Конституционный Суд опубликовал Определение № 882-О/2024 по жалобе осужденного на ч. 2 ст. 8 «Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий» Закона об оперативно-розыскной деятельности.
Осужденный за совершение преступления и отбывающий наказание Юрий Фадеев обратился с жалобой в Конституционный Суд, в которой указал, что ч. 2 ст. 8 Закона об ОРД противоречит Конституции. По его мнению, данное положение допускает возможность без получения судебного разрешения проводить оперативно-розыскные мероприятия, ограничивающие конституционное право на неприкосновенность жилища, используемого адвокатом для осуществления своей деятельности.
Не найдя оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению, КС отметил, что Конституция РФ, гарантируя каждому право на неприкосновенность жилища, предусматривает, что никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения. Регулируя условия проведения ОРМ, ч. 2 ст. 8 Закона об ОРД прямо устанавливает, что проведение оперативно-розыскных мероприятий, которые ограничивают конституционное право на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения и при наличии информации о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно; о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно; о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности РФ.
Вместе с тем Суд пояснил, что необходимость закрепления в законе требования о вынесении соответствующего судебного решения в качестве обязательного условия проведения ОРМ, не связанных с ограничением указанных конституционных прав, непосредственно из Конституции не вытекает. Не предопределяет необходимость вынесения судебного решения и проведение ОРМ, сопряженных с проникновением в жилище по воле (с согласия) проживающего в нем лица (определения КС от 19 декабря 2017 г. № 2898-О; от 25 октября 2018 г. № 2792-О; от 29 января 2019 г. № 75-О и др.).
Комментируя определение, адвокат АП Краснодарского края Сергей Филимонов отметил, что рассматриваемая проблема при проведении обыска у адвоката является актуальной. Он напомнил, что, как указано в ст. 8 Закона об ОРД, проведение оперативно-розыскных мероприятий (включая получение компьютерной информации), которые ограничивают конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, допускается на основании судебного решения.
Адвокат считает: КС обоснованно указал, что проведение обыска в жилище с согласия проживающего в нем лица является допустимым без получения судебного решения. Вместе с тем ч. 3 ст. 8 Закона об ОРД предусмотрено, что в случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления, а также при наличии данных о событиях и действиях (бездействии), создающих угрозу безопасности РФ, на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего ОРД, допускается проведение ОРМ с обязательным уведомлением суда в течение 24 часов. В течение 48 часов с момента начала проведения ОРМ орган, его осуществляющий, обязан получить судебное решение о проведении такого мероприятия либо прекратить его проведение. Таким образом, в указанном исключительном случае возможно проведение обыска у адвоката против его воли без наличия судебного решения, пояснил Сергей Филимонов.
Он также подчеркнул, что при производстве обыска в жилище адвоката в обязательном порядке должен присутствовать представитель адвокатской палаты субъекта РФ. Данное требование позволяет в ходе проведения обыска сохранить адвокатскую тайну неприкосновенной. «Вместе с тем в Законе об ОРД вообще не указаны адвокат как лицо, принимающее участие в оперативно-розыскных мероприятиях, его права и обязанности, а также гарантии его неприкосновенности как лица, которое противодействует органам, осуществляющим ОРМ, в нарушении прав граждан. При таких обстоятельствах, с моей точки зрения, в данный закон необходимо внести изменения, в которых подробно указать статус адвоката, а также обязательное получение судебного решения на обыск адвоката, что будет необходимой гарантией независимости адвокатуры от произвола органов, проводящих ОРМ», – считает Сергей Филимонов.
Адвокат АП Ставропольского края Александр Польченко подчеркнул, что действующее уголовно-процессуальное законодательство и смежное с ним законодательство, регламентирующее основания и порядок проведения ОРМ, ограничивающих конституционные права граждан на неприкосновенность жилища, тайну телефонных и иных видов переговоров, достаточно полно регулирует все возникающие в практике случаи. По его мнению, рассмотренный КС случай является индивидуальным, но не уникальным. Краткость определения КС, как полагает адвокат, связана со стремлением ограничить общественность от обсуждения в профессиональном пространстве тех вопросов, которые затронуты в жалобе заявителя.
Между тем Александр Польченко отметил: даже из столь усеченного текста определения понятно, что по делу заявителя имела место ситуация, когда обследование жилища адвоката осуществлялось в рамках ОРД до возбуждения уголовного дела на основании согласия кого-то из лиц, совместно проживающих вместе с адвокатом либо кого-то из собственников жилища, в котором он проживал. «Возможно, адвокатскую деятельность адвокат осуществлял по месту своего жительства, в связи с чем согласие одного из проживающих в этом помещении лиц явилось поводом для его обследования без решения суда. Именно эту ситуацию хотел донести до КС заявитель, – предположил эксперт. – Став субъектом оперативной разработки, адвокат и его место жительства как место осуществления адвокатской деятельности стали объектами внимания со стороны органа, осуществляющего ОРД. Несмотря на предполагаемое мною наличие согласия кого-то из членов семьи адвоката на обследование их совместного жилища либо согласия собственников жилища, используемого в адвокатской деятельности, считаю недопустимым использование такого рода согласия для ограничения права на неприкосновенность жилища с одновременным ограничением адвокатской тайны в отсутствие судебного решения».
Адвокат подчеркнул, что дополнительные гарантии обеспечения адвокатской тайны при проведении следственных действий (осмотр, обыск, выемка) в отношении адвоката предусмотрены действующим уголовно-процессуальным законодательством (ст. 450.1 УПК РФ) и практически исключают проведение таких действий без судебного решения вне рамок уголовного дела, по которому адвокат привлечен в качестве подозреваемого или обвиняемого.
По мнению Александра Польченко, фактически в своей жалобе в КС Юрий Фадеев поставил вопрос о наличии взаимоисключающих положений УПК РФ и Закона об ОРД, первый из которых разрешает осмотр, обыск и выемку в жилище адвоката исключительно по судебному решению в рамках возбужденного в отношении него уголовного дела, а второй не содержит такого рода ограничений на обследование жилища адвоката до возбуждения в отношении него уголовного дела и допускает обследование жилища адвоката с согласия третьих лиц, игнорируя потенциальную угрозу нарушения адвокатской тайны. «Обозначенный в жалобе пробел в законодательстве, по моему мнению, является критическим и требует внесения в Закон об ОРД прямого указания на обязательность получения судебного решения о разрешении проведения ОРМ, ограничивающих конституционные права адвоката на неприкосновенность его жилища, в случае осуществления в нем адвокатской деятельности, а равно в иных помещениях, используемых адвокатом для своей деятельности», – резюмировал адвокат.
