– Вы с коллегами, партнерами и ведущими юристами успешной юридической фирмы вступили в адвокатуру. Чем объясняется такое решение?
– Это было взвешенное решение, к которому мы пришли не сразу и не вдруг. На протяжении нескольких лет, участвуя в дискуссиях на площадках Федеральной палаты адвокатов, Минюста, профильных ассоциаций и общественных объединений о реформировании профессии, затрагивающей права и интересы большого количества профессиональных участников рынка юридических услуг, мы занимали активную позицию. Реальная дискуссия показала, что значительная часть юридического бизнеса, где много уважаемых и заслуживших доверие профессионалов, в целом поддерживает предложение об объединении профессии на основе адвокатуры. Это, однако, не означает идеализации представлений об адвокатуре. И мэтры, и вновь присоединяющиеся к адвокатуре практикующие юристы одинаково сходятся в необходимости дальнейшего развития института адвокатуры, укрепления ее роли в обществе, повышения ее престижа.
Представляя неадвокатскую часть юридического сообщества, мы указывали на актуальные проблемы, которые возникли бы, если бы мы перешли в адвокатуру. Мы обозначали проблемы, которые возникли бы не только у нас, но и у наших клиентов, да и у самой адвокатуры. Нам кажется, что в результате этих дискуссий разумная критика была услышана, наши заявления и предложения были восприняты позитивно, а со стороны руководства российской адвокатуры были выработаны компромиссные решения. Другое дело, что какими бы ни были прекрасными люди с обеих сторон, выработанные решения требуют систематизации и закрепления в нормативных актах.
Позиции адвокатского корпуса и юридического консалтинга постепенно сближаются. Мы поняли, что дальнейшие споры в нашем случае будут неэффективны, если мы продолжим критику извне. Мы уже прошли эту часть пути…
У нас с коллегами появилась уверенность, что в реформировании профессии мы, юридические консультанты, сумеем получить свои «участки», а благодаря совместной работе нам будут обеспечены нормальные условия для конструктивной работы.
Кроме того, был еще один мотив присоединения к адвокатуре. Мы, конечно, сделали это в интересах своих клиентов. Последние законодательные предложения, рожденные в недрах СПЧ при активном содействии адвокатского сообщества (об укреплении гарантий независимости адвокатов), внесенные в Госдуму Президентом РФ, дают надежду, что мы сможем защищать собственные права и права своих доверителей более эффективно. Текст поправок был разработан на основе предложений, направленных СПЧ в Администрацию Президента РФ еще весной 2016 г. по итогам специального заседания Совета при участии руководства, членов НКС, советников ФПА РФ.
– Как, вы полагаете, эти предложения, став законом, повлияют на деятельность адвокатов, практикующих в сфере защиты интересов бизнеса?
– Прежде всего речь идет о защите клиентской информации. В законопроекте предлагается установить в уголовно-процессуальном законе ряд минимальных требований, гарантирующих соблюдение положений о конфиденциальности адвокатской деятельности и защите адвокатской тайны.
– Но речь не только об уголовном процессе. Юрист, становясь адвокатом, уже принимает на себя дополнительные обязательства и соблюдает требования корпоративных нормативных актов, в том числе Кодекса профессиональной этики адвоката.
– Важно, конечно, чтобы юрист не распространял конфиденциальную информацию о клиенте. Но наши внутренние профессиональные и этические стандарты, а также подобные регулятивы многих известных мне неадвокатских образований устанавливали требования не ниже принятых в адвокатуре.
Иначе нельзя было бы удерживать своих позиций в нашей резко конкурентной среде и сохранять доверие клиентов.
Однако дело в другом: мы учитываем другие опасности. Мы задумываемся и о внешнем воздействии на наши отношения с доверителями. Сегодня адвокаты лучше защищены от информационных угроз извне, обеспечение конфиденциальности, целостности и доступности информации будет заметнее, если законопроект, который мы упоминали, станет законом. Усиление мер по защите адвокатской тайны должно коснуться прежде всего правоохранительных органов. Речь идет об установлении приемлемых оснований и порядка проведения обыска и осмотра в отношении адвокатов.
И еще один мотив. В последние годы ФПА РФ и ряд региональных палат принимают активное участие в законодательной инициативе. «Голос» адвокатуры становится все более заметным за счет регулярных выступлений на площадках профильных комитетов обеих палат Федерального Собрания РФ. Адвокатура превращается в заметного игрока на федеральном уровне, на статусных площадках законотворческого процесса и в общественной жизни страны. Игрока, к которому начали прислушиваться! Это позволяет нам, будучи внутри адвокатуры, участвовать в движении, предопределяющем условия жизни не только нашей собственной и наших клиентов, но и в конечном счете всех наших граждан.
– Юридическая фирма ART DE LEX, которую вы возглавляете, уже 12 лет успешно работает в сфере юридического консалтинга как на территории России, так и за ее пределами. И до последнего времени ей не мешало отсутствие у сотрудников адвокатского статуса. Что изменилось, кроме принятия некоторых поправок в законодательные акты? Может быть, иные «правила игры» продиктованы проектом Концепции оказания юридической помощи, предусматривающей введение адвокатской монополии? И на какой стадии сейчас этот проект?
– Мы уже привыкли спокойно относиться к этой Концепции. Она слишком долго обсуждается, чтобы на нее надеяться как на скорое и кардинальное решение. С проектом мы очень активно работали в 2015–2016 гг. Совместными усилиями адвокатуры и неадвокатской части профессии тогда был создан рабочий «живой» проект Концепции, который удовлетворял по основным позициям все стороны, но у регулятора оказались иные резоны...
Я не думаю, что это катастрофа; наоборот – сохраняется шанс укрепить профессию изнутри, нежели отрегулировать ее сверху. Я думаю, что здравомыслящие люди в законодательных структурах и в адвокатской корпорации смогут обеспечить комфортную процедуру перехода в адвокатуру тех, кто этого захочет. Этот важнейший процесс связан даже не с Концепцией и предполагаемой в ней адвокатской монополией, а со способностью ФПА РФ совместно с законодателем создать нормальные условия для перехода юристов без адвокатского статуса в адвокаты.
При обсуждении проекта Концепции было много страхов, в том числе искусственно вызванных. Таков, например, вопрос о сдаче адвокатского экзамена. На самом деле, если бы его не было – его следовало бы выдумать. Известно, что некоторые профессиональные команды сами внедряют системы развития и проверки профессиональных знаний: испытания, аттестации, тесты на профориентацию, которые позволяют отраслевым специалистам воспринимать системные знания из иных отраслей права, возможно, забытые со студенческих времен. Практикующие юристы, по двадцать лет занимающиеся какой-то специфической проблемой, порой просто не успевают повышать свою общую квалификацию, и им нужен подходящий резон, чтобы вновь засесть за учебники и расширить свой кругозор. Экзамен – скорее прекрасный повод для развития, чем преграда для него! У меня и у большинства моих коллег экзамен вызвал исключительно положительные эмоции.
– Все ваши коллеги успешно сдали экзамен?
– Да. И особой сложности для нас он не представлял!
– А при подготовке к экзамену вы предполагали, что после получения адвокатской «корочки» кому-то всерьез придется сменить амплуа? Например, если надо будет участвовать в защите по назначению.
– Конечно, когда мы сталкивались с какой-то модельной задачей, то волей-неволей примеряли ситуацию на себя. Мы – практикующие юристы, которые привыкли решать конкретные проблемы «в полях», хотя наша фирма вообще не занимается уголовно-правовыми вопросами. Если такого рода проблемы возникают у наших клиентов, то мы всегда обращаемся к нашим партнерам – адвокатам, практикующим в области уголовного права.
– Давайте вернемся к реальным страхам, о которых вы начали говорить.
– ФПА РФ исходит из того, что в адвокатуру без особого труда может прийти любой нормальный профессионал, тем более слаженный коллектив, со своей сложившейся на рынке позицией и клиентурой, – это пойдет на пользу корпорации. Мы как слаженный коллектив, который второе десятилетие успешно работает по своим направлениям, решили прийти в адвокатуру, надеясь, что не будет сложностей. Но они есть.
Например, мы не можем создать адвокатское бюро, потому что существует ограничение, предусматривающее, что адвокатское образование может быть создано только адвокатами, имеющими пятилетний адвокатский стаж. Несмотря на то что мы – профессионалы, по понятным причинам ни у кого из нас нет стажа в адвокатуре. Как нам решить вопрос с переходом? Искусственно сливаться с адвокатами? Но у нас нет такой насущной необходимости. Принимать в свой коллектив адвокатов с необходимым стажем только по этим конъюнктурным соображениям? Но мы обычно проводим отбор по другим критериям: знания, опыт, личные качества и т.д. Представляется, что норма ст. 23 Закона об адвокатуре должна быть изменена (либо ее толкование со стороны регулятора и органов адвокатуры должно быть соответствующим), чтобы по крайней мере в отношении адвокатского бюро были сняты заградительные барьеры в смысле возможности его учреждения вновь присоединяющимися к адвокатуре профессионалами. Если, конечно, адвокатура действительно желает, чтобы профессионалы присоединялись к корпорации, не встречая искусственных и неразумных препятствий.
Дальше – больше. По большому счету ни одна из предусмотренных Законом об адвокатуре форм адвокатских образований не приемлема для оказания юридических услуг – какими мы знаем их по своему профессиональному опыту. И какими, я догадываюсь, их знают во многих профессиональных фирмах, остающихся вне адвокатуры. Корпоративное управление, система управления знаниями, маркетинг (или, если угодно, система взаимодействия с обществом, в том числе клиентурой), система наставничества, мотивационная система и другие инструменты управления профессиональным коллективом – условия для этого не созданы ни в одной из предусмотренных форм адвокатских образований. Если не решить этой проблемы – у нас никогда не сложится условий для создания и развития эффективных профессиональных команд, и мы будем по-прежнему проигрывать в конкуренции иностранным юридическим фирмам. Макроэкономический фактор в нашем деле – не главное, но и игнорировать юридический бизнес (как он стал называться даже в развитых правопорядках, ничуть не потеряв в своем основном значении института обеспечения правосудия) как отрасль экономики тоже не следует. Вместе с тем доля юридических и иных профессиональных услуг в ВВП страны ничтожно мала, в то время как в странах с устоявшейся правовой системой это значение может достигать десятков процентов. Не приняв мер по укреплению институциональной основы адвокатуры, нельзя всерьез говорить о ее развитии.
Стоит также отметить еще один факт, являющийся серьезным тормозом в движении профессиональных фирм по направлению к адвокатуре. Закон при учреждении адвокатского образования не допускает правопреемства в отношении тех прав и обязанностей, которые имеют профессиональные фирмы. Поэтому создаваемая годами или даже десятилетиями репутация, действующие договоры с клиентами как бы подвисают в воздухе. Это ставит профессиональные фирмы в неравное положение по сравнению с адвокатскими образованиями, несет угрозу интересам клиентов и так далее.
Вряд ли все это в совокупности можно назвать хорошими стартовыми условиями при вступлении в адвокатуру. И мы, новички, непосредственно испытавшие на себе все это, намерены продолжать работу по устранению несправедливых барьеров для вступления в адвокатуру. Договоренности с руководством ФПА РФ об этом достигнуты.
– Вы же пионеры в этом процессе. И по мере его расширения ваш опыт, наверное, будет учитываться и получит какое-то законодательное разрешение. Но есть и более серьезная проблема. ART DE LEX с момента своего создания в 2005 г. была некоммерческим партнерством. А категорически против перехода в адвокатуру выступают юристы-предприниматели, считающие, что это помешает им извлекать прибыль из своей деятельности.
– Действительно, в свое время вопрос о коммерческом или некоммерческом характере деятельности по оказанию правовой помощи и, соответственно, о допустимости формирования прибыли стал принципиальным разногласием в ходе дискуссии об объединении профессии на базе обновленной адвокатуры. Неадвокатская часть юридической профессии настаивала на том, что установленный законом непредпринимательский характер деятельности адвокатов «душит» перспективы развития рынка и профессии. Некоторые авторитетные представители адвокатского сообщества настаивали на том, что оказание юридической помощи – общественное служение.
Мы оказались где-то посередине, так как наша структура не предполагала извлечения прибыли. Мы изначально ставили своей задачей достижение ряда некоммерческих целей, что не означает, что мы не можем заниматься коммерческой деятельностью. Можем, но, как и любое НКО, только в своих уставных целях.
У нас достаточно хорошая рыночная позиция. Мы получаем за свою работу заслуженные деньги.
– Но это не были гонорары, как у адвокатов?
– Это оплата услуг! Если у адвоката добавленная стоимость – это часть гонорара, то в коммерческих организациях – это прибыль. У нас никакой прибыли быть не может, поэтому мы направляем добавленную стоимость либо на достижение каких-то общественных целей (например, pro bono проекты), либо на выплату дополнительного вознаграждения нашим сотрудникам.
В целом же, я полагаю, вопрос о коммерческом или некоммерческом характере деятельности адвокатуры во многом надуман и не стоит того внимания, которое ему уделяется. В ходе дискуссии была выработана компромиссная формула, которая мне кажется вполне приемлемой: деятельность адвоката носит некоммерческий характер, однако организационно-правовые формы могут быть коммерческими. Регулятору стоило бы внимательно изучить зарубежный опыт и принять эту формулу, хорошо себя зарекомендовавшую за рубежом.
– Кому вы оказываете услуги pro bono?
– Учреждениям культуры, спорта. Чаще всего это многолетнее сотрудничество, требующее тысячи часов трудозатрат, нетривиальных юридических решений. Одним из таких примеров является работа по возвращению в собственность РФ более двух десятков памятников культуры федерального значения, три из которых включены в список культурного наследия ЮНЕСКО. Другим примером может быть наша многолетняя деятельность по организационному и юридическому обеспечению Федерации практической стрельбы России, региональные отделения которой находятся в 70 субъектах РФ. Это динамично развивающийся вид спорта, который вырос из ведомственного, а сейчас охватил широкие массы – с той или иной степенью активности практической стрельбой в стране занимаются более 100 000 человек. В год проводится более сотни спортивных турниров регионального и общефедерального уровней. В мае этого года Россия впервые примет Чемпионат мира по практической стрельбе в классе карабина. Безусловно, это высокая оценка той деятельности по развитию спорта, укреплению его организационной и имущественной базы, которая ведется Федерацией практической стрельбы России.
– Так как вы относитесь к позиции тех, кто категорически не хочет вступать в адвокатуру?
– Я думаю, что насильно «загонять» в адвокатуру нельзя. Надо приложить все усилия, чтобы в адвокатуре было комфортнее работать, чем за ее пределами. Я имею в виду, что права и интересы адвокатов и их доверителей должны быть защищены. Если такая тенденция будет укрепляться, то это станет решающим аргументом для перехода в адвокатуру настоящих профессионалов своего дела.
– А еще закон накладывает на адвокатов определенные ограничения. Например, творческой деятельностью заниматься можно, а продавать поделки, изготовленные своими руками, нельзя.
– Я не знаю, является ли эта проблема насущной. Есть ли желающие сочетать оказание юридических услуг с производством ремесленной продукции?
Пока адвокаты, насколько я знаю, не перешли к кустарному производству, однако уже сейчас адвокаты имеют определенные преимущества. Они защищены от необоснованного преследования правоохранительных органов, а статус их запросов определен законом. С принятием президентских поправок в УПК РФ права адвокатов-защитников будут заметно расширены. Кроме того, для современного профессионального адвокатского сообщества характерно постоянное взаимодействие. Разумеется, я говорю о прогрессивных членах корпорации. Общаются, проводят конференции, чтения, круглые столы, взаимно обогащаются и развиваются. Адвокатура предлагает возможности для самореализации. Учитывая, что нередко подобные проекты становятся площадкой для публичных дискуссий, обращений к законодателям и т.д., принимать в них участие становится все интереснее.
Потому я полагаю, что движение коллег-профессионалов в сторону адвокатуры логически предопределено. Повторюсь, должны быть созданы такие правила, которые будут содействовать этому движению. Прежде всего надо убрать барьеры, которые приходится обходить тем, кто уже начал двигаться в этом направлении.
Только тогда, когда каждый, кто сегодня практикует, в том числе в коммерческих фирмах, сможет без препятствий продолжать заниматься своим делом в рамках адвокатуры, получив при этом определенные привилегии адвокатского статуса, «слияние» пройдет успешно.
– Нужно ли разрешить адвокатским образованиям рекламировать свою деятельность?
– Не нужно. Адвокатские услуги не могут становиться предметом рекламы подобно другим профессиональным услугам. Ставки слишком высоки: если допустить, чтобы клиент принимал решение о найме адвоката на основании эмоционально-психологического влечения, вызываемого рекламой, он может поплатиться своим правом, своим интересом, а может, и свободой. В этом отличие правовой услуги от другого «товара», сколь дорого бы он ни стоил. Вместе с тем нужно уходить от лекал, принятых в 90-е годы, к современным: регулирующий потенциал ст. 17 КПЭА исчерпан. Шире информировать о деятельности адвокатуры, о том, что это социально ответственный институт, который оказывает квалифицированную юридическую помощь. Сегодня у гражданского общества наблюдается пробел в знаниях о деятельности адвокатуры. Большинство полагает, что это что-то из области исключительно уголовного процесса. При высокой концентрации юристов, оказывающих неквалифицированную юридическую помощь, «молчание» адвокатуры может быть опасным. Для развития практики нам нужны не столько рекламные кампании, сколько реализованные проекты. И потом – мы же не продаем конкретный продукт! Результат оказания юридической помощи нельзя продемонстрировать прямо сейчас, как это делается в рекламе услуг и товаров. Следовательно, мы должны только информировать общественность о том, какую помощь мы можем оказать. Поэтому наша команда, например, никогда себя не рекламировала, но всегда мы тратили много времени на экспертное позиционирование, работу в международных и российских профессиональных и отраслевых ассоциациях, публикации в профессиональной прессе, участие в различных образовательных и просветительских проектах.
У страха глаза велики. Бурную дискуссию вызвали Правила поведения адвокатов в интернете. Их разрабатывали с января по сентябрь 2016 г. Я входил в рабочую группу по их подготовке. Поведение адвоката в сети – это форма его публичной активности. На мой взгляд, любой юрист и в интернете должен соблюдать те же правила, что и везде, с условием, что принадлежность к сообществу «очевидна или это недвусмысленно явствует из его поведения».
Вместе с тем я был против обязательности этих Правил и был за то, чтобы на первом этапе они носили рекомендательный характер. И лишь затем, после внедрения, сбора всей информации об их «приживаемости», нужно было делать их обязательными. Но большинство решило иначе. Мне остается солидаризироваться с коллегами из рабочей группы и следовать этим Правилам. Что для меня не представляет, к слову, никакого труда…
– Вы уже предупреждали, что юридический бизнес не может прекратить в одночасье работу с клиентами. Значит ли это, что надо предусмотреть какой-то переходный период для юристов, которые хотят влиться в адвокатуру и не потерять при этом свою наработанную практику?
– Не должно быть драконовских условий для перехода в адвокатское сообщество. Это дискредитировало бы реформу, сам замысел регулирования рынка. Думаю, что Минюст не вправе это допустить. Правила должны быть мотивирующими, позволяющими плавно сменить организационную форму и сохранить свою работу. Адвокатуре и регулятору нужно убрать формальные барьеры, чтобы мы могли сохранить свой коллектив в новой форме адвокатуры. Надо обеспечить условия, позволяющие перевести успешную коммерческую или некоммерческую организацию в форму адвокатского образования, сохранив контракты, репутацию, отношения с клиентами и мотивацию развивать национальный рынок юридических услуг!