В конце июня Совет Адвокатской палаты Пензенской области вынес решение по дисциплинарному производству в отношении адвоката Михаила Григоряна, возбужденному по жалобе его доверителя Елены Богатовой, заключившей 19 октября 2017 г. соглашение о защите ее сына Ильи Шакурского, обвинявшегося в незаконном хранении оружия по ч. 1 ст. 222 УК РФ. При этом уже на следующий день молодому человеку предъявили обвинение в организации террористического сообщества по ч. 1 ст. 205.4 УК. Однако 29 ноября Михаил Григорян добился переквалификации обвинения на ч. 2 ст. 205.4 УК – участие в террористическом сообществе, при этом сам Шакурский в своих показаниях признавал вину в данном преступлении.
В декабре 2017 г. в Санкт-Петербурге были задержаны другие участники организации, которые затем заявили правозащитникам о применении к ним пыток со стороны сотрудников ФСБ, под воздействием которых они себя оговорили. После этого, в феврале 2018 г., в дело Шакурского вступил еще один адвокат, связанный с правозащитниками, который получил от обвиняемого заявление о применении к нему пыток, позднее озвученное в ходе пресс-конференции по делу об организации террористического сообщества.
После этого тележурналисты взяли интервью у Михаила Григоряна. При этом из отрывка его комментария, показанного на телеканале «НТВ», можно было сделать вывод, что он якобы утверждает, будто его подзащитный прекрасно понимал, что участвует в террористическом сообществе, а также что у стороны обвинения достаточно доказательств его вины. После выхода в эфир этого сюжета Елена Богатова расторгла с адвокатом соглашение на защиту.
В мае женщина обратилась с жалобой в АП Пензенской области, в которой указала, что Михаил Григорян грубо нарушил основные принципы адвокатской этики. Она утверждала, что адвокат, несмотря на неоднократные сообщения ее сына о применении к нему пыток, не сообщал об этом. Кроме того, он не оказал квалифицированной помощи подзащитному: несмотря на то, что ее сын не считает себя виновным, адвокат убедил его признаться в участии в террористическом сообществе.
Кроме того, Елена Богатова указала, что Михаил Григорян без согласия ее и ее сына «использовал сообщенные ему сведения в своей неэтичной для защитника интерпретации, действовал вопреки законным интересам доверителя, занимал по делу позицию, противоположную позиции доверителя, и действовал вопреки его воле, делал публичные заявления о доказанности вины доверителя, хотя тот ее отрицал, дал интервью средствам массовой информации».
В своем объяснении квалификационной комиссии Михаил Григорян пояснил, что после предъявления его подзащитному обвинения по ч. 2 ст. 205.4 УК он постоянно обсуждал с Еленой Богатовой ход уголовного дела. По его словам, она соглашалась с его доводами и сама неоднократно заявляла, что ее сын не является террористом и не планировал никаких террористических актов, а также что его обманули и использовали организаторы террористического сообщества.
Адвокат отметил, что мать Шакурского на фоне информации о пытках в отношении других фигурантов дела сильно переживала о том, что, возможно, и к ее сыну применялись пытки. При этом, как указал Михаил Григорян, у нее была возможность во время следственных действий общаться с сыном, который никогда не говорил ни ей, ни ему об оказании на него какого-либо физического давления.
Адвокат добавил, что Илья Шакурский добровольно согласился давать показания по уголовному делу без оказания на него какого-либо психологического давления с чьей-либо стороны. Он сообщил, что с самого начала подзащитный не признавал вину в организации террористического сообщества, подготовке к каким-либо террористическим актам, но признал свою вину в участии в террористическом сообществе. При этом защитник отметил, что Елена Богатова при общении с сыном просила его во всем признаться, чтобы смягчить себе наказание.
По поводу показанного на «НТВ» сюжета с его комментарием Михаил Григорян сообщил, что он не обсуждал с журналистами непосредственно своего подзащитного, а ответил на несколько вопросов, касающихся организаторов террористического сообщества, которые обманным путем привлекают молодых людей и используют их в своих интересах.
Сама линия защиты, по словам адвоката, изначально была полностью согласована как с Ильей Шакурским, так и с его матерью. Однако в апреле Елена Богатова, не уведомив адвоката, приняла участие в пресс-конференции правозащитников, в ходе которой она заявила о пытках в отношении ее сына и что он оговорил себя.
Кроме того, адвокат пояснил, что при последней встрече с Еленой Богатовой он сообщил ей, что готов и дальше защищать ее сына, если у них останется согласованная позиция и не будет расхождения в выбранной линии защиты. Тогда же он выразил опасение, что правозащитники используют ситуацию с Ильей Шакурским в своих интересах, и заявил, что не намерен принимать в этом участие. При этом, как указал Михаил Григорян, в тот момент, при расторжении соглашения на защиту, доверитель никаких претензий к нему не высказывала.
Квалификационная комиссия АП Пензенской области в своем заключении указала, что по вопросу применения пыток к Илье Шакурскому она не вправе давать какое-либо заключение, поскольку это прерогатива органов следствия и суда. Кроме того, в настоящее время по уголовному делу ведется следствие, и эти вопросы, поставленные заявителем, будут решаться в рамках уголовного дела. В то же время она пришла к выводу, что в действиях адвоката имеются признаки нарушения законодательства об адвокатуре.
В своем решении Совет АП ПО пояснил, что в соответствии с подп. 4, подп. 5 п. 4 ст. 6 Закона об адвокатской деятельности адвокат не вправе делать публичные заявления о доказанности вины доверителя, если тот ее отрицает, а также разглашать сведения, сообщенные ему доверителем в связи с оказанием последнему юридической помощи, без согласия на это.
Также отмечается, что согласно п. 6.1 Протокола № 5 Рекомендаций Совета ФПА РФ по взаимодействию со средствами массовой информации от 21 июня 2010 г., донося до СМИ информацию по конкретным делам о судебных спорах организаций и граждан, следственных и иных процессуальных действиях, адвокат должен руководствоваться презумпцией невиновности, не допускать необоснованных, не подкрепленных точными фактами и материалами дела суждений и умозаключений, соблюдать тайну следствия и адвокатскую тайну.
Поскольку адвокат дал интервью телеканалу, не имея письменного разрешения на это от своего подзащитного и доверителя, то он нарушил указанные положения. Совет палаты указал, что положение п. 1 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката предусматривает привлечение адвоката к дисциплинарной ответственности за нарушение требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и КПЭА, совершенное умышленно или по грубой неосторожности. В связи с этим Совет АП ПО пришел к выводу, что Михаила Григоряна надлежит привлечь к дисциплинарной ответственности в виде замечания.
В комментарии «АГ» член Совета АП ПО Ирина Осипова пояснила, что при вынесении взыскания учитываются характеристики личности адвоката, были ли у него предыдущие нарушения, как он работал. Так, она отметила, что Михаил Григорян ранее никогда не привлекался к дисциплинарной ответственности.
Ирина Осипова также указала, что при рассмотрении жалоб всегда учитывается и мнение заявителя о мере дисциплинарной ответственности. «Елена Богатова присутствовала и на квалификационной комиссии, и на Совете, однако она не изъявила никакого желания высказаться по этому поводу. Она указала, что ей нечего добавить к изложенному в жалобе. Мое мнение – так обычно говорит человек, которому здорово помогали написать заявление, и он добавить ничего не хочет или не может. Если заявитель просит о строгом наказании, мы не можем это не учитывать», – пояснила Ирина Осипова.
Она также сообщила, что члены Совета принимают во внимание тяжкие последствия, которые могли наступить из-за нарушения адвоката. В данном случае таковые не наступили: «Суд не вправе принимать во внимание какие-либо публичные высказывания сторон, значит, это не может повлиять и на меру наказания подсудимому».
Адвокат Михаил Григорян в комментарии «АГ» назвал решение Совета палаты справедливым, признав, что он нарушил законодательство в части взаимодействия со СМИ. При этом он сообщил, что подал в областную прокуратуру заявление о клевете в связи с остальной частью жалобы, изложив в нем те же доводы, что и в объяснении в палату, о том, что Шакурский никогда не сообщал ему о пытках и что никто не склонял его к признанию в совершении преступления.
