Белгородский областной суд опубликовал апелляционное определение от 17 февраля 2020 г., которым оставил в силе оправдательный приговор Октябрьского районного суда г. Белгорода от 27 декабря 2019 г., вынесенный на основании вердикта коллегии присяжных заседателей о недоказанности совершения убийства и кражи гражданином Х. Оправданию предшествовали отмена обвинительного приговора и возвращение дела прокурору.
При первом рассмотрении уголовного дела судом защиту осуществлял адвокат АП Белгородской области Денис Рева. На втором круге вместе с ним оправдания Х. добился адвокат той же региональной палаты Алексей Нехаенко. Законность, обоснованность и справедливость оправдательного приговора в областном суде Денис Рева отстаивал самостоятельно.
Изначально Х. был осужден за убийство и кражу
Как ранее сообщалось, по версии следствия, в январе 2018 г. Х. пришел в дом к своему знакомому Б., где между ними произошла ссора на почве «взаимного неприязненного отношения», в ходе которой Х. убил Б., нанеся ему более 30 ударов ножом. После этого Х. якобы похитил телевизор, ноутбук и мобильный телефон погибшего, общая стоимость вещей составляла более 40 тыс. руб.
По факту убийства было возбуждено уголовное дело, в дальнейшем в правоохранительные органы обратился гражданин, получивший в судебном процессе статус засекреченного свидетеля под псевдонимом Петр Иванов, который сообщил, что именно Х. совершил это преступление. Со слов свидетеля, через пару дней после происшествия Х. рассказал ему о том, что убил какого-то парня ножом, а потом забрал его вещи. На причастность Х. к убийству, по мнению обвинения, указывало и то, что на месте происшествия были найдены его кровь, а также следы его рук. Кроме того, следствие посчитало, что Х. похитил вещи убитого, поскольку сдал в ломбард принадлежавший тому телевизор. Х. был обвинен в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 105 и п. «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ.
25 июня 2019 г. Октябрьский районный суд г. Белгорода признал мужчину виновным в совершении убийства и кражи с причинением значительного ущерба гражданину и назначил ему наказание в виде лишения свободы сроком на 14 лет с ограничением свободы на 2 года (приговор имеется у «АГ»). Вынося обвинительный приговор по ч. 1 ст. 105 УК, первая инстанция основывалась на геномной информации из федеральной базы данных, заключении эксперта и показаниях двух свидетелей. В результате проверки генетического профиля следов крови, обнаруженных при осмотре места происшествия, было установлено, что кровь принадлежит Х. Это же подтвердил эксперт в своем заключении.
Засекреченный свидетель Петр Иванов сообщил суду, что между Х. и Б. произошла ссора, в процессе которой Х. взял нож и несколько раз ударил им Б. Свидетель рассказал о том, что после убийства подсудимый похитил из квартиры убитого телевизор, ноутбук, а также «один или два телефона». Ноутбуком Х. расплатился с таксистом, телевизор и телефон продал. После этого, по словам Петра Иванова, подсудимый уехал в Москву, чтобы скрыться от полиции.
Водитель такси пояснил суду, что в день убийства забрал Х. у дома погибшего. Х. вез с собой телевизор и ноутбук, вел себя неадекватно, нервничал. Таксист отвез подсудимого к ломбарду, Х. пообещал расплатиться после сдачи техники. Поскольку полученных денег оказалось недостаточно, мужчина отдал водителю ноутбук.
Адвокат убедил областной суд вернуть дело прокурору
В ходе апелляционного рассмотрения Денису Реве удалось добиться отмены обвинительного приговора и возвращения дела прокурору.
По мнению Белгородского областного суда, следствие и суд проигнорировали ряд важных обстоятельств, на которые ссылались защитник и подсудимый. Так, Х. неоднократно заявлял о том, что не совершал убийство, а телевизор и ноутбук были переданы ему погибшим для сдачи в ломбард (за что Х. должен был получить вознаграждение от Б.), телефон же, по словам Х., был дан ему для временного использования.
Апелляция подчеркнула, что необходимо было проверить довод подсудимого о том, что, как он считает, убийство совершил В., с которым подсудимый и Б. виделись перед смертью последнего.
Вторая инстанция также отметила, что в деле имеются данные о засекреченном свидетеле Петре Иванове, однако нет сведений о том, «каким образом данный свидетель вышел на следователя по данному уголовному делу». Суд также согласился с тем, что в протоколе осмотра места происшествия, проведенном без участия понятых, нет фото шкафа со следами крови, которая позднее была признана кровью Х.
Апелляция подтвердила и верность довода защитника о том, что следствию нужно было установить, кому принадлежит след руки, обнаруженный в комнате с трупом Б., а также – чьи следы остались на окурках, найденных в том же помещении. Кроме того, областной суд установил, что следствие не изучило сотовый телефон погибшего на предмет установления его контактов с иными лицами.
Эти обстоятельства побудили апелляцию признать, что версия защитника о том, что в квартире Б. находилось третье лицо, которое и совершило убийство, не была опровергнута.
Защитники добились оправдательного вердикта присяжных
В дальнейшем, как писала «АГ», следствие снова пришло к выводу, что преступление совершил гражданин Х., квалификация также осталась прежней. Адвокаты АП Белгородской области Денис Рева и Алексей Нехаенко совместно со своим доверителем приняли решение о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей.
Денис Рева тогда говорил «АГ», что обвинение основывало свою позицию на доказательствах, подтверждающих присутствие Х. в квартире убитого. В частности, гособвинитель ссылался на наличие следов рук Х. на бокале и бутылке из-под спиртного, а также следов крови Х. на дверце шкафа в спальне. В суде Алексей Нехаенко подчеркивал, что подсудимый с первого допроса не отрицал свое присутствие в квартире Б. в день убийства. Х. также говорил о том, что на момент его ухода в квартире оставался еще один человек. Более того, подсудимый объяснил, что оставил следы рук на бокале и бутылке во время совместного распития спиртного с убитым.
Денис Рева напомнил суду, что при обнаружении следователем крови на дверце шкафа осмотр места происшествия производился без понятых и фотосъемки. Однако при рассмотрении дела после возвращения его прокурору обвинение представило в районный суд копию фототаблицы, в которой появились три новых изображения шкафа со следами вещества, похожего на кровь. «Но на трех разных снимках одного и того же места следы “крови” были совершенно разными по форме и направлению. Невооруженным глазом было видно сомнительное происхождение данных фотоизображений», – рассказал Денис Рева.
По его словам, еще в марте 2018 г. было установлено, что это вещество является кровью человека, генетический профиль которого отсутствует в базе данных геномной информации. Позднее эксперт пришел к выводу, что генетический профиль следа крови совпадает с генетическим профилем Х. При этом, пояснил Денис Рева, последнее заключение противоречит фактам: генетический профиль Х. находился в соответствующей базе с 2017 г. «То есть, если бы кровь действительно принадлежала нашему доверителю, в марте 2018 г. специалист дал бы однозначный ответ о совпадении генетических профилей», – пояснял адвокат.
Добавим, что судмедэксперт не нашел никаких повреждений на теле Х., в то время как на месте убийства кровь Х. якобы была. «Государственный обвинитель, пытаясь отстоять свою точку зрения, представил в ходе судебного следствия справку, согласно которой “30 марта 2018 г. исследование производилось в ручном режиме, и, вероятно, была допущена техническая ошибка”. Абсурдность данных сведений очевидна, так как в ручном режиме сравнить генетический профиль невозможно», – сообщил «АГ» адвокат.
Алексей Нехаенко отмечал, что в интересах подзащитного адвокаты использовали заключение судебно-медицинской экспертизы трупа. Согласно этому документу рост убитого – 178 см, а рост Х., как было установлено в судебном заседании, – 175 см. При этом из заключения следовало, что убийца был выше Б., так как наносил удары ножом сверху вниз. Кроме того, входные ножевые ранения располагались в задней левой поверхности шеи, а ножевые ранения туловища – в задней поверхности с левой стороны. Это, по словам Алексея Нехаенко, свидетельствует о том, что преступник – левша. При этом Х. – правша, что обвинением не оспаривалось.
По словам адвоката, защита снова возвращалась к уже озвученным при первом рассмотрении дела доводам: Х. ушел из квартиры Б. без ран и следов крови, что подтверждалось показаниями таксиста. При этом на месте убийства были обнаружены обильные следы крови убитого, в том числе брызги на уровне человеческого роста. Установлено, что Б. получил более 30 ножевых ранений, преступник повредил яремную вену и сонную артерию. «Очевидно, что убийство произошло после того, как Х. покинул квартиру, и совершено оно было другим человеком», – говорил Алексей Нехаенко.
25 декабря 2019 г. коллегия присяжных заседателей вынесла вердикт о недоказанности совершения убийства и кражи гражданином Х. На этом основании 27 декабря Октябрьский районный суд г. Белгорода оправдал мужчину (приговор имеется у редакции).
Апелляционная инстанция оставила оправдательный приговор в силе
Как и предполагали адвокаты, сторона обвинения подала апелляционное представление в Белгородский областной суд, который тем не менее не нашел оснований для отмены оправдательного приговора.
Гособвинитель заявила о том, что защитники в нарушение требований ст. 335 УПК РФ неоднократно говорили о неполноте предварительного и судебного следствия, дискредитировали обвинение и представленные им доказательства и сообщали присяжным иную информацию, способную вызвать у них предубеждение к стороне обвинения и ее доказательствам.
Однако вторая инстанция посчитала доводы прокурора несостоятельными. По ее мнению, районный суд обеспечил необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав. Председательствующий во всех необходимых случаях делал замечания защитникам и подсудимому, отводил вопросы, которые могли создать предубеждение присяжных заседателей к доказательствам со стороны обвинения, подчеркнула апелляция. Судья принял меры к тому, чтобы до сведения присяжных не была доведена недопустимая информация, а если такие сведения все-таки звучали, председательствующий давал коллегии присяжных соответствующие разъяснения, которые затем напомнил в напутственном слове.
Кроме того, апелляционная инстанция обратила внимание на то, что вызвавшие замечания судьи слова защитников, касались не вопросов допустимости доказательств обвинения, а их достоверности и достаточности для вывода о виновности. Как указано в апелляционном определении, адвокаты в основном обсуждали не вопросы хода предварительного расследования, а говорили о недостаточности представленных стороной обвинения доказательств для выводов о виновности Х.
Таким образом, все заявления защитников об отсутствии доказательств вины подсудимого и несостоятельности предъявленного обвинения соответствуют процессуальной функции стороны защиты, призванной ставить под сомнение предъявленное обвинение, его доказанность и, следовательно, сами доказательства, на которых такое обвинение основано, подчеркнул Белгородский областной суд.
Утверждение государственного обвинителя о том, что сторона защиты пыталась в ходе судебного следствия опорочить представленные обвинением доказательства, по мнению второй инстанции, не свидетельствуют о нарушении закона, поскольку согласуются с принципом презумпции невиновности, правовым последствием которого является отсутствие обязанности доказывания невиновности обвиняемого. «По смыслу закона сторона защиты не обязана представлять собственные доказательства и может строить свою позицию лишь на том основании, что представленные стороной обвинения доказательства в действительности ничего не доказывают», – отметила апелляция.
Суд также не принял во внимание ссылку гособвинителя на конкретные заявления и высказывания адвокатов и оправданного, прозвучавшие при присяжных, поскольку прокурор не смог обосновать, что именно эти слова ограничили право обвинения на представление доказательств или повлияли на содержание поставленных перед присяжными вопросов и их последующих ответов.
Прокурор говорила и о том, что председательствующий нарушил УПК, когда позволил предоставить присяжным информационную карту данных ДНК биологических следов и справку о результатах проверки объекта на экспертно-криминалистический учет. Однако данные документы содержались в материалах дела, недопустимыми или недостоверными не признавались, а возражений от стороны обвинения до их предоставления не поступало, подчеркнул областной суд.
Гособвинитель также утверждала, что председательствующий нарушил ст. 252 УПК, поскольку присяжным огласили содержание ответа на адвокатский запрос, который касался информации о постороннем лице. По мнению прокурора, это могло натолкнуть присяжных на вывод о возможной причастности этого человека к вменяемому Х. преступлению. Апелляция указала, что эти сведения были оглашены защитниками в обоснование версии оправданного о присутствии того гражданина в квартире потерпевшего в день убийства, то есть в рамках реализации подсудимым своего права на защиту. Кроме того, протокол судебного заседания не содержит сведений о том, что адвокаты говорили о совершении преступления этим лицом, заметил областной суд.
При этом критическая оценка доказательств стороны обвинения, суждения об их недостоверности или ошибочности, а также утверждения о достоверности доказательств стороны защиты не могут расцениваться как оказание незаконного воздействия на присяжных и не являются нарушением УПК, подчеркнула апелляционная инстанция.
Белгородский областной суд пришел к выводу, что коллегия присяжных вынесла ясный и непротиворечивый вердикт, а оснований полагать, что на нее было оказано незаконное воздействие и что прокурор был ограничен в праве на представление доказательств, не имеется. Оправдательный приговор был оставлен в силе.
Комментарий адвоката
Денис Рева сообщил «АГ», что областной суд отразил в своем определении большую часть доводов, которые он приводил в своих возражениях на апелляционное представление (имеются у редакции). «Прокурор в своем представлении в некоторых случаях исказил высказывания защитников в суде первой инстанции, а в некоторых прямо вводил суд в заблуждение, говоря то, чего на самом деле не было. Часть доводов прокурора не свидетельствовала о нарушениях УПК РФ, на что я указывал и с чем согласился суд апелляционной инстанции», – добавил адвокат.
Так, гособвинитель указывал на неправильную постановку одного из вопросов перед присяжными, ссылаясь на то, что в вопрос о доказанности совершения кражи нельзя было включать фразу о том, что она была совершена «после лишения жизни Б.». «Однако именно в такой редакции моему подзащитному было предъявлено обвинение, которое прокурор поддержал в суде! В связи с этим суд согласился с доводом защиты об отсутствии нарушений ст. 338 и 339 УПК», – указал Денис Рева.
Он пояснил, что, по сути, позиция прокуратуры при обжаловании апелляционного приговора сводилась к тому, что защита не имела права давать негативную оценку доказательствам обвинения и оспаривать их. «Видимо, по мнению обвинителя, мы должны были согласиться с обвинением и не критиковать его», – заметил адвокат.
Денис Рева добавил, что протокол судебного заседания первой инстанции изначально был составлен недостаточно точно и полно. По словам защитника, он подавал замечания, которые по большей части были удовлетворены судом. Денис Рева полагает, что это обстоятельство также помогло отстоять оправдательный приговор в апелляции.
Защитник считает, что сторона обвинения продолжит добиваться отмены приговора в кассационном порядке.
