Совет АП г. Москвы опубликовал решение о применении к адвокату меры дисциплинарной ответственности в виде предупреждения за использование ненормативной лексики в комментарии в сети Интернет.
28 ноября 2021 г. адвокат Ч. в социальной сети, в закрытой группе адвокатов, насчитывающей более 4,5 тыс. участников, опубликовал текст, озаглавленный «При выходе из вагона не забывайте свои вещи». Данный пост содержал анализ спорной уголовно-правовой квалификации по уголовному делу, в котором Ч. осуществлял защиту обвиняемого.
Адвокат Т., зарегистрированный в данной соцсети, указал в ней открытую для неограниченного круга лиц информацию о себе, – в частности, что он осуществляет деятельность в форме адвокатского кабинета. Откликаясь на указанный выше пост, адвокат Т. оставил на него комментарий, содержащий слово, относящееся к табуированной лексике. Авторство данного комментария с использованием нецензурного слова Т. не отрицал.
29 ноября Ч. обратился с жалобой в АП г. Москвы, указав, что в ответ на комментарий коллеги, содержащий нецензурное слово, он сразу указал ему на это, предупредив о намерениях обратиться с жалобой в адвокатскую плату. На это Т., не предпринимая попыток исправить ситуацию, написал в следующем публичном комментарии, обращаясь к адвокату Ч.: «Можете в жалобе добавить, что я считаю вас дураком».
2 февраля 2022 г. Квалификационная комиссия АП г. Москвы вынесла заключение о нарушении адвокатом Т. взаимосвязанных положений п. 1 ст. 4 и п. 2 ст. 8 КПЭА, выразившемся в употреблении нецензурного слова в публичном комментарии к публикации.
В заседании Совета палаты Т. не согласился с заключением квалифкомиссии, сославшись на безадресный характер своего комментария и отсутствие умысла на оскорбление заявителя, добавив, что он лишь высказал свое мнение. Адвокат полагал, что квалифкомиссия вышла за пределы жалобы адвоката Ч., и просил прекратить дисциплинарное производство. В письменных объяснениях, представленных в дисциплинарное производство, Т. указал на случайное нажатие клавиш компьютера в результате набора текста «вслепую», что привело к ошибочному написанию нецензурного слова в тексте его комментария вместо допустимого.
Рассмотрев и обсудив материалы дисциплинарного производства, Совет АП г. Москвы в полном объеме согласился с выводами квалифкомиссии, указав, что они основаны на правильно и полно установленных обстоятельствах.
При этом Совет палаты принял во внимание неоднократное изменение Т. своей защитительной позиции в ходе дисциплинарного разбирательства: от явно надуманного довода о случайном (ошибочном) написании нецензурного слова вместо цензурного до признания факта его написания с одновременным отрицанием вины в совершении какого-либо нарушения профессиональной этики.
Совет указал, что в соответствии с Правилами поведения адвокатов в сети «Интернет», утвержденными Решением Совета Федеральной палаты адвокатов РФ от 28 сентября 2016 г., выражение своей публичной позиции адвокатом по правовым и иным социально значимым проблемам должно осуществляться с неукоснительным соблюдением принципов профессионального поведения адвокатов и традиций российской адвокатуры. Кроме того, выражение такой позиции должно способствовать укреплению доверия как к конкретным адвокатам, так и к адвокатскому сообществу в целом, росту их авторитета (п. 1.2 Правил), подчеркивается в решении.
На поведение адвоката в сети «Интернет» распространяются правила осуществления профессиональной деятельности, содержащиеся в законодательстве об адвокатуре, иных нормативных правовых актах, нормах профессиональной этики адвоката, решениях органов адвокатской палаты (п. 2.1.1 Правил), пояснил Совет АП г. Москвы.
В итоге Совет палаты пришел к выводу, что адвокат Т. допустил нарушение взаимосвязанных положений п. 1 ст. 4 («адвокат при всех обстоятельствах должен сохранять честь и достоинство, присущие его профессии») и п. 2 ст. 8 («адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан уважать права, честь и достоинство ˂…˃ других лиц, придерживаясь манеры поведения ˂…˃, соответствующей деловому общению») КПЭА. Он обратил внимание, что использование адвокатом в публичной дискуссии, в том числе в сети «Интернет», обсценной лексики недопустимо в принципе и не может быть оправдано никакими обстоятельствами, что прямо вытекает из положения п. 1 ст. 4 КПЭА, требующего от адвоката в любом случае сохранять честь и достоинство, присущее профессии.
Более того, были учтены объяснения адвоката Т. о том, что ему достоверно известны синонимы, которыми без потери смысла и содержания его комментария можно было заменить использованное им нецензурное слово. Это обстоятельство дополнительно подтверждает умышленный характер нарушения, отмечается в решении.
Определяя меру дисциплинарной ответственности за допущенное нарушение, Совет указал, что оно является грубым и умышленным и при этом сознательно не признается адвокатом Т. Кроме того, такое недопустимое профессиональное поведение наносит вред авторитету адвокатуры. Вместе с тем было учтено, что Т. ранее к дисциплинарной ответственности не привлекался.
Таким образом, Совет АП г. Москвы применил к адвокату Т. меру дисциплинарной ответственности в виде предупреждения, посчитав, что она в наибольшей степени отвечает требованию справедливости данного дисциплинарного разбирательства.
«Как показывает жизнь, некоторые социальные сети могут утратить актуальность, но никогда не утратят актуальности вопросы профессиональной этики, что лишний раз подчеркивает решение Совета АП г. Москвы об использовании адвокатом обсценной лексики в публичной дискуссии в сети “Интернет”», – прокомментировала адвокат КА «Полковников, Тарасюк и партнеры» Светлана Тарасюк.
Она поделилась, что неоднократно становилась свидетелем применения нецензурной лексики адвокатами как в дискуссиях, так и в опубликованных в соцсетях текстах (постах). Светлана Тарасюк считает, что нет случаев, когда использование бранных и нецензурных слов адвокатами при указанных обстоятельствах оправдано, так как профессия адвоката, кроме обязанности сохранять честь и достоинство, присущее профессии, изначально подразумевает наличие интеллекта.
«Наличие интеллекта, в свою очередь, позволяет найти способ выразить мысли и эмоции в приличной форме и суметь донести до оппонента свои переживания не менее хлестко, но в соответствии с требованиями закона. Еще один немаловажный аспект проблемы (который, впрочем, касается всех дисциплинарных проступков) – как может адвокат, не соблюдая закон, требовать его соблюдения от других? Именно поэтому не могу не согласиться с позицией Совета АП г. Москвы», – резюмировала она.
Адвокат АП г. Москвы, адвокат АК «СанктаЛекс» Павел Гейко полагает, что подобного рода негативные явления имеют принципиальное значение для адвокатуры. По его мнению, соответствующие порочные действия подрывают авторитет и доверие к адвокатскому сообществу, так как позволяют предполагать отсутствие уважения представителей корпорации друг к другу, к деятельности коллег, а также умаление ими роли и предназначения адвокатуры.
«Актуальность проблемы в настоящее время, в эпоху прогрессирующей цифровизации, только усиливается. Сегодня скорость распространения информации позволяет за считанные секунды охватить громадные массы людей, а оставленные в Интернете “следы” нередко невозможно удалить, что делает практически неосуществимым устранение вызываемых ими неблагоприятных последствий. Недопустимость такого поведения адвоката очевидна, а каждый случай должен быть безусловным поводом для порицания со стороны органов адвокатского самоуправления», – подчеркнул Павел Гейко.
Председатель коллегии адвокатов «Защита», адвокат Юрий Хапалюк при оценке данной ситуации обратил внимание на несколько аспектов. Во-первых, он указал на недопустимость использования обсценной лексики в комментариях – вне зависимости от того, кто является комментатором. Во-вторых, подчеркнул, что использование подобной лексики в тематической адвокатской группе именно адвокатом, указавшим в своем профиле на принадлежность к адвокатскому сообществу, – также, безусловно, недопустимо, в том числе в силу п. 1.3 Правил поведения адвокатов в сети «Интернет», утвержденных Решением Совета ФПА. В-третьих, он отметил условность «приватных», «закрытых» групп в соцсетях, ничем, по сути, не отличающихся от «открытых» и остающихся «закрытыми» лишь до тех пор, пока участники группы готовы добровольно выполнять принятые на себя ограничения.
Юрий Хапалюк добавил, что может показаться дискуссионной возможность и обоснованность привлечения адвоката к дисциплинарной ответственности по жалобе коллеги за стиль (а не за содержание) высказываний в Интернете. В то же время подп. 1 п. 1 ст. 20 КПЭА прямо предусматривает жалобы адвоката в качестве повода для возбуждения дисциплинарного производства, при этом положения п. 4 данной статьи не нарушены, пояснил он. Кроме того, убежден адвокат, подобные споры должны разбираться только внутри адвокатского сообщества.
«К сожалению, стиль и манера выражения своих мыслей в Интернете порой оставляют желать лучшего. В связи с этим нельзя не вспомнить один из догматов, сформулированных Г.С. Померанцем в 70-х гг. ХХ в.: “Стиль полемики важнее предмета полемики. Предметы меняются, а стиль создает цивилизацию”», – подчеркнул Юрий Хапалюк.
В заключение он обратил внимание, насколько тщательно в решении Совета АП г. Москвы мотивировано применение к адвокату именно предупреждения как меры дисциплинарной ответственности. «Представляется очевидным, что при иной позиции коллеги решение Совета палаты могло быть другим», – считает Юрий Хапалюк.
