25 марта Верховный Суд вынес Определение № 308-ЭС23-19832 по делу № А32-20025/2018, в котором выявил злоупотребление правом со стороны инициатора процедуры банкротства – бывшей супруги должника.
Решением Арбитражного суда Краснодарского края от 3 декабря 2018 г. было удовлетворено заявление Оксаны Кисляк: ее бывший супруг Сергей Кисляк признан банкротом, введена процедура реализации его имущества, требования заявителя в сумме 557 тыс. руб. включены в третью очередь реестра. Основную часть долга (440 тыс. руб.), позволившую Оксане Кисляк инициировать процедуру банкротства физлица, составила взысканная с должника в ее пользу решением Калининского районного суда Краснодарского края от 2 октября 2015 г. сумма компенсации в связи с разделом совместно нажитого в браке имущества.
Впоследствии Сергей Кисляк подал заявление о пересмотре указанного решения по вновь открывшимся обстоятельствам. Суд удовлетворил заявление: решение о признании должника банкротом отменено, назначено судебное заседание по рассмотрению обоснованности заявления о признании должника банкротом. Вместе с тем апелляция отменила решение первой инстанции, отказав в удовлетворении заявления о пересмотре судебного акта по вновь открывшимся обстоятельствам. Решение апелляции поддержал кассационный суд.
Не согласившись с постановлениями апелляционного и кассационного судов, Сергей Кисляк подал кассационную жалобу в Верховный Суд, в которой просил об их отмене, ссылаясь на нарушение норм процессуального права. Изучив жалобу, ВС отметил, что согласно мировому соглашению, утвержденному определением мирового судьи судебного участка № 148 Калининского района Краснодарского края от 29 ноября 2013 г., Оксана Кисляк обязана была уплатить 250 тыс. руб. Сергею Кисляку в срок до 28 июля 2014 г. за 1/2 домовладения и земельного участка.
Суд пояснил, что по предъявленному Сергеем Кисляком в Калининский районный отдел судебных приставов для исполнения мирового соглашения исполнительному листу взыскания не произведено из-за отсутствия у его бывшей жены имущества; постановлением от 12 мая 2015 г. исполнительное производство окончено. По истечении срока принудительного исполнения мирового соглашения Оксана Кисляк, создав формальные условия для зачета посредством оформления заявления от 29 февраля 2016 г., зарегистрировала в единоличную собственность домовладение и земельный участок.
Последствием надлежащего зачета стало бы уменьшение задолженности Сергея Кисляка до размера, не создающего признаков банкротства. Между тем, получив право собственности на имущество без выплаты присужденной за него суммы и сложив с себя долг, Оксана Кисляк, заведомо действуя во вред бывшему мужу, подала заявление о его банкротстве, установил ВС.
Экономколлегия подчеркнула, что должник изначально возражал против заявления о признании его банкротом, в отзыве указывал на отсутствие признаков банкротства, сославшись на наличие у его бывшей супруги перед ним встречного неисполненного обязательства и ее недобросовестность. Эти обстоятельства остались неисследованными при принятии решения, указал ВС. Учитывая существенность указанных обстоятельств и поданное должником рассматриваемое заявление, суд первой инстанции правомерно решил вернуться к обсуждению обоснованности заявления о признании должника банкротом, отмечается в определении.
Кроме того, указал Верховный Суд, сосредоточившись на процессуально-правовой оценке заявления должника, апелляция и кассация не учли следующее. Независимо от процессуально-правовой оценки уведомления о зачете от 29 февраля 2016 г., названного должником в качестве основания для пересмотра решения от 3 декабря 2018 г., обстоятельства поведения кредитора очевидно указывают на злоупотребление правом. ВС напомнил, что злоупотребление правом само по себе в силу ст. 10 ГК РФ влечет отказ в предоставлении защиты. «Кроме того, при выявленном отсутствии у должника иных кредиторов дело о банкротстве превращается в спор бывших супругов о взаимных имущественных претензиях. Применение в подобной ситуации публичной дорогостоящей длительной процедуры банкротства не отвечает ее законному предназначению и не способствует достигаемому посредством банкротства результату», – подчеркнула Судебная коллегия.
Таким образом, Верховный Суд пришел к выводу, что постановления апелляционного и кассационного судов противоречат обстоятельствам банкротства и не учитывают поведения заявителя и должника, а потому отменил их, оставив в силе решение первой инстанции.
Исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина в комментарии «АГ» указала, что в рассматриваемом случае речь идет об использовании института банкротства для разрешения частных (гражданских, семейных) споров. По словам эксперта, подобная проблема актуальна: граждане и организации нередко используют процедуру банкротства не ради самого банкротства, а для понуждения другого лица к чему-либо.
«Выводы Суда представляются верными. В данном случае заявителем выступает бывшая супруга должника. Долг при этом возник в результате раздела совместно нажитого имущества. Иных кредиторов у должника не выявлено. Таким образом, как верно указал ВС, процедура банкротства, по сути, превращается в продолжение спора супругов о совместно нажитом имуществе. Дополнительно следует отметить, что заявитель получила право собственности на имущество, в результате чего сумма ее требований была уменьшена ниже минимального предела для обращения с заявлением о признании гражданина банкротом. То есть помимо прочего у заявителя не было никакого разумного мотива, что свидетельствует о злоупотреблении правом применительно к ст. 10 ГК. Суды не должны использоваться для мести или давления на других лиц», – подчеркнула Анна Ларина.
Юрист, руководитель юридической компании E-Law Consulting Мария Ермолаева полагает, что узкопрофильная тема банкротства не является важным аспектом в рассматриваемом определении, поскольку Верховный Суд указал на ошибки нижестоящих судов, которые могут быть допущены в любой отрасли права. Эксперт отметила, что внимание к общим принципам права, в частности к добросовестности, не ново для ВС и в очередной раз подчеркивает, что в первую очередь необходимо применять общие принципы в силу их основополагающего начала, а лишь затем узкоспециализированные нормы.
«Необходимость “активного” участия суда в процессе для выявления изначальных намерений сторон продиктована задачей поддерживать баланс интересов, поскольку сами по себе недобросовестные действия как бы ни были формально законны, нарушают права другой стороны. Даже на бытовом уровне известно, что права одного заканчиваются там, где начинаются права другого», – напомнила Мария Ермолаева.
Эксперт добавила, что ВС продолжает обращать внимание судов на недопустимость формальной ссылки на нормы закона, а также на необходимость их применения (как например в Определении ВС от 20 декабря 2022 г. по делу № 24-КГ22-9-К4). «Правоприменение – своеобразное строительство: сначала фундамент (принципы права), потом каркас (законы) и лишь затем окна и крыша (нормы права, судебная практика). На мой взгляд, внимание к базовым аспектам права необходимо судам всех уровней, поскольку формализм и следование исключительно букве закона, без учета его замысла (духа), приводят к негативным последствиям», – заключила Мария Ермолаева.
