Аслан Хамтоху и Артем Аксёнчик, отбывающие пожизненный срок, обратились в Страсбургский суд в 2008 и 2011 гг. соответственно, пожаловавшись на нарушение их прав, гарантированных ст. 14 («Запрещение дискриминации») в сочетании со ст. 5 («Право на свободу и личную неприкосновенность») Конвенции. Дело в том, что ст. 57 УК РФ освобождает от пожизненного лишения свободы только женщин, а также лиц мужского пола в возрасте до 18 и старше 65 лет, сохраняя такой вид наказания для мужчин оставшейся возрастной категории.
По указанным вопросам дело рассматривалось Большой Палатой Европейского суда по первой инстанции, поскольку вопрос очень серьезный и по нему нет практики ЕСПЧ, объяснила один из представителей заявителей Элеонора Давидян.
По итогам рассмотрения жалобы Страсбургский суд не признал нарушения заявленных статей, указав, что у государства есть свобода усмотрения при обосновании дифференцированного обращения с различными осужденными. Однако решение было принято десятью голосами судей против семи. «Индикатор серьезного спора между членами суда. Впечатляет!..» – прокомментировала Каринна Москаленко, еще один из представителей заявителя, решение ЕСПЧ на своей странице в Facebook.
«Не нашел нарушения заявленных статей суд, конечно, вовсе не потому, что согласился с доводами Правительства РФ о том, что основная социальная роль женщин – рожать детей, а старики не в полной мере отдают отчет своим действиям. Также и не потому, что речь идет о позитивной дискриминации, устранить которую можно только ухудшением положения привилегированных групп. Такой вариант суд даже не рассматривал, – указала Элеонора Давидян. – Он рассматривал позицию, предложенную заявителями, – требования улучшить их положение, применив к ним такой же гуманный подход, какой применяется к женщинам и лицам старше 65 лет».
ЕСПЧ пояснил, что государства знают практику на местах лучше, поэтому по некоторым вопросам у них остается некоторый зазор свободы усмотрения в отношении тех гарантий, которые они должны соблюдать в соответствии с Конвенцией. Но поскольку в Европе нет консенсуса по поводу отмены пожизненного заключения, суд на данном этапе не может признать, что применяемое Россией различие в обращении нарушает Конвенцию. Однако ЕСПЧ отметил, что дополнительные позитивные обязательства в будущем могут быть возложены на государства – участники Конвенции в связи с развитием системы защиты прав человека.
Важно отметить, что девять судей Большой Палаты Европейского суда подготовили особые мнения к вынесенному решению. Четверо судей написали параллельные мнения – то есть они согласны с решением суда, но приведшая их к этому решению мотивация отличается от официальной позиции суда. Следующие четверо судей подготовили совместно особое мнение, в котором они не согласны с решением суда в том, что касается дискриминации по половому признаку. И отдельное мнение португальского судьи Пинто де Альбукерке, в котором он не согласился с решением суда полностью.
«Особого внимания заслуживает мнение судьи от Германии Ангелики Нюссбергер, которое отразило философский подход к глубокой и трудной проблеме. “Лучшее – враг хорошего”, – говорит судья и отмечает, что хотя аргументы, изложенные в постановлении суда об отсутствии нарушения Конвенции, показались ей неубедительными, установление судом нарушения запрета на дискриминационное обращение было бы несправедливым по отношению к государству, которое, как надеется судья, в ближайшем будущем предпримет последующие шаги к гуманизации пенитенциарной политики, – отметила еще один представитель заявителей – Надежда Ермолаева. – Особое мнение судьи от Португалии Пауло Пинто де Альбукерке представляет собой целое исследование сравнительно-правового характера, из которого делается вывод о тенденции в Европейском сообществе государств к отказу от применения такой меры наказания, как пожизненное лишение свободы».
Несмотря на то что ЕСПЧ не признал нарушения, он указал, что приветствовал бы со стороны России отмену пожизненного лишения свободы, так как это отвечает принципам гуманности, отметила Элеонора Давидян.
Она считает, что признание нарушения запрета дискриминации было бы прекрасным итогом обращения в ЕСПЧ. В этом случае можно было бы подтолкнуть Российскую Федерацию к реформе существующей системы, а в будущем, может быть, даже к отмене пожизненного лишения свободы, которое в России существует в «чудовищном варианте». В частности, не известно ни одного случая, чтобы к осужденным к пожизненному лишению свободы было применено существующее в законодательстве положение о выходе по УДО. Более того, российская пенитенциарная система не готовит таких заключенных к выходу: если в других колониях заключенных пытаются перевоспитать, то по отношению к лицам, осужденным к пожизненному лишению свободы, такие попытки даже не предпринимаются. Кроме того, условия содержания таких заключенных крайне строги. Первые 10 лет они не могут видеться с родственниками чаще одного раза в полгода, и даже эти свидания проходят в очень жестких ограничительных формах: длятся не более четырех часов, не предполагают встречи заключенного с более чем двумя взрослыми сразу, общение осуществляется через стеклянную перегородку.
«На рассмотрении в различных судах сейчас находится несколько жалоб на условия режима и содержания таких заключенных, – отметила она. – Вынесенное ЕСПЧ решение может помочь этим жалобам, не говоря уже об использовании его положений в других делах». Она уверена, что имеющиеся особые мнения дают интересную мотивировку, с которой можно работать. «При изменении ситуации (например, если больше стран начнет отказываться от пожизненного лишения свободы) возможна подача другой жалобы, при подготовке которой доводы особых мнений будут более чем полезны», – объяснила она.
Каринна Москаленко в своей публикации на Facebook отметила, что в будущем при обращении в ЕСПЧ по подобным вопросам в качестве нарушаемой статьи Конвенции стоит указывать ст. 3 – «Бесчеловечное обращение». «Это иной, более логичный правовой подход к проблеме, и мы его сейчас и формулируем», – рассказала она. Адвокат объяснила, почему такой подход не был избран в случае Хамтоху и Аксёнчика: «Такая позиция (ст. 5 и 14 Конвенции) была выбрана заявителями. <…> Мы поддержали позицию заявителей [которые обратились в суд без нас], потому что их нельзя было бросить в чудовищной ситуации, но мы бы пошли с другой жалобой на базе тех же обстоятельств».
Надежда Ермолаева считает, что рассмотрение этого дела стало важным этапом развития современного общества – не только в России, но и в Европе, и уверена, что это еще одна глава в сфере защиты прав осужденных к пожизненному лишению свободы. «Я не сомневаюсь, что это далеко не последнее решение суда по данному вопросу. Едва ли в решении этой сложной проблемы была поставлена точка, скорее – вопросы, на которые нам, суду и обществу еще предстоит ответить», – резюмировала она.
