Свой анализ Проекта стандарта «Качество юридических консультационных услуг», разработанный группой юристов «Пепеляев Групп», начну, пожалуй, с размышлений на тему: «Нужны ли вообще стандарты в работе адвоката?». Когда мы говорим о «стандарте», первое, что возникает в сознании, – это правила, рамки, ограничения. Когда же речь об «адвокате», синонимы на ум приходят несколько иного свойства – можно сказать, прямо противоположные, а именно: свобода, творчество. Однако мы как представители нашей профессии понимаем и знаем, что не так уж наша деятельность и свободна. Даже, напротив, более урегулирована, если, например, сравнивать ее с деятельностью частнопрактикующих юристов. Да и со свободой тоже нужно уметь совладать, правильно пользоваться ею, чтобы не познать негативные последствия этой вседозволенности. Если ограничить философски направленные рассуждения и приземлить их до вполне конкретного вопроса, касающегося свободы именно профессиональных действий при выполнении взятого на себя поручения, то следует отметить, что и здесь свобода должна иметь свои хоть сколько-нибудь осязаемые и одинаково понимаемые рамки. Это обезопасит самого адвоката от необоснованных претензий, зачастую совершенно неясной этиологии. А также упростит адвокату жизнь в плане профессионализма и возлагаемых ожиданий как сообщества в целом, доверителя, так и самого адвоката. Очевидно, что уровень не только профессионализма, но и других жизненно важных качеств для достойного представителя нашей профессии совершенно различен. Очевидно также, что мы можем бесконечно долго бравировать такими красивыми, но не очень понятными приведенными автором формулировками Верховного Суда, как «разумный консультант», «достаточность принятых усилий», «минимальная степень заботливости и осмотрительности», «аналогичный профессионал». Одновременно очевидно, что необходимы четкие, ясные, недвусмысленные требования и правила, при соблюдении которых уровень притязаний к нам как к представителям профессии, если и не нивелировался бы полностью, то размывался до такой степени, что переходил бы в категорию «на усмотрение», то есть было бы по существу нечего вменить. При этом, безусловно, очень трудно, да и невозможно говорить о полной «урегулированности». Иначе та свобода, о которой говорилось, то творчество, присущее нашей профессии, так же бы размывались и превращали нас не в «художников юридической сферы», а в «умное приложение», которое при условии внятного запроса выдает не менее внятный и адекватный результат. Таким образом, солидаризируясь в этом вопросе с автором статьи, говорю свое «да» стандартам.
Другой тезис, ранее озвученный и поддерживаемый автором ныне, о самостоятельном урегулировании – более предпочтительном, нежели стороннее. Если не коверкать чужие высказывания и быть точной в формулировках, то звучит он: «Урегулируй себя сам, иначе тебя урегулируют другие». Как и в прошлый раз, соглашаюсь с автором, позволив себе несколько оговорок. Самостоятельное урегулирование безусловно полезнее, так как воспринимается легче, нет ощущения игры по чужим правилам, безысходности, есть возможность сгладить острые углы. Именно в таком случае эти правила отвечают критериям адекватности, разумности, логической обоснованности, не вызывают ненужных вопросов, а понятны на уровне генетически сформировавшейся профессиональной ментальности, их гораздо проще соблюдать. С ними соглашаешься, их поддерживаешь, их применяешь, на них ссылаешься в случае, если кому-то другому не из нашей среды вдруг они непонятны. Поэтому, конечно же, лучше внутри, чем извне.
Теперь непосредственно о самом предлагаемом Стандарте. Поскольку это дискуссия, в которой, как предписывал нам Сократ, непременно должна родиться истина, позволю себе от «соглашательств» перейти к различного рода придиркам, повторюсь, исключительно с той целью, чтобы наша «истина» дошла до превосходной степени.
1. Итак, полагаю, что стандарт подлежит сужению именно до «адвокатских пределов». Если мы обсуждаем проект на уровне ФПА РФ и желаем дополнить ряд существующих ныне стандартов Стандартом, регламентирующим качество оказания консультаций, то стоит ограничить, так сказать, целевую аудиторию. Не хотелось бы скатываться до затертого «не каждый юрист адвокат, но каждый адвокат юрист», но следует отметить, что все-таки отличия безусловно существуют. И на эти отличия, думаю, даже не стоит тратить лишних строк, они очевидны и следуют из регулирующего нашу деятельность профильного законодательства. Они не только в том, чтобы выискивать 10 различий между словами «клиент» и «доверитель», между – «услуга» и «помощь». Они на глубинном этически обусловленном уровне. Поэтому в данном аспекте я бы сузила этот стандарт, а, возможно, – наоборот — расширила до его «адвокатских пределов». При этом стандарт, ориентированный на физических и юридических лиц, профессионально оказывающих юридические услуги, тоже не откладывала бы в стол. Пока нет адвокатской монополии, стандарты всякие нужны, они же всякие важны.
2. Автор в вводной части Стандарта указывает на его рекомендательный характер при использовании для разрешения различных спорных ситуаций. Отмечает также, что консультант и его клиент могут согласовать применение к их отношениям всех изложенных далее правил или любой их части, внеся соответствующее условие в договор. Полагаю, что пока стандарты будут носить не императивный, а подобный диспозитивный характер, заключающийся в их «рекомендательности», «оберегом» они точно не послужат. Безусловно, учитывая то, что все ситуации на юридическом рынке строго индивидуальны и едва ли можно придумать всеобъемлющий унифицированный стандарт (да и не нужно, об этом уже говорилось), все же не стоит, по моему мнению, искусственно и самостоятельно принижать его применимость и обязательность. Пусть этот стандарт будет сокращен до «базового уровня», но будет обязателен к применению. Только в таком случае воля контролирующих и других властных лиц будет предсказуема и ограничена этим же стандартом.
3. В п. 1 Раздела I. «Общие критерии качества юридических консультационных услуг» указано, что настоящий стандарт определяет обычно предъявляемые требования к надлежащему качеству юридических консультационных услуг, под которыми понимается минимально необходимый и достаточный объем приложенных консультантом усилий (должные усилия). Понимаю, что употребление слова «усилие» является продолжением применяемой риторики Верховного Суда, о чем упоминалось ранее. Необходимо, однако, отметить, что в словаре С. И. Ожегова под «усилием» понимается напряжение сил (физических, умственных), в описании указывается – «Приложить усилия к чему-нибудь, для достижения чего-нибудь. Сделать усилие над собой. С усилием подняться». Не в словаре, а в моем восприятии, усилие понимается как что-то с трудом дающееся, делающееся с преодолением препятствий. Возможно, это несколько деформированное и неверное восприятие, но я бы из сугубо лингвистических соображений заменила это слово на «действия», которое понятно, является более нейтральным, не создает излишнее ощущение отягощенности.
4. Что касается структуры стандарта, она представляется несколько запутанной. Так, Раздел I «Общие критерии качества юридических консультационных услуг» содержит описание стандарта (п. 1), перечень условий качественного оказания юридической услуги (п. 2). В этих условиях перечисляются по сути последующие разделы (II «Принятие мер к установлению и оценке фактов (ситуаций), служащих поводом для обращения за юридической консультационной услугой»; III «Принятие мер к определению комплекса применимых правовых норм»; IV «Принятие мер к правильному толкованию правовых норм»; V «Надлежащая форма подачи юридического совета»; VI «Предупреждение о последствиях и рисках применения юридического совета»). Видится, что сами критерии в виде коротко сформулированных словосочетаний с последующим их разъяснением Раздел I не содержит. В связи с этим, возможно, требуется переформулирование названия раздела либо обозначение конкретных критериев. От общей части считаю правильным переход ко второй части, содержащей собственно перечисленные в разделах II-VI требования. То есть на мой взгляд, нет необходимости разбивать на разделы требования. Раздел 1 освещал бы общую часть, раздел 2 – особенную с описанием конкретных требований. При этом нумерация была бы не сплошная, в общем разделе своя нумерация, в требованиях – своя. Возможно, это больше дело вкуса, нежели обоснованное предложение. Но, полагаю, что предлагаемая структура была бы более понятной и читабельной.
5. Пункт 2 Раздела I в нынешней редакции в вводной части (до перечисления условий) неприменим к адвокатам в связи с указанием на наличие высшего юридического образования, что само собой предполагается в случае наличия присвоенного статуса адвоката. И считаю нужным замечание, несмотря на понимание того, что Стандарт все-таки общий, а не только для адвокатов. Полагаю, что в общей части излишне подробно описываются условия, которые впоследствии раскрываются в разделах. Причем эти формулировки несколько отличаются от тех, что предложены далее, и рождают некоторые вопросы. В связи с этим считаю достаточным указание на необходимость соблюдения условий, изложенных в Разделе II (со всеми требованиями) настоящего Cтандарта. После ознакомления с этими «условиями» без ссылки на последующее их раскрытие возникают следующие мысли и вопросы:
- Пункт 2.1 – выяснение у клиента фактов, имеющих значение для оказания юридической консультационной услуги, и принятие мер для правильной их оценки с учетом правовой цели консультации. Неясной представляется формулировка «принятие мер для правильной их оценки с учетом правовой цели консультации». К моменту прочтения данного пункта конкретные меры не указаны, описываются позднее, поэтому, на мой взгляд, будут рождать вопросы у читающего.
- Пункт 2.2 – правильное определение правовых норм, подлежащих применению при оказании юридической консультационной услуги, а также правовое толкование этих норм. Боюсь, что «правильность» определения правовых норм находится в русле «субъективизма». Суды нескольких инстанций, вплоть до Верховного Суда РФ, оценивают принятые судебные акты в том числе с точки зрения правильности определения правовых норм, подлежащих применению. При этом решения отменяются, изменяются, иным образом видоизменяются. То есть «правильность» оценивают суды. Как на этапе следования положениям стандарта либо на этапе проверки соответствия этим требованиям стандарта определить эту «правильность» и главное – кто должен будет это делать и будет ли данное действие объективно, если даже суды приходят к выводу о «неправильности выводов» их коллег? Получается, если есть вступившее в законную силу решение суда, в котором нормы права, подлежащие применению, были иные, чем в письменной консультации юриста, то это является преюдициальным фактом для привлечения его к ответственности со ссылкой в том числе на нарушение положения стандарта? При таких обстоятельствах видится, что критерий «правильности» излишен.
- Пункт 2.3 – изложение юридической консультации в непротиворечивой и доступной форме. Непротиворечивая форма – довольно понятное требование, как мне представляется, письменная консультация в целом должна быть логически обоснованной, части консультации должны быть взаимосвязаны между собой и одна часть не противоречить другой как по смыслу, так и по содержанию. С доступностью формы дело обстоит сложнее. Что же имеется в виду под доступностью? Если принимать во внимание ориентацию на доверителя, то это изложение ему на понятном неюридическом языке каких-то положений, возможно, разъяснение каких-то норм, дополнительное описание чего-либо. Обычно письменная юридическая консультация, содержащая в себе как позицию по делу, так и сопоставление этой позиции с номами права, – не очень доступный для «не юриста» документ. В связи с этим, полагаю, что термин «доступность» должен быть дополнительно разъяснен. Он разъясняется далее в Стандарте, но, как видится, недостаточно, об этом немного позднее.
- Пункт 2.4 – предупреждение клиента о возможных последствиях и рисках применения юридической консультации, а также уведомление клиента об иных возможных вариантах решения его проблемы, которые может предвидеть консультант. Этот пункт считаю очень правильным, отражающим основные принципы нашей профессии относительно необходимости быть в своей деятельности честным, разумным и добросовестным. Конечно же, необходимо предупредить доверителя о возможных вариантах развития событий, вооружить его, так сказать, знанием, чтобы он мог обороняться и был адекватен в своих ожиданиях. Если данный пункт будет соблюдаться, полагаю, количество заведомо бесперспективных дел снизится на порядок. К сожалению, иногда в противовес честности на другую чашу помещается тяжеловесное и банальное желание юристов просто заработать, поэтому очевидные для профессионального юридического советника вещи просто не доносятся до доверителя либо умалчиваются.
6. Далее, как было отмечено, условия описываются более подробно. Раздел II посвящен принятию мер к установлению и оценке фактов (ситуаций), служащих поводом для обращения за юридической консультационной услугой. Среди них указывается обязанность не ограничиваться исключительно фактами, изложенными в таком запросе, а при необходимости задать вопросы об имеющих юридическое значение обстоятельствах, а также предложить раскрыть правовую цель ее дальнейшего использования, если она из существа запроса не ясна. Консультант должен также при выявлении неточностей в формулировке вопроса предложить уточнить или изменить вопрос, оказать содействие при постановке юридически корректного вопроса. Пункт 5 посвящен особенностям работы с юридическими лицами, но при этом из текста непонятно, что именно «презюмируется» и почему в отношении физического лица, если речь в пункте идет о юридическом лице. То есть формулировка данного пункта представляется не совсем понятной. В п. 7 предусмотрена некая «свобода усмотрения» консультанта и указано, что при отказе клиента уточнить или изменить вопрос, определить цель консультации или представить дополнительную информацию, консультант готовит ответ, исходя из текста вопроса, представленной клиентом информации и своего понимания назначения консультации. Считаю формулировку данного пункта очень удачной, возможно, добавила бы, что при этом сам запрос (вопрос) должен быть также выражен в письменном виде, чтобы эта «свобода усмотрения» была оправданной и не вызывала последующих вопросов.
7. В Разделе III Стандарта описываются меры, направленные на определение комплекса применимых правовых норм. В п. 9 Стандарта совершенно справедливо указано на обязанность консультанта применить правовые нормы в редакции, действующей в соответствующий период, определяемый исходя из существа вопроса клиента. Назван также критерий обеспечения применимости консультации в течение разумного срока использования, исходя из целей консультации. Для этого он должен на момент подготовки консультации на основе доступных источников установить наличие проектов нормативных правовых актов, проектов актов толкования законодательства высших судебных органов, изменяющих текущую редакцию применимых нормативных правовых актов или соответствующую судебную практику. Данное требование выглядит излишним, так как проекты могут быть очевидно «непроходными», годами ждущими своего часа и «умирающими» впоследствии в забвении. Но бывают проекты, которые, не успев достаточное время побыть проектами, становятся в шеренгу своих сотоварищей – законов. Предугадать то или иное развитие событий бывает возможно узкому специалисту в какой-то области права, а бывает достаточно сложно. При таких обстоятельствах я бы воздержалась от того, чтобы обязывать консультанта давать прогнозы в части проектов.
8. Раздел IV посвящен принятию мер к правильному толкованию правовых норм. Авторы Стандарта считают, что надлежащая подготовка юридического совета предполагает не только обращение к текстам нормативных правовых актов, но и изучение судебной и административной практики применения соответствующих правовых норм, а в необходимых случаях – и доктринальных положений. Абсолютно согласна с данным положением – даже несмотря на то, что наши суды весьма скептически относятся к правовым документам с изобилующими в них вставками из доктринальных источников права, сводя мнения светил юридической науки к пресловутому «субъективизму». Подобная позиция судов в данном аспекте ни в коем случае не должна задавать нам стандарт, понижающий качество, так как ориентироваться нужно на повышение, а не наоборот.
Свобода усмотрения снова появляется в п. 11 Стандарта, предоставляя консультантам право самостоятельно определять объем изучения практики и доктрины с учетом достаточности для выводов о возможных толкованиях и рисках различных вариантов правоприменения, что не может не радовать.
9. Надлежащая форма подачи юридического совета описана в Разделе V Стандарта. В п. 12 указано, что текст консультации должен соответствовать общим требованиям грамотного языка, использовать корректную профессиональную лексику, быть изложен в форме, доступной для понимания разумным, среднестатистическим клиентом. Данный пункт вызывает некоторые вопросы. Что касается языка, то, конечно же, территориальность оказания юридической помощи не может быть ограничена. Видимо поэтому нет указания на официальный язык, действующий на территории Российской Федерации, – русский. Что же касается формы, доступной для понимания разумным, среднестатистическим клиентом, то выражение видится не совсем корректным. Какая именно статистика позволяет сформировать понимание этого «среднего», руководствуясь какими именно критериями, можно отнести клиентов к разумным или неразумным? И вряд ли такая градация вызовет понимание у самих клиентов, даже будучи зафиксированной чисто формально в тексте Стандарта. Полагаю, необходимо подумать над тем, чтобы все сомнительные фразы были из Стандарта исключены.
Очень понятная и хорошая рекомендация о том, что текст консультации должен исключать разночтения, двусмысленности и другие факторы, затрудняющие уяснение его истинного содержания. Вывод консультанта должен быть сформулирован с достаточной степенью определенности. Консультант также должен убедиться, что клиент правильно понимает смысл данной ему консультации, с этой целью он должен предложить клиенту задать уточняющие вопросы и представить на них ответы.
В п. 14 Раздела V указано, что консультант может не предоставлять клиенту ту или иную информацию, если клиент уже обладает этой информацией, либо такая информация должна быть известна клиенту с учетом его статуса и профессионализма без проведения какого-либо дополнительного исследования. Полагаю, что с этим пунктом при его применении также могут возникнуть проблемы. Склонна считать, что все, что можно зафиксировать на бумаге, лучше фиксировать без надежд на предположения всякого рода – знает клиент эту информацию или нет.
10. В Разделе VI разъясняются вопросы, связанные с предупреждением о последствиях и рисках применения юридического совета. Мнение по данному пункту было выражено ранее. Конечно же все риски, о которых можно предполагать, подключив рационализаторский и разумный подход, должны быть донесены до клиента.
В заключение хотелось бы отметить, что, несмотря на ряд замечаний, транслирующих мое мнение по той или иной предложенной формулировке, выражаю свое почтение и благодарность коллективу авторов Стандарта за их колоссальный труд, неравнодушие к проблемам адвокатуры и за желание не только стандартизировать профессиональную деятельность, но и усовершенствовать сам подход. Ведь стандарты – это не просто правила, не просто способ уйти от ответственности при формальном их соблюдении, а в первую очередь способ становиться лучше, чем мы есть сегодня. И, конечно же, важно, будучи зарегулированными разными, несомненно нужными стандартами, остаться свободными художниками юридической сферы.
