Как ранее сообщала «АГ», Европейский Суд по правам человека коммуницировал жалобу журналиста Ильи Сиволдаева на нарушение ст. 10 Европейской конвенции, гарантирующей свободу выражения мнения, включая право получать и распространять информацию без вмешательства публичных властей. Поводом для обращения в ЕСПЧ послужил отказ суда допустить его в судебное заседание по иску родителей Алины Саблиной о компенсации морального вреда за незаконное изъятие и трансплантацию органов их погибшей дочери. Разбирательство по делу было проведено в закрытом судебном заседании, а по его результатам было принято решение об отказе в удовлетворении исковых требований.
До обращения в Страсбургский Суд родственники погибшей девушки и присоединившиеся к ним журналисты обращались с жалобой в Конституционный Суд. Они настаивали на неконституционности ч. 2 ст. 10 ГПК РФ, так как она позволяет суду осуществлять закрытое судебное разбирательство дела в течение всего периода судопроизводства, в том числе тогда, когда не оглашается защищаемая законом конфиденциальная информация. Также заявители полагали не соответствующими основному закону и взаимосвязанные ч. 8 ст. 10 и ч. 2 ст. 199 ГПК РФ, поскольку они позволяют суду объявить публично только резолютивную часть решения, принятого по результатам разбирательства дела в закрытом судебном заседании, и отложить составление мотивированного решения суда на срок не более чем пять дней.
Кроме того, журналисты обжаловали эти нормы также и в связи с тем, что они препятствуют им как представителям общественности и средств массовой информации в осуществлении права на доступ к информации о рассматриваемых судами делах.
Конституционный Суд отказался принять жалобу к рассмотрению. Суд пояснил, что положения ст. 10 ГПК РФ, развивая положения ст. 123 Конституции РФ, гарантирующей действие принципа гласности в судопроизводстве, предусматривают общее правило об открытом разбирательстве дел во всех судах. Вместе с тем они устанавливают исключения из такого порядка судебного разбирательства – в случаях, когда на рассмотрении суда находятся дела, содержащие сведения, составляющие государственную тайну, тайну усыновления (удочерения) ребенка, а также другие дела в случаях, предусмотренных законом, разбирательство осуществляется в закрытом судебном заседании. «Такое нормативное регулирование направлено на пресечение разглашения сведений, обеспечивающих оборону страны, безопасность государства, неприкосновенность частной жизни, личную, семейную тайну», – подчеркивается в определении.
КС РФ указал, что решение вопросов о том, содержит ли дело сведения, содержащие охраняемую законом тайну, подлежит ли оно в связи с этим разбирательству в закрытом судебном заседании, осуществляется в каждом конкретном деле именно судом. Это правомочие суда, будучи следствием принципа судейского руководства процессом, выступает процессуальной гарантией закрепленного в ч. 1 ст. 46 Конституции РФ права граждан на судебную защиту.
В качестве гарантий соблюдения прав участвующих в деле лиц при разбирательстве дела в закрытом судебном заседании выступают также обязательность объявления решений судов публично, за исключением случаев, когда такое объявление решений затрагивает права и законные интересы несовершеннолетних, и право на обжалование решения суда в апелляционном, кассационном и надзорном порядке.
Что касается ч. 2 ст. 199 ГПК РФ, то Конституционный Суд напомнил, что в случае объявления резолютивной части решения суда по делу, разбирательство которого осуществлялось в закрытом судебном заседании, реализация принципа гласности может быть достигнута посредством размещения решения суда в сети «Интернет» в соответствии с законом. «При этом решения суда, содержащие сведения, составляющие государственную и иную охраняемую законом тайну, размещаются в сети “Интернетˮ не в полном объеме, а с исключением из их текста такого рода сведений», – отмечается в решении КС РФ.
Адвокат МКА «Центрюрсервис» Илья Прокофьев считает, что сложно не согласиться с определением КС РФ, поскольку оспариваемые нормы действительно не могут рассматриваться как не соответствующие Конституции РФ. «В данной ситуации может идти речь о конкуренции ст. 23 и ст. 123 Конституции РФ, одной из которых предусмотрена неприкосновенность частной жизни гражданина, а другой – открытость и гласность судебного разбирательства. Судом при вынесении определения о проведении закрытого судебного заседания учтены нормы именно ст. 23 Конституции РФ, а также наличие в деле конфиденциальной информации, охраняемой законом, – врачебной тайны», – пояснил он.
Адвокат добавил, что ст. 10 и ст. 199 ГПК РФ в совокупности позволяют проводить как открытые, так и закрытые судебные заседания в предусмотренных законом случаях. «Поэтому нормы указанных статей направлены на защиту прав граждан, охраняемой законом информации, основаны на закрепленных в Конституции РФ нормах, а следовательно, не могут не соответствовать ей», – заключил эксперт.
Адвокат Центральной коллегии адвокатов г. Владимира Максим Никонов добавил, что суд, принимая решение о проведении разбирательства в закрытом судебном заседании, volens-nolens балансирует интересы гласности судопроизводства и интересы стороны или третьего лица в сохранении в тайне определенных сведений. Поэтому общие, по его словам, формулировки процессуального закона, которые дают суду значительное пространство для усмотрения, сами по себе вряд ли могут быть названы упречными.
«Недостаток Определения № 1063-О, на мой взгляд, состоит в том, что Конституционный Суд, повторив общие положения о полномочиях суда “закрывать” процесс, не дал практикам ориентиров для “взвешивания интересов”», – считает адвокат.
Он добавил, что такие ориентиры даны в постановлениях ЕСПЧ («Крестовский против Российской Федерации», «Белашев против Российской Федерации») и отчасти в Постановлении Пленума ВС РФ от 13 декабря 2012 г. № 35. «Вместе с тем было бы полезно получить разъяснения и на конституционно-правовом уровне», – заметил Максим Никонов.
