11 мая начал работу ХI Петербургский международный юридический форум, в рамках которого состоялась сессия «Роботизация: роботы вместо или для юристов?», модератором которой выступил заведующий кафедрой информационного права и цифровых технологий МГЮА Алексей Минбалеев. Он заметил, что юристы подвержены цифровым технологиям, а потому возникают вопросы, насколько можно автоматизировать отдельные юридические функции и могут ли технологии заменить юриста или часть его функций.
Отвечая на вопрос модератора о том, какими качествами должен обладать юрист, работающий с этими технологиями, управляющий директор – начальник центра регулирования AI ПАО «Сбербанк» Андрей Незнамово отметил, что обычно под цифровым юристом подразумевается тот, кто обладает знаниями в различных сферах, где есть технологии, однако это любой юрист вообще. «Цифровой юрист – это тот, кто умеет создавать регулирование новых технологий. Ему необходимы soft skills – “мягкие навыки”, т.е. уметь эффективно коммуницировать и иметь дело с новыми технологиями, проявлять инициативность и творчество. Таким образом, на первый план выходят те навыки, которые у юриста обычно на заднем плане. Hard skills, т.е. “твердые навыки”, презюмируются, но нужно понимать, что знания, полученные в вузе, быстро устаревают. Цифровой юрист должен уметь объяснять специалистам по работе с данными так, чтобы они его понимали, т.е. выступать коммуникатором, а этим навыкам не учат», – пояснил спикер.
Алексей Минбалеев спросил, может ли ИИ заменить цифровых юристов, на что Андрей Незнамов высказал мнение, что если технология эффективна, то она будет применяться, хотим мы того или нет: «Юристам стоит использовать инструмент как изменение практики работы, открытие новых возможностей. Мир меняется, общество меняется, Big Data меняет профессию, а не конкретно ИИ».
Управляющий партнер Nextons, профессор кафедры информационного права и цифровых технологий МГЮА Виктор Наумов рассмотрел вопрос о том, где ИИ может заменить юристов с позиции практики. По его мнению, имеется хороший инструментарий для изменения качества работы юристов и повышения их эффективности по трем направлениям. Первое – автоматизация принятия юридических решений. Второе – оценка рисков и построение модели. Третье – обработка данных, информации и знаний посредством ИИ.
Спикер отметил, что есть несколько ключевых сфер, где технологии все более востребованны в качестве предмета изучения, например классификация. Можно классифицировать типовые претензии, а при смысловой классификации можно обнаружить, что есть предмет договора, но содержание предмета пустое. Еще один вариант – анализ смысла. Вместе с тем Виктор Наумов считает, что заменить юристов не получится, но выявлять пробелы в их работе – вполне реальная задача.
Директор по развитию технологий искусственного интеллекта ООО «Яндекс» Александр Крайнов рассказал, как юристы могут использовать роботов. Спикер предположил, что человека заменит не сам ИИ, а человек, вооруженный ИИ. В целом у человека велик соблазн начать пользоваться технологиями, которые делают его как профессионала успешным, и тогда другому надо либо уйти, либо тоже пользоваться технологией. В ближайшее время стоит говорить о генеративных текстовых сетях типа ChatGPT. Эти нейросети могут создавать качественные тексты на основе хороших вводных данных. Если же нейросети надо домыслить, то она выдаст ошибку.
Александр Крайнов отметил, что следующий этап – научить нейросети работать с юридическими документами, однако для этого надо собирать данные и «заливать» в нейросеть свежие законы и решения судов. Спикер полагает, что не платформы будут конкурировать друг с другом, а юристы между собой: кто быстрее сделает такие инструменты для себя или конечного потребителя, тот и сорвет банк.
Алексей Минбалеев спросил у заведующего кафедрой теории и истории государства и права, директора центра исследования проблем информационной безопасности и цифровой трансформации Санкт-Петербургского государственного университета Владислава Архипова, какие компетенции надо формировать. Модератор напомнил, что на одной из сессий спикер говорил, что уже были курсовые работы, написанные с помощью ChatGPT, и спросил, на что ориентировать юристов.
Владислав Архипов заметил, что если говорить о юристах, которые имеют цифровые компетенции, то следует поставить вопрос, должно ли у них быть одно образование или несколько. По его мнению, нужна «правовая информатика», однако это не юридическая составляющая компетенции. Например, использование программ для автоматического перевода, которые используют все, но умение редактировать берется от тех навыков, которые никуда не исчезнут. «Выпускается много юристов, но есть люди, которые могут просто нажимать на кнопку и не хотят углубляться в право, а юрист должен тонко чувствовать, с чем связана суть права», – заметил спикер.
Заведующая кафедрой информационной безопасности в управлении Удмуртского государственного университета Гульфия Камалова добавила, какие знания нужно давать юристам и насколько они отличаются от знаний для специалистов в сфере информационной безопасности. Она указала, что подготовка в IT-сфере, в области информационной безопасности и подготовка юристов значительно отличается не только теми знаниями, которые приобретаются в рамках учебных дисциплин, но и тем, каким образом используются эти знания. Юрист занимается толкованием, специалист информационной безопасности прогнозирует риски и угрозы, анализирует инструменты. Различия в профессиональном мышлении характерны не только для разных сфер деятельности, но и для юристов разных специализаций. IT-юристы востребованны, поэтому в профессора не идут, а квалифицированных кадров не хватает.
Далее председатель Арбитражного суда Республики Башкортостан Николай Архиереев рассказал о применении информационных технологий в судебной деятельности. Он напомнил, что в России используются различные информационные системы, такие как ГАС «Правосудие» и «Мой Арбитр», Картотека арбитражных дел, календарь судебных заседаний и т.д. Заседания могут проводиться в том числе по ВКС. ВС РФ проводит большую работу по внедрению различных сервисов. Кроме того, сейчас разрабатывается суперсервис «Правосудие онлайн».
Николай Архиереев привел слова председателя Совета судей РФ Виктора Момотова о том, что внедрение ИИ может повысить качество эффективности судебной деятельности за счет использования системы поддержки принятия решений судом в системе назначения наказания, распознавания языка, речи и видеоизображения; повысить эффективность судебной защиты прав и законных интересов граждан и организаций за счет использования интеллектуальных помощников участников судебных процессов, снижения конфликтности, создания системы прогнозирования, изменения нагрузки в зависимости от изменения законодательства и т.д.
По мнению спикера, судебная система России весьма прогрессивна, но такие же процессы происходят во всех судебных юрисдикциях. Другой момент – применение ИИ при принятии судебных решений или возможность независимого принятия решения без судьи. Здесь играет роль и этический момент – можно ли допустить, чтобы «бездушная» машина решала судьбы людей? В то же время, заметил Николай Архиереев, судья должен быть беспристрастным и безэмоциональным. Машина оценивает только факты, и вряд ли она без человека сможет принимать какие-то решения.
Доцент кафедры гражданского и трудового права Российского университета дружбы народов, управляющий партнер КА г. Москвы «Ковалёв, Тугуши и партнеры» Сергей Ковалёв рассказал, что думает о «предсказанном правосудии», т.е. о результате обработки ИИ объема данных, позволяющем понять, какое решение должно быть вынесено по делу. «Предсказанное правосудие» помогает понять результат процесса, понять, сколько будет идти процесс, и оценить результаты от ущерба, пояснил он.
Сергей Ковалёв отметил, что в США такая система работает для юрфирм. Сначала ими обрабатывались судебные прецеденты, и на основе обработанных данных предсказывался судебный акт. В последующем фирмы применили иной подход – посмотрели, как каждый конкретный судья рассматривает дело с конкретными представителями. Последняя система получилась более эффективной, что позволило формировать мнение в процессе под конкретного судью. Во Франции, наоборот, приняли запрет обработки информации, связанной с действиями судей. В Китае в 2014 г. приступили к цифровизации судебной системы. Это имело позитивные результаты. Сейчас суды видят результаты ИИ, и судья должен либо согласиться, либо обосновать, почему он не согласен. Однако это привело к тому, что большая часть судей не спорят: если ты будешь часто несогласен, тебя могут поменять. Главные проблемы применения ИИ в рамках «предсказанного правосудия» связаны с тем, кто пишет программу и какие цели при этом закладывались, заметил спикер. Если кто-то имеет влияние на систему, то он может влиять на каждое конкретное дело.
Руководитель GR-проектов группы по взаимодействию с государственными органами и корпоративным отношениям ООО «Яндекс.Такси» Римма Чичакян полагает, что автоматизировать право, в частности гражданское, будет проще, чем другие гуманитарные науки, поскольку в ГК очень много написано с точки зрения программирования, например истечение срока доверенности. Это делает гражданское право близким к математике: четкие категории, которые помогают прийти к какому-то следствию. При этом УК строится больше на фактах.
Алексей Минбалеев задал вопрос юристу направления «Нормативное регулирование» Альянса в сфере искусственного интеллекта Анастасии Щитовой о том, какие перспективные направления в сфере Legal Tech окажут влияние на юриста. Отвечая, она заметила, что Legal Tech уже меняет работу юриста и уже можно говорить о системах аналитики договоров, причем о вычленении основных признаков договора, технологиях распознавания естественного языка, системах, которые могут составлять исковые заявления, о замене судей.
Анастасия Щитова указала, что право не самоцель, а обслуживает общественные отношения. Бизнесу выгоднее вложиться в систему, чем платить юристу. И бизнес, и государство заинтересованы в том, чтобы убрать госаппарат, чтобы меньшее количество людей занимались монотонной работой, т.е. автоматизировать некоторые процессы. Первичная аналитика договора будет выполняться на программном уровне. Базовые судебные процессы будут выполняться программой, а не человеком. Юридическая функция будет меняться, полагает спикер. Она добавила, что темой для дискуссий является то, нужны ли юристу человеческие качества. Большинство представителей юридического сообщества считают, что нужны в отдельной категорий дел. Если так, то роботы никогда не заменят юристов, но если окажется, что это не так, такой процесс может произойти.
