убийство суд учел смягчающие обстоятельства, а также характер и степень общественной опасности этого преступления. По совокупности преступлений осужденному окончательно было назначено наказание в виде 23 лет лишения свободы с ограничением свободы и со штрафом. 7 сентября 2021 г. и 30 марта 2023 г. судья Верховного Суда отказал в передаче надзорных жалоб осужденного для рассмотрения в судебном заседании Президиума ВС.
Решат Эмурлаев обратился в Конституционный Суд. Он посчитал, что ч. 1 ст. 6 «Принцип справедливости», п. «а», «з» ч. 2 ст. 105 «Убийство», п. «в» ч. 4 ст. 162 «Разбой» УК, п. 5 ст. 412.7 «Постановление об отказе в передаче надзорных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании Президиума Верховного Суда РФ» и ч. 1 ст. 412.9 «Основания отмены или изменения судебных решений в порядке надзора» УПК не соответствуют Конституции, поскольку позволяют судам произвольно оценивать степень общественной опасности содеянного, не принимать во внимание посткриминальное поведение виновного, учитывать одни и те же обстоятельства одновременно при квалификации преступлений и при назначении наказания за их совершение, а судьям Верховного Суда необоснованно отказывать в передаче надзорных жалоб для рассмотрения в судебном заседании Президиума ВС, избирательно изучать доводы жалоб и немотивированно их отклонять, а также поскольку они не конкретизируют признаки существенных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, повлиявших на исход уголовного дела, не связывая такие нарушения со справедливостью назначенного наказания.
Отказывая в рассмотрении жалобы КС напомнил, что разрешение вопроса о размере санкций за предусмотренные Уголовным кодексом преступления является прерогативой федерального законодателя (Постановление от 11 декабря 2014 г. № 32-П/2014). При этом должна обеспечиваться соразмерность мер уголовного наказания совершенному преступлению, а также баланс основных прав индивида и общего интереса, состоящего в защите личности, общества и государства от преступных посягательств. Соответственно, пояснил Суд, федеральный законодатель, определяя, при соблюдении конституционных гарантий прав личности в ее публично-правовых отношениях с государством, уголовно-правовые последствия совершения преступления, дифференцирует их в зависимости от общественной опасности содеянного (определения от 17 июня 2013 г. № 998-О/2013, от 24 ноября 2016 г. № 2550-О/2016, от 18 июля 2017 г. № 1540-О/2017 и др.), в том числе в ст. 105 и 162 УК (определения № 1098-О/2023 и № 2668-О/2023).
В частности, в ст. 105 УК установлена уголовная ответственность за убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку (ч. 1), а также предусмотрено ее усиление за убийство, совершенное при наличии предусмотренных частью второй отягчающих (квалифицирующих) признаков. Как пояснил КС, это законодательное регулирование направлено на повышенную защиту жизни человека как конституционной ценности и объективно отражает ту степень общественной опасности, которая присуща таким насильственным посягательствам на личность (Определение КС № 2707-О/2021).
Конституционный Суд подчеркнул, что окончательная юридическая оценка деяния и назначение наказания за него осуществляются именно и только судом исходя из его исключительных полномочий по отправлению правосудия, установленных Конституцией и уголовно-процессуальным законом (Постановление КС № 16-П/2013). Суд, реализуя эти полномочия и разрешая дело, на основе исследованных в судебном заседании доказательств самостоятельно формулирует выводы об установленных фактах и о подлежащих применению в данном деле нормах права, в том числе о наличии или отсутствии смягчающих и отягчающих обстоятельств, об их учете при назначении наказания (определения КС № 1153-О/2013, № 526-О/2017 и № 2078-О/2022).
При этом ч. 2 ст. 63 УК прямо закрепляет положение, согласно которому, если отягчающее обстоятельство предусмотрено соответствующей статьей Особенной части данного Кодекса в качестве признака преступления, оно само по себе не может повторно учитываться при назначении наказания. Это согласуется с принципом non bis in idem, который в его конституционно-правовой интерпретации означает, пояснил КС, что уголовным законом должна быть исключена возможность повторного осуждения и наказания лица за одно и то же преступление, квалификации одного и того же преступного события по нескольким статьям уголовного закона, если содержащиеся в них нормы соотносятся между собой как общая и специальная или как целое и часть, а также двойного учета одного и того же обстоятельства одновременно при квалификации содеянного и при определении вида и меры ответственности (постановления КС от 19 марта 2003 г. № 3-П/2003 и от 10 февраля 2017 г. № 2-П/2017).
Конституционный Суд указал: согласно ч. 1 ст. 412.9 УПК основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда в порядке надзора являются существенные нарушения уголовного или уголовно-процессуального законов, повлиявшие на исход дела, либо выявление данных, свидетельствующих о несоблюдении лицом условий и невыполнении им обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве. Как неоднократно отмечал КС, данное законоположение не содержит неопределенности, исключающей правильное и единообразное применение закона, не нарушает право на судебную защиту и отвечает роли, месту и полномочиям суда как независимого органа правосудия (определения № 1334-О/2015, № 2042-О/2021, № 227-О/2022, № 1805-О/2023 и др.).
В силу ст. 412.7 УПК постановление судьи Верховного Суда об отказе в передаче надзорных жалобы, представления для рассмотрения в судебном заседании Президиума этого суда должно содержать помимо прочего мотивы, по которым в такой передаче отказано. Приведенная норма, пояснил КС, действуя в нормативном единстве с предписанием ч. 4 ст. 7 данного Кодекса, не предполагает освобождение от обязанности проанализировать все изложенные в обращении доводы и принять обоснованное решение, мотивировав его в случае несогласия с этими доводами указанием на конкретные, достаточные с точки зрения принципа разумности основания, по которым они отвергаются (определения КС от 29 сентября 2015 г. № 1976-О/2015, от 23 июня 2016 г. № 1270-О/2016, от 23 июля 2020 г. № 1877-О/2020 и др.). Таким образом, указал Конституционный Суд, оспариваемые нормы не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя в указанном им аспекте.
Комментируя определение, адвокат КА «Сфера» Сергей Донец посчитал, что КС правильно обосновал с точки зрения Уголовного кодекса и теории уголовного права назначение наказания. Однако, на практике судам необходимо для вынесения правосудного решения учитывать и другие обстоятельства. Так, отметил адвокат, ни в УК, ни в теории российского уголовного права, ни в национальной судебной практике не решены вопросы назначения наказания при сочетании общих и «особых» обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание с разной направленностью и степенью влияния на уровень общественной опасности преступления и личности.
Кроме того, добавил Сергей Донец, на основе конституционного принципа толкования сомнений в пользу обвиняемого, общеправовых и отраслевых принципов, научных выводов и сложившейся судебной практики назначения судами уголовного наказания при сочетании различных специальных правил сформулировано общее правило применения специальных начал, имеющее концептуальное значение для смягчения и усиления ответственности: «Цели наказания должны достигаться при максимальной экономии мер уголовно-правового характера, то есть минимально возможными средствами уголовного закона». Из общего выведены частные правила применения специальных начал: «Для определения новых пределов избрания наказания при наличии нескольких “особых” смягчающих и отягчающих обстоятельств вначале подлежит применению уголовно-правовая норма, наиболее благоприятная для осуждаемого».
«При совокупности преступлений дифференциация уголовной ответственности требует, с одной стороны, повышения роли формализации уголовного закона (разработки взвешенных санкций и последовательных квалифицирующих и привилегирующих признаков состава преступления), а, с другой, индивидуализация наказания нуждается в строгом выявлении и учете обстоятельств, смягчающих и отягчающих наказание, имеющих значение для уголовного дела», – заключил Сергей Донец.
Адвокат, управляющий партнер Criminal Defense Firm Алексей Новиков отметил, что определение затрагивает одну из наиболее значимых проблем в правоприменительной практике, а именно критерии справедливости назначаемого уголовного наказания. По его мнению, в современной правовой действительности не всегда удается выдерживать баланс между правами и интересами конкретного лица – подсудимого и общественного интереса: «К сожалению, суды нередко не в полной мере соизмеряют общественную опасность содеянного, уголовно-правовые последствия и вид или размер наказания».
Статистические показатели, формальная дифференциация мер уголовно-правовой ответственности, вынесение обвинительного приговора и установление наказания без реального учета личности виновного и иных обстоятельств – факторы, влияющие на законность вынесенного судебного решения. Эта проблема носит системный характер, а для подробного выявления и описания ее причин не хватит и комплексной научной статьи, полагает Алексей Новиков.
