Как ранее сообщалось, Президиум Верховного Суда утвердил Обзор судебной практики № 3 за 2020 г. Большую часть разъяснений, как и в предыдущем обзоре, представила Экономколлегия. Эксперты «АГ» прокомментировали наиболее важные из них.
Так, в п. 15 обзора отмечается, что предусмотренные уставом ООО правила отчуждения доли в уставном капитале не могут противоречить существу законодательного регулирования в этой сфере. В частности, недопустимо на «неразумно длительный период» запрещать участнику отчуждать долю или выходить из общества с возможностью возврата инвестиций (Определение № 306-ЭС19-24912).
Адвокат МКА «Вердиктъ», арбитр Хельсинкского международного коммерческого арбитража Юнис Дигмар полагает, что в этом деле Экономколлегия фактически видоизменила положения ст. 21 и 26 Закона об ООО: «Буквально СК ЭС указала, что участник, в отношении которого действуют бессрочные условия о запрете на отчуждение доли или о необходимости получать согласие на ее отчуждение и такое согласие не получено либо же уставом предусмотрена заведомо заниженная цена покупки доли по преимущественному праву на неопределенно долгий срок, вправе требовать от общества приобрести принадлежащую такому участнику долю (часть доли) и выплатить ее действительную стоимость».
По словам адвоката, партнера АБ «КРП» Виктора Глушакова, отмена решений нижестоящих инстанций, формально соответствовавших закону, со ссылкой на существо законодательного регулирования – довольно редкое явление, которое может повлечь прецедент в корпоративных спорах, в том числе при решении иных ситуаций.
Адвокат АП г. Москвы Алина Емельянова, напротив, подход Суда поддержала. «Диспозитивное законодательное регулирование в этой части не должно использоваться в целях, не связанных с защитой интересов общества и его участников и направленных исключительно на затруднение выхода участника из общества», – считает она.
С ней солидарен и адвокат АБ «ЮГ» Сергей Радченко: «В этом деле Суд решил интересную коллизию между требованиями устава общества с ограниченной ответственностью и правовой природой отношений между его участниками. Могут ли участники в уставе запретить выход из общества и одновременно установить, что другие участники вправе купить долю выходящего участника не по цене предложения, а по номиналу? ВС верно отметил, что такой запрет нарушает обязанность всех участников равным образом участвовать в распределении прибыли».
Возможна ситуация, когда прибыльность компании и ее чистые активы растут благодаря деятельности одного из участников, но при этом, поскольку номинальная стоимость доли всегда меньше рыночной, такой участник не может выйти из общества и получить заслуженную награду за свой труд в виде высокой стоимости его доли, пояснил эксперт. «Верховный Суд это исправил. Интересно отметить, что отношения между участниками ВС называет “товарищеским соглашением” и даже без ссылки на аналогию применяет норму о простом товариществе – ст. 1048 ГК. Стоит напомнить, что ранее, когда в Законе об ООО существовал учредительный договор, в доктрине гражданского права многие ученые определяли его как разновидность простого товарищества», – рассказал Сергей Радченко.
В п. 16 обзора сказано, что неисполнение определения суда о возврате в конкурсную массу имущества, переданного должником по преференциальной сделке, является основанием для возбуждения дела о банкротстве контрагента должника (Определение № 307-ЭС20-2237). По мнению Юниса Дигмара, эта правовая позиция направлена на ужесточение «исполнительской дисциплины» в банкротных спорах. Такой подход побуждает контрагента вернуть полученное по оспоренной сделке, убежден эксперт.
В п. 17 фигурирует позиция из Определения № 305-ЭС20-8593, о котором также писала «АГ». Если аффилированное лицо приобрело требование к должнику у независимого кредитора после открытия банкротства, очередность погашения такого требования не понижается, считает Верховный Суд. Тем самым он ликвидировал пробел, допущенный в Обзоре судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц, от 29 января 2020 г., пояснил Сергей Радченко. По его мнению, это верный подход.
Пункт 18 обзора устанавливает, что цену доли в праве собственности на нежилое помещение при банкротстве сособственника нужно определять по результатам открытых торгов. Однако получить имущество победитель сможет только после отказа других сособственников от реализации преимущественного права покупки или отсутствия их волеизъявления в течение определенного срока (Определение № 306-ЭС19-22343).
«Эта позиция поспособствует уменьшению фактов продажи заинтересованными арбитражными управляющими аффилированным с должниками лицам долей по заранее оцененной и зачастую заниженной стоимости», – полагает Юнис Дигмар.
Пункт 24 посвящен спору о расторжении договора поставки, по которому поставщик передал в собственность покупателя определенное имущество. Установив предусмотренные п. 2 ст. 475 ГК основания для возврата уплаченных покупателем денег, суд должен одновременно рассмотреть вопрос о возврате переданного покупателю товара, даже если продавец не заявил такое требование, считает ВС (об Определении № 309-ЭС20-9064 «АГ» ранее писала).
«Мне знакомы случаи, когда споры о поставке заканчивались возвратом денег покупателю, а правовая судьба товара оставался неразрешенной – он оставался у покупателя. Это нарушает права продавца, поскольку тот лишается и денег, и поставленного товара», – отметил Виктор Глушаков. Для таких ситуаций прямое указание ВС имеет значение, уверен он.
В п. 27 рассматривается ситуация, когда арендатор не может использовать арендованное имущество по обстоятельствам, за которые не отвечает, но подписал акт приема-передачи. В этом случае арендодатель не может требовать арендную плату, подчеркнул Суд (Определение № 310-ЭС19-16588).
По словам Виктора Глушакова, позиция ВС заключается в том, что подписание акта приема-передачи не является абсолютным доказательством того, что арендованное имущество могло использоваться по назначению. «Указанный вывод сделан Судом применительно к довольно узкому кругу обстоятельств, которые касались заключения договора аренды земельного участка, предназначенного для целевого использования. Однако это не исключает возможности применить данный вывод в иных спорах, связанных с арендой», – полагает адвокат.
Юнис Дигмар отметил, что в этом определении Экономколлегия уточнила: обстоятельством, за которое арендатор не отвечает, в том числе подразумевается создание арендодателем таких условий, при которых невозможно достижение цели аренды. «Арендатор не обязан вносить арендную плату, поскольку арендодатель не выполняет свою корреспондирующую обязанность», – пояснил эксперт.
В п. 29 обзора сказано, что обязанности по внесению платы при заключении договора о развитии застроенной территории корреспондирует обязанность предоставить земельный участок и обеспечить возможность строительства. «При невозможности осуществления строительства по обстоятельствам, за которые отвечает публично-правовое образование, такая плата подлежит возврату застройщику», – пояснил ВС в Определении № 301-ЭС19-25810.
«Несмотря на то что Суд в этом деле исправлял очевидные ошибки нижестоящих инстанций, в определении содержится ряд важных для практики выводов. Так, к отношениям сторон по договору о развитии застроенной территории подлежат применению также нормы гражданского законодательства, а обязанность исполнять договор без встречного предоставления со стороны муниципального образования, по сути, превращает предоставление застройщика в дарение», – отметила Алина Емельянова.
В п. 36 Верховному Суду пришлось напомнить, что Налоговым кодексом не установлен обязательный досудебный порядок урегулирования споров для имущественных требований о возврате излишне взысканных налогов (Определение № 307-ЭС19-23989).
«Такие судебные способы защиты прав налогоплательщиков, как оспаривание ненормативных правовых актов налоговых органов и истребование излишне взысканного налога, являются независимыми. При наличии нескольких возможных способов налогоплательщик имеет право выбора между ними. Когда он инициирует процедуру истребования излишне взысканного налога, суд в том числе рассматривает законность ненормативного правового акта и по результатам такого рассмотрения вправе обязать налоговый орган возвратить налог, взысканный с налогоплательщика в излишней сумме на основании незаконного акта без признания его недействительным», – указал Юнис Дигмар.
В целом обзор показывает, что Экономколлегия ВС все чаще для аргументации своих выводов использует теоретические доводы, заметил Сергей Радченко. «Она не изрекает истины с позиции авторитета, не делает неожиданные выводы из длинных цитат нормативных актов, чем часто грешит Судебная коллегия по гражданским делам, а пытается именно убедить юридическое сообщество в законности, разумности и справедливости своих выводов. Меня как адвоката это радует», – заключил он.
