Бесцельные обыски
За без малого три с половиной года действия норм УПК РФ, ужесточивших правила обыска у адвокатов, новый порядок так и не стал серьезным барьером для недобросовестных правоприменителей. Часть вины за это, как приходится констатировать, лежит на судах, не обеспечивающих адвокатов должной защитой. К такому выводу пришел «АГ-Ракурс», изучив, как складывается судебная практика по оспариванию незаконных обысков в адвокатских палатах Москвы, Санкт-Петербурга и Краснодарского края.
Отозванная индульгенция
В начале сентября комиссия Совета АП г. Москвы по защите прав адвокатов отметила перелом в практике столичных судов по признанию незаконными обысков у адвокатов, проведенных с нарушением специальных процедур. По словам председателя комиссии Роберта Зиновьева, благодаря вмешательству Мосгорсуда последние судебные акты продемонстрировали позитивную тенденцию: «Как мы видим, порочная практика одобрения судами незаконных вызовов адвокатов на допрос и проведения обысков в жилищах адвокатов начинает давать сбои».
Так, 1 сентября Басманный суд г. Москвы по итогам пересмотра дела вынес два постановления о признании незаконными обысков, проведенных в квартире и загородном доме адвоката АП г. Москвы Елены Шулеповой в рамках уголовного дела в отношении ее супруга, следователя МВД.
Обыски проводились без судебного решения и без участия представителя адвокатской палаты. Однако когда следователь центрального аппарата СКР постфактум уведомил судью, Басманный суд сперва признал «не терпевшие отлагательства» следственные действия законными. В дальнейшем Мосгорсуд отменил это решение, указав, что суд первой инстанции не исследовал вопрос, были ли соблюдены специальные гарантии по отношению к адвокату.
При новом рассмотрении дела судья Басманного суда пришла к выводу, что следователь не выполнил требования ст. 450.1 УПК о порядке обыска у адвоката. Кроме того, он не уложился в установленный для уведомления судьи срок в трое суток. А потому, заключил суд, обыски не могут быть признаны законными. Соответственно, добытые при этих следственных действиях доказательства считаются недопустимыми.
«Судебные постановления, постфактум легитимирующие обыски у адвокатов, невзирая на грубейшие нарушения при их проведении, перестают быть индульгенцией для следователей, не утруждающих себя исполнением требований закона», – заявил, комментируя судебное решение, Роберт Зиновьев. В ходе судебных разбирательств председатель комиссии оказывал активную поддержку адвокатам, представлявшим интересы Елены Шулеповой.
«Дезорганизуют работу суда»
Месяцем ранее, 6 августа, Мосгорсуд отправил на повторное рассмотрение дело об обыске в загородном доме у адвоката АП г. Москвы Марии Казанцевой. Следователь ГСУ СКР по Московской области полагал, что дом принадлежит подзащитному Казанцевой, в отношении которого расследовалось уголовное дело по ст. 210.1 УК РФ. Предъявленные адвокатом документы о праве собственности на эту недвижимость следователь не принял во внимание. Так же, как и заявление Казанцевой о том, что здесь она осуществляет адвокатскую деятельность. Обыск был проведен без санкции суда и без приглашения представителя адвокатской палаты.
Бабушкинский суд г. Москвы по представленным следователем материалам признал обыск законным. Мосгорсуд же не только отменил это решение из-за нарушений при обыске ст. 450.1 УПК, но и вынес частное постановление в отношении следователя, удовлетворив требования представителя Марии Казанцевой. В нем, в частности, отмечалось, что, хотя «неотложный» обыск был проведен 9 июня, в Бабушкинский суд материал поступил лишь 15 июня. Руководству подмосковного главка СКР попеняли на методы работы, которые, в частности, «дезорганизуют работу суда». «В делах подобной категории это первый случай, – сказал по поводу частного постановления Роберт Зиновьев. – И несомненно, такая положительная практика только радует».
Между тем в Бабушкинском суде не смогли оперативно сделать выводы из данного дела. Вскоре после вынесения Мосгорсудом решения по следственным действиям у Марии Казанцевой этот районный суд санкционировал обыски у адвоката АП г. Москвы Ирины Даниловой по делу о «завышенных» гонорарах. При этом, как сообщала «АГ», в постановлении Бабушкинского суда не упомянут адвокатский статус Ирины Даниловой, а также не указаны конкретные предметы, отыскиваемые при обыске, что требуется в соответствии со ст. 450.1 УПК.
Судейская перекличка
Кстати, один из обысков у Ирины Даниловой прошел 11 августа в ее квартире в Санкт-Петербурге. И именно допущенные в постановлении Бабушкинского суда г. Москвы нарушения оказались в северной столице самыми распространенными в делах об адвокатских обысках, рассказал «АГ-Ракурсу» председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов АП СПб Сергей Краузе.
«Сейчас у нас уже нет такого безобразия, что обыск проводится без судебного решения, – говорит он. – Но судьи закон продолжают нарушать. Например, вариант нарушения закона номер один: в постановлении об обыске не указано, что он проводится у адвоката. Вариант номер два: вроде бы указывают, что адвокат, но в решении не перечислены предметы и документы, подлежащие отысканию. С последними нарушениями мы сталкиваемся регулярно – где-то раз в месяц такое происходит».
Бабушкинскому суду, возможно, послужит утешением, что у него есть суды-побратимы на берегах Невы, когда в его очередном постановлении апелляция обнаружит несоответствие уголовно-процессуальному закону.
Как отмечает Сергей Краузе, в Санкт-Петербурге всплеск нарушений при обысках у адвокатов пришелся на конец 2018–2019 гг. Одним из наиболее резонансных дел стал обыск у адвоката Станислава Бондаренко в июле 2019 г. по уголовному делу в связи с безвестным исчезновением его бывшего доверителя. В судебном постановлении о производстве обыска в жилище указывалось, что изъятию не подлежат документы, защищенные адвокатской тайной. Однако в итоге адвокатские производства, оргтехника и электронные носители следователь изымал «навалом», без какого-либо отбора. Бондаренко и представителям комиссии по защите прав адвокатов пришлось пройти два круга судебных разбирательств, прежде чем обыск был признан незаконным.
А в ближайшие месяц-два палата рассчитывает победить в кассации по делу об обыске у адвоката Алексея Карпова, который был проведен в октябре 2018 г. без какого-либо судебного решения. Разбирательство затянулось из-за того, что защита адвоката не хотела немедленно обжаловать постановление об обыске, вероятно, по тактическим соображениям. Дело сдвинулось, лишь когда сам Карпов настоял на этом.
Козырь в рукаве
Со схожей позицией адвокатов, которые сами оказались объектом незаконных обысков, пришлось столкнуться и АП Краснодарского края. «Мы только недавно взялись за обжалование незаконных обысков, раньше не обжаловали, поскольку у нас не было согласия адвокатов, у которых проходили обыски, – говорит вице-президент палаты, председатель Комиссии по защите профессиональных прав адвокатов Ростислав Хмыров. – Мы исходили из того, что, возможно, «промолчать» – это способ защиты, который избрал адвокат, чтобы в случае привлечения его к уголовной ответственности он мог в суде заявить, например, требование о признании следственного действия незаконным».
В последнее время обыски проводились у адвокатов, которые либо являются свидетелями по делу, либо вообще не имеют никакого процессуального статуса по уголовному делу, что в принципе недопустимо. Эти адвокаты были настроены обжаловать незаконные судебные постановления всеми процессуальными способами и, более того, просили палату оказать им поддержку. С начала нынешнего года при участии комиссии по защите профессиональных прав адвокатов было успешно обжалованы уже четыре судебных постановления о проведении обысков у адвокатов. Краснодарский краевой суд признал, что обыски были незаконными, поскольку уголовные дела в отношении адвокатов не возбуждались и в качестве обвиняемых они не привлекались.
«Сейчас я разговариваю с каждым адвокатом, у которого обыск произведен незаконно, для того чтобы убедить обжаловать постановление суда, – продолжает Ростислав Хмыров. – Если адвокат готов обжаловать, мы предлагаем поддержку, помогаем подготовить жалобу, направляем члена комиссии в процесс и боремся за отмену незаконного решения».
Вместе с тем комиссии так и не удалось добиться признания незаконным обыска без постановления суда в офисе адвоката Алексея Карпенко. Суды посчитали, что раз этот адрес отсутствует в реестре АП Краснодарского края, то принадлежность обыскиваемого помещения адвокату не доказана. А договор аренды помещения, заключенный с адвокатом, был расценен как несущественное обстоятельство. В итоге Комиссия по защите прав адвокатов АП Краснодарского края подала жалобу в ЕСПЧ. «Ее коммуницировали, ждем, какой будет результат», – отмечает председатель комиссии.
Как нам переобучить судей
Европейский Суд уже посвятил одно из своих постановлений в начале этого года обыскам у российских адвокатов и юристов. В деле «Круглов и другие против России» было объединено 16 жалоб на обыски, проводившиеся в 2003–2016 гг., одна из них в дальнейшем не рассматривалась из-за пропуска срока обжалования. Лишь один заявитель из 15 имел статус подозреваемого по уголовному делу, в отношении остальных дела не возбуждались. Обыски у заявителей по 14 жалобам были проведены в связи с тем, что подвергались уголовному преследованию доверители или клиенты адвокатов и юристов – этого оказалось достаточно для нарушения адвокатской тайны.
ЕСПЧ, в частности, указал на обязанность национальных судов проверять возможность получения искомой информации из других источников, не прибегая к обыску. Также Европейский Суд заключил, что при вынесении санкций на обыски российские суды не озаботились соблюдением баланса при вмешательстве государства в частные права и его соразмерности законным целям.
«Для современной отечественной практики также имеет особую значимость жесткое указание ЕСПЧ о том, что “любая мера, если она не отличается по своей форме исполнения и практическим последствиям от обыска, составляет, независимо от ее характеристик в соответствии с национальным законодательством”, вмешательство в права, защищаемые ст. 8 Конвенции, – полагает один из заявителей, адвокат АП г. Москвы Александр Балян. – Это новый инструмент для защиты профессии от “новаторского зуда” отдельных нерадивых коллег в погонах, пытающихся обойти законные ограничения для обыска адвокатов, с таким трудом и потерями добытые нами к 2017 г. (с введением ст. 450.1 УПК)».
ЕСПЧ присудил заявителям в качестве компенсации морального вреда от 2 до 12,7 тыс. евро. Кроме того, они получат различные суммы в качестве возмещения судебных издержек. Всего с РФ в пользу заявителей взыскано более 220 тыс. евро. Как заявил в комментарии «АГ» свердловский адвокат Сергей Колосовский, представлявший интересы адвоката Ирины Бураги, «взыскание этих денег с сотрудников правоохранительных органов может реально заставить их думать о том, что и как они делают».
Впрочем, учитывая скорость, с которой рассматривает жалобы ЕСПЧ, вряд ли такая перспектива будет восприниматься следователями в качестве серьезной угрозы. Несомненно, большую пользу принесет, скажем, организация в рамках судебной системы тематического семинара для судей, санкционирующих производство обысков, которые так и не удосужились изучить сравнительно новые требования УПК к следственным действиям в отношении адвокатов. Представителей Бабушкинского суда можно смело записывать первыми.
