АП г. Москвы опубликовала Обзор дисциплинарной практики за первое полугодие 2022 г. по вопросам, связанным с публичным (в том числе протестным) поведением адвоката при осуществлении профессиональной деятельности, а также в СМИ и Интернете. Совет палаты включил в документ три положения.
Поведение в суде
Н. городской суд К. края вынес обвинительный приговор в отношении Г., обвиняемого по п. «в» ч. 5 ст. 290 УК, Г., обвиняемого по п. «б» ч. 3 ст. 291.1 УК, Ба., обвиняемого по п. «б» ч. 4 ст. 291 УК. Защиту Ба. на основании соглашения осуществлял адвокат Б.
После завершения судебного разбирательства судья этого суда обратился в АП г. Москвы, сообщив, что адвокат Б. систематически нарушал порядок в судебном заседании: перебивал председательствующего и других участников процесса, вступая с ними в пререкания, на замечания председательствующего не реагировал; допускал высказывания оскорбительного характера в отношении других участников процесса, переходя на личности, в том числе и в отношении других адвокатов, участвовавших в этом уголовном деле. В обращении отмечалось, что за время участия адвоката Б. в судебном заседании было объявлено «более 29 предупреждений о недопустимости такого поведения, которые никакого воздействия не возымели». В подтверждение претензий судья представил выписки из протокола судебного заседания.
2 марта Квалификационная комиссия АП г. Москвы посчитала, что необходимо прекратить дисциплинарное производство вследствие отсутствия в действиях (бездействии) адвоката нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности, включая КПЭА. Позднее, рассматривая материалы дисциплинарного производства, Совет палаты обратил внимание, что, вопреки предписаниям подп. 6 п. 2 ст. 20 КПЭА, дисциплинарные обвинения не конкретизированы – в обращении заявителя не указано, каким образом и по какому поводу адвокат вступал в пререкания с председательствующим и другими участниками процесса; в каких именно высказываниях заявитель усматривает «переход на личности»; в отношении каких именно участников процесса Б. допускал высказывания оскорбительного характера, и какие именно.
«Приложенные к обращению выписки из протокола судебного заседания на 37 листах содержат сведения о многократном объявлении адвокату Б. предупреждений в порядке, предусмотренном ст. 258 УПК РФ, а также о заявлении адвокатом Б. возражений против действий председательствующего на основании ч. 3 ст. 243 УПК РФ. Но сам по себе факт объявления адвокату Б. “более 29 предупреждений” не может рассматриваться как доказательство обоснованности выдвинутых против него дисциплинарных обвинений в отсутствие указаний на конкретные действия адвоката, которые должны были бы стать предметом оценки дисциплинарными органами адвокатской палаты. Однако такие действия в обращении не описаны, в выписках из протокола судебного заседания они также не конкретизированы, в ряде случаев вообще не ясна причина реагирования председательствующего», – отмечается в обзоре. Так, например, непонятно, почему, согласно выписке из протокола судебного заседания за 23 августа 2021 г., квалифицирована как неподобающая и явившаяся основанием для объявления адвокату Б. предупреждения его фраза: «Я сейчас высказываюсь, говорю свое мнение. Документ, который мы огласили, не является ни протоколом допроса, ни протоколом опознания», указал Совет.
Совет АП г. Москвы отметил, что органы адвокатского самоуправления при осуществлении дисциплинарного производства последовательно исходят из того, что конкретность обвинения является общеправовым принципом и необходимой предпосылкой реализации лицом, против которого выдвинуто обвинение, права на защиту. Уклонение участника дисциплинарного производства, требующего привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности, от конкретизации обвинения обязывает правоприменяющий орган толковать все сомнения в пользу лица, против которого выдвинуто обвинение в ненадлежащем поведении.
В ходе дисциплинарного разбирательства адвокат Б. признал лишь то, что, реагируя на многочисленные нарушения, допущенные председательствующим судьей, участники судебного разбирательства неоднократно заявляли об отводе судьи, а также возражали против действий председательствующего в порядке, установленном ч. 3 ст. 243 УПК, что и влекло «очередные необоснованные замечания» в их адрес. При этом он отрицал, что пререкался с судьей и иными участниками уголовного судопроизводства, и утверждает, что его действия сводились к реализации процессуальных прав, в том числе права возражать против действий председательствующего. В связи с этим Совет АП г. Москвы напомнил, что в отстаивании интересов доверителя адвокат может проявлять не всегда устраивающую суд активность, однако это не может свидетельствовать о нарушении адвокатом норм законодательства об адвокатуре.
Совет обратил внимание, что как на момент направления судьей обращения палату, так и во время рассмотрения дисциплинарного производства заявитель не представил ни протокол судебного заседания, ни его аудиозапись. При этом сведения об изготовлении протокола судебного заседания на странице суда отсутствовали. Представленные судьей выписки из протокола содержат изъятия, что не позволило рассматривать их даже как изготовленные в порядке ч. 6 ст. 259 УПК части протокола судебного заседания, поэтому фактически они являются лишь формой выражения позиции заявителя, которые при этом являются единственным документальным обоснованием выдвинутых дисциплинарных обвинений.
Кроме того, Совет палаты отметил, что адвокат Б. оспаривал достоверность содержания выписок из протокола судебного заседания и указывал, что намерен принести замечания на протокол после того, как получит возможность с ним ознакомиться. Он также указывал, что ему не была предоставлена возможность ознакомления с протоколом судебного заседания, что лишило его возможности принести на него замечания в установленном порядке. Эти объяснения адвоката Б. не были опровергнуты. Таким образом, Совет АП г. Москвы прекратил дисциплинарное производство.
Обсценная лексика в комментарии под постом
28 ноября 2021 г. адвокат Ч. опубликовал в соцсети в закрытой группе «Адвокаты по уголовным делам», имеющей более 4,5 тысячи участников, пост с названием «При выходе из вагона не забывайте свои вещи». Пост содержал анализ спорной уголовно-правовой квалификации по одному из уголовных дел, по которому Ч. осуществлял защиту обвиняемого.
Адвокат Т. также зарегистрирован в этой социальной сети. При этом он указал, что является адвокатом в Адвокатском кабинете Т. Откликаясь на указанный выше пост, адвокат Т. оставил на него комментарий, содержащий слово, относящееся к табуированной лексике, в связи с чем адвокат Ч. обратился в АП г. Москвы.
2 февраля Квалификационная комиссия вынесла заключение о нарушении адвокатом Т. взаимосвязанных положений п. 1 ст. 4 и п. 2 ст. 8 КПЭА, выразившемся в употреблении им 28 ноября 2021 г. нецензурного слова в публичном комментарии к публикации. Т. не согласился с заключением Квалифкомиссии, сославшись на безадресный характер комментария и отсутствие умысла на оскорбление заявителя: он лишь высказал свое мнение. Т. полагал, что Квалифкомиссия вышла за пределы жалобы, и просил дисциплинарное производство прекратить.
В своем решении Совет палаты заметил, что Т. неоднократно менял защитительную позицию в ходе дисциплинарного разбирательства: от явно надуманного довода о случайном (ошибочном) написании нецензурного слова вместо цензурного до признания факта его написания с одновременным отрицанием вины в совершении какого-либо нарушения профессиональной этики. Кроме этого, как следует из направленной самим адвокатом Т. в материалы дисциплинарного производства полной распечатки первичного поста адвоката Ч. с комментариями к нему, заявитель в ответ на комментарий адвоката Т. предупредил его о своих намерениях обжаловать данное поведение в адвокатскую палату, на что последний написал, обращаясь к адвокату Ч.: «Можете в жалобе добавить, что я считаю вас дураком».
Совет отметил, что в соответствии с Правилами поведения адвокатов в сети «Интернет», утвержденными Решением Совета ФПА от 28 сентября 2016 г. (протокол № 7), выражение своей публичной позиции адвокатом по правовым и иным социально значимым проблемам должно осуществляться с неукоснительным соблюдением принципов профессионального поведения адвокатов и традиций российской адвокатуры, способствовать укреплению доверия как к конкретным адвокатам, так и к адвокатскому сообществу в целом, росту их авторитета (п. 1.2 Правил). На поведение адвоката в Интернете распространяются правила осуществления профессиональной деятельности, содержащиеся в законодательстве об адвокатуре, иных нормативных правовых актах, нормах профессиональной этики адвоката, решениях органов адвокатской палаты (п. 2.1.1 Правил).
Совет пришел к выводу о том, что адвокат Т. допустил нарушение взаимосвязанных положений п. 1 ст. 4 и п. 2 ст. 8 КПЭА. Совет указал, что само по себе использование адвокатом в публичной дискуссии обсценной лексики недопустимо в принципе и не может быть оправдано никакими обстоятельствами, что прямо вытекает из положения п. 1 ст. 4 КПЭА, требующего от адвоката в любом случае сохранять честь и достоинство, присущие его профессии. Более того, как следует из объяснений самого адвоката Т., ему достоверно известны различные синонимы, которыми без потери смысла и содержания его комментария можно было заменить использованное им нецензурное слово. Это обстоятельство дополнительно подтверждает умышленный характер совершенного им нарушения.
Совет отметил, что нарушение является грубым и умышленным, при этом сознательно не признается адвокатом Т. Его недопустимое профессиональное поведение наносит вред авторитету адвокатуры. Вместе с тем Совет учел, что Т. ранее к дисциплинарной ответственности не привлекался, а потому вынес ему предупреждение.
Вводящая в заблуждение информация на персональном сайте адвоката
В период с 7 ноября 2020 г. по 27 сентября 2021 г. на профессиональном сайте адвоката Е. в ответе на вопрос «О. из города Москвы» была размещена информация о том, что «нотариусами становятся за взятку, и они часто плохо знают закон». В связи с этим ГУ Минюста РФ по г. Москве направило жалобу в АП г. Москвы, и в отношении адвоката было возбуждено дисциплинарное производство.
В объяснениях адвокат Е. пояснил, что данная строка самостоятельно добавлена модератором сайта, с которым у него заключен договор оказания соответствующих услуг. Тем не менее Квалифкомиссия пришла к выводу, что Е. нарушил взаимосвязанные положения подп. 4 п. 1 ст. 7 Закона об адвокатуре, п. 6 ст. 15, п. 2 ст. 8 КПЭА, а также п. 1.3 Правил поведения адвокатов в Интернете. Кроме того, Комиссия посчитала, что адвокат нарушил и подп. 4 п. 1 ст. 17 КПЭА, поскольку в разделе «Контакты» сайта указано, что он работает в коллегии адвокатов, тогда как, по сведениям реестра адвокатских образований и их филиалов на территории г. Москвы, Е. осуществляет профессиональную деятельность в адвокатском кабинете.
Рассмотрев материалы дисциплинарного производства, Совет АП г. Москвы отметил, что вся информация, размещенная на сайте адвоката Е., считается размещенной именно им, и он несет за нее ответственность независимо от того, самим адвокатом или находящимся в его распоряжении техническим специалистом осуществлялось размещение на сайте. Совет посчитал, что Е. пытается переложить персональную ответственность за соблюдение требований профессиональной этики на иное лицо, не несущее такой ответственности. «Квалификационная комиссия правильно указала в заключении, что даже возможная недобросовестность или некомпетентность какого-либо технического специалиста, оказывающего помощь в обслуживании личного сайта адвоката, не снимает с адвоката ответственности за содержание всей информации, размещенной на его сайте», – отмечается в обзоре.
Совет АП г. Москвы указал, что, согласно п. 1.3 Правил поведения адвокатов в сети «Интернет», поведение адвоката в Интернете как форма его публичной активности должно отвечать тем же требованиям, что и иные действия адвоката в профессиональной сфере, при условии, что очевидна принадлежность адвоката к адвокатскому сообществу или это недвусмысленно явствует из его поведения. В п. 2.4.2 Правил указано: «адвокаты должны постоянно проверять свои интернет-ресурсы на наличие посторонней информации». Нарушение адвокатом Правил может расцениваться как нарушение правил адвокатской профессии, норм профессиональной этики адвоката и стать основанием для привлечения его к дисциплинарной ответственности.
Относительно принадлежности к коллегии адвокатов в письменных объяснениях адвокат Е. и его представитель, адвокат Г., в заседании Квалифкомиссии поясняли, что данная фраза свидетельствует только о месте дислокации адвоката Е., а не является указанием на то, что Е. является членом коллегии адвокатов. Квалификационная комиссия отметила, что в разделе «Контакты» отсутствуют какие-либо сведения реального вида адвокатского образования, избранного адвокатом Е. для ведения адвокатской деятельности, и данные об адвокатском кабинете Е.
Совет заключил, что фраза «адвокат Е. работает в коллегии адвокатов» не может рассматриваться как физическое местонахождение адвоката, а напротив, формирует понимание, свидетельствующее о вхождении Е. в Коллегию адвокатов в качестве ее члена. Более того, указание адвокатом в этом же разделе сайта на свое местонахождение по адресу коллегии адвокатов только убеждает любое лицо, включая его доверителей, о вхождении в состав членов коллегии. Дополнительно под каждым ответом на сайте адвокат Е. отмечает, что консультирует в качестве адвоката коллегии.
Утверждения адвоката Е., указанные в его письменных объяснениях, о том, что он заключает соглашения с доверителями только от имени своего адвокатского кабинета, а не как член коллегии адвокатов, только дополнительно вводят в заблуждение потенциальных доверителей, которые обоснованно могли воспринимать его как члена коллегии адвокатов, отметил Совет палаты.
Квалифкомиссия, давая оценку действиям адвоката Е., пришла к выводу, что информация о нем, о его «работе» в коллегии адвокатов и виде избранного им адвокатского образования в разделе с названием «Контакты» на сайте не соответствовала действительности, что могло ввести потенциальных доверителей в заблуждение. Совет согласился с выводами Квалифкомиссии, поскольку в соответствии с подп. 4 п. 1 ст. 17 КПЭА информация об адвокате и адвокатском образовании не должна содержать заявлений и двусмысленностей, которые могут ввести в заблуждение доверителей. В результате адвокат Е. был привлечен к дисциплинарной ответственности в виде замечания.
Адвокаты заинтересовались третьим кейсом
В комментарии «АГ» адвокат АП г. Москвы Вадим Кудрявцев отметил, что для него как адвоката, который продвигает свои услуги в Интернете, наиболее важным показалось третье разъяснение дисциплинарной практики. «В связи с последними событиями, когда любое слово адвоката используется против него и он может быть привлечен даже к уголовной ответственности, вплоть до ареста, за свои высказывания, он должен знать практику корпорации и знать, за что и когда может быть привлечен к дисциплинарной ответственности. Сложность состоит в том, что Интернет часто используют как площадку, где идет давление на адвокатов, которые профессионально выполняют свои обязанности», – указал он.
По мнению Вадима Кудрявцева, революционной была статья, где был дан алгоритм, как адвокату обратиться в суд и убрать любую негативную информацию о себе и своей работе. «Любое действие в Интернете он должен осуществлять корректно и с соблюдением норм закона и не поддаваться на провокации, особенно когда ведет политические дела. Лично я ушел со всех площадок, в том числе правозащитных, где постоянно очерняется работа адвокатов России и идут постоянные попытки вбить кол в адвокатское сообщество», – отметил он.
Адвокат АП Московской области Светлана Добровольская полагает, что Интернет как публичное пространство не регламентирован в полном объеме действующим законодательством. В каждом конкретном случае приходится решать вопрос о соответствии (или несоответствии) действующему законодательству об адвокатуре действий адвоката в Интернете.
По ее мнению, адвокат Е. прекрасно понимал, что, скорее всего, его действия окажутся не замеченными со стороны адвокатского сообщества. «Наверное, так и случилось бы, если бы не высказывание, что нотариусами становятся за взятку. Здесь произошел конфликт интересов двух юридических сообществ – адвокатуры и нотариата. Безусловно, такое высказывание недопустимо в публичном пространстве. Поэтому решение Квалификационной комиссии является этически правильным. Адвокат не вправе огульно оскорблять какую-то группу лиц только потому, что он столкнулся с частным случаем нарушения закона со стороны одного из представителей этой группы людей», – указала Светлана Добровольская.
