ФСИН России дезорганизует работу адвокатов в течение 16 лет, установив, вопреки требованию ч. 4 ст. 49 УПК РФ, порядок, в силу которого адвокату отказывают в допуске в СИЗО к обвиняемому без разрешения следователя.
Местный закон ФСИН
Кто, кроме ФСИН, виноват в этом?
Думаю, что прежде всего – мы сами. Адвокаты приспособились, решая проблему следующим образом: «Получу за 10 минут разрешение следователя и не буду убивать время и силы на войну с нарушающей закон Федеральной службой исполнения наказаний. Зачем кому-то что-то доказывать?»
22 июня 2017 г. СИЗО № 1 («Матросская Тишина») подтвердил, что, несмотря на принятые недавно поправки в УПК РФ, прямо указывающие на то, что адвокат имеет право на допуск в СИЗО к подзащитному с момента вступления в уголовное дело в качестве защитника по предъявлении удостоверения адвоката и ордера, у СИЗО свой «местный закон ФСИН» – пропускать адвокатов к сидельцам только с разрешения следователя, иначе «их лишат премии». Причем никаких следов отказа на заявлении не остается.
Около трех месяцев назад я получил отказ администрации СИЗО № 2 («Бутырка») в допуске к обвиняемому по причине запрета такого допуска «секретной инструкцией» и потерял тогда два дня на попытку реализации своего законного права. Помня о действии в течение 16 лет «местного закона ФСИН», на этот раз я отправился в СИЗО № 1 («Матросская Тишина») в сопровождении понятого – адвоката-профессора Л.И. Тухватуллиной – для встречи с «резонансным» обвиняемым Дмитрием Богатовым.
В бюро пропусков мы сразу наткнулись на заслон. Убеждали в законности своих действий сначала сотрудницу бюро, подписывающую требование на пропуск в СИЗО № 1, потом ее руководителя, затем 35 минут ожидали решения высшего руководителя, который, исследовав представленный нами избыточный пакет документов – заявление с приложением к нему ордера и удостоверения адвоката с их копиями, основанный на законе ответ Минюста о недопустимости нарушения прав адвокатов-защитников, а также соответствующий фрагмент из Федерального закона от 17 апреля 2017 г. № 73-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации», – связывался по телефону с прокурором.
Спустя более часа мы все-таки получили разрешение пройти в СИЗО, «но только раз, сегодня, в следующий раз без разрешения следователя не пустим».
В процессе этой 65-минутной процедуры сотрудники СИЗО созвонились со следователем, рассказали ему, чего хотят адвокаты, обсудили с ним вопрос, пускать или нет, затем молча передали мне трубку, и состоялся следующий диалог:
– Слушаю вас…
– А я слушаю вас…
– Вы чего хотите?
– Попасть к обвиняемому Богатову.
– Получите у меня разрешение.
– Но вы же не руководитель мой, чтобы просить вашего разрешения.
– Но если вы обратитесь, я, безусловно, разрешу.
– Разве у нас не состязательный процесс и мы не равные процессуально стороны?
– Вы меня просвещаете?
– К сожалению…
– Я не могу приказать сотрудникам СИЗО.
– Я знаю, они должны действовать по закону.
Выше упоминался аналогичный случай с сотрудниками СИЗО № 2 («Бутырка»), которые 11 апреля 2017 г. не пустили адвоката к обвиняемому. Тогда, 14 апреля 2017 г., было составлено аргументированное обращение (на 5 листах) к Генеральному прокурору РФ и министру юстиции РФ. В нем содержался такой фрагмент: «Доколе еще терпеть беззаконие ФСИН? Обращаюсь, ибо проблема свидания адвоката с обвиняемым касается всей российской системы права».
17 апреля 2017 г. Президент подписал всем нам известный Закон: ордер, документ адвоката – и все.
2 мая 2017 г. Генеральная прокуратура РФ (вместо надлежащих мер прокурорского реагирования на всероссийскую проблему) направила обращение в Прокуратуру г. Москвы, которая 11 мая переправила жалобу на ФСИН во ФСИН, преобразовав всероссийскую проблему в личную проблему адвоката.
17 мая 2017 г. Министерство юстиции РФ отреагировало по существу: защитнику «свидания предоставляются по предъявлении удостоверения адвоката и ордера» и – «истребование у адвоката иных документов запрещается».
Третий месяц Закону, а ФСИН, как и 16 лет назад, не хочет по нему жить.
А что в суде?
Так сегодня обстоит дело с защитой прав обвиняемых и их защитников на свидание в досудебной стадии уголовного процесса. А что в суде?
По уголовному делу, находящемуся в суде, СИЗО требует представить разрешение судьи на свидание. Судью не всегда можно застать (он то в процессе, то на приговоре), а если застанешь – это еще не значит, что убедишь его подписать подготовленный секретарем проект разрешения на свидание. На это нужно затратить силы и время, иногда немалые.
Опять же свежий пример. Адвокат явился в Тверской районный суд г. Москвы с письменным заявлением получить разрешение судьи на свидание с подзащитным Б., содержащимся в СИЗО № 2 г. Москвы. В канцелярии по уголовным делам его направили к судье З., занятой в это время рассмотрением дела. В паузе между слушанием судья переадресовала ожидавшего адвоката к другому судье – К., который тоже оказался, как информировали адвоката, «в большом деле» и «освободится не скоро», так что «извините, только после обеда…» Вежливому секретарю суда адвокат оставил предварительно заготовленное письменное прошение: «Для согласования позиции в апелляционной инстанции Московского городского суда прошу разрешить свидание с подзащитным… Приложение…»
После обеда секретарь сочувственно сообщила адвокату, что судья не подписал разрешение: хотя дело о продлении содержания под стражей находится в суде и через три дня будет направлено в Мосгорсуд, но оно числится за ГСУ МВД по г. Москве, там адвокату и дадут разрешение.
Не помогло объяснение, что адвокат на стадии следствия не работал, что соглашение заключено на оказание помощи в апелляционной инстанции. Судья К. остался при своем мнении.
У нас своя инструкция – ФСИН
Понятно, что адвокат – это защита, следователь у нас – это часть обвинения. Обвинение и защита – равноправные стороны состязательного процесса. Но получается, что следователь «более равноправен», чем адвокат. Выходит, он выше по статусу, поскольку может разрешить адвокату свидание с подзащитным, а может и не разрешить. Такой вот противоречащий закону состязательный процесс внедрен во всероссийскую судебную практику Федеральной службой исполнения наказаний РФ при попустительстве Московского городского суда, который в этой сфере сформировал порочную практику районных судов, не реагируя посредством вынесения частных постановлений и определений на такие нарушения.
Но вернемся к странному с процессуальной точки зрения эпизоду с судьей К., который за разрешением на свидание отослал адвоката к следователю. Адвокат решил пройти весь тернистый путь к своему подзащитному и встретиться с ним. Выкроив время в последний рабочий день перед апелляционным рассмотрением уголовного дела подзащитного, защитник явился в СИЗО № 2 («Бутырка»), заполнил требование на беседу с подзащитным, предъявил в бюро пропусков требуемые по закону удостоверение адвоката и ордер, и рядовая сотрудница бюро пропусков (после телефонной консультации с руководством) озвучила отказ: «У вас нет разрешения на свидание». Пришедшему заместителю начальника смены В. защитник раскрывает УПК РФ:
– Читайте, часть 4 статьи 49.
– Да мы ее наизусть знаем.
– Тогда в чем дело?
– У нас своя инструкция – ФСИН.
– А как же закон?
Дополнительно к документу и ордеру адвокат достает адресованный ему оригинал извещения суда: «Смотрите, сегодня последний день перед судом, можете сорвать процесс, понимаете это?» «Понимаю, – отвечает замначальника, – но где печать на извещении суда? Разговор закончен».
На приеме замначальника СИЗО заявляет: «Я эти вопросы не решаю. Обратитесь письменно, и мы в течение месяца ответим…» Глупость или издевательство? Никаких виз, следов правового беспредела здесь не оставляют.
Табличка: «Горячая линия ФСИН по городу Москве». Пытаемся связаться. Бутафория, телефон не работает. Долго дозваниваемся по мобильному. Сначала попадаем к дежурному (стандартное «Я эти вопросы не решаю»), просим пригласить то должностное лицо, которое этим занимается. Приглашен К.: «Сейчас уточню и вам перезвоню». Не звонит полчаса. Снова звоним мы и получаем ответ: «Вам же объяснили, что не могут вас пустить, мы им приказать не можем».
Звонки во ФСИН России – один успешный: (495) 983-85-58. Ответили, что надо обращаться к начальнику приемной ФСИН, «она будет через 30 минут». Через 30 минут – «звоните через час», потом «звоните после 13 часов», «звоните через 40 минут». И так до конца рабочего дня.
Нужна ли такая ФСИН?
Безнаказанность – мать беззакония и анархии. Аксиомой должна быть норма: представил адвокат ордер и удостоверение – никто не вправе помешать ему встретиться с обвиняемым. Под угрозой уголовной ответственности за превышение должностных полномочий. Иначе еще годы будем топтаться на месте, долго и безуспешно пытаясь решать даже самые простые вопросы.
