19 сентября Московский городской суд рассмотрел апелляционное представление прокурора и дополнение к нему на решение Тверского районного суда г. Москвы. Последним дело в отношении адвоката Александра Лебедева, обвиняемого во вмешательстве в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия (ч. 1 ст. 294 УК), отправлено прокурору для устранения препятствий рассмотрения его судом.
Возбуждение уголовного дела
Как ранее писала «АГ», осенью 2017 г. Александр Лебедев принял поручение на защиту Екатерины Краснихиной, обвиняемой по уголовному делу о растрате, потерпевшим по которому признано ООО «Первая нерудная компания», единственным учредителем которого является сын Генерального прокурора России, адвокат Артем Чайка. В сентябре женщине была изменена мера пресечения с подписки о невыезде на домашний арест с установлением запрета покидать место жительства без разрешения органа предварительного следствия.
В октябре следователь удовлетворил ходатайство обвиняемой и ее защитника, которые просили предоставить ей разрешение на посещение с новорожденным ребенком медицинского перинатального центра. Следователь разрешил женщине отлучиться из дома на четыре часа 12 октября – с 8:00 до 12:00. Однако своевременно Екатерина Краснихина домой не вернулась, опоздав почти на 2 часа, что дало повод следователю обратиться в суд с ходатайством об изменении меры пресечения на заключение под стражу.
Суд согласился с доводами следствия о допущенном нарушении избранной меры пресечения, выразившемся в том, что Екатерина Краснихина находилась в неизвестном месте в течение 2 часов после полудня 12 октября, и вынес постановление о заключении женщины под стражу. Впрочем, через 4 дня судебный акт был отменен как неправосудный, и Краснихина вернулась домой.
Совершенно неожиданно, более чем через месяц после этого в отношении Александра Лебедева было возбуждено уголовное дело, а 15 декабря он был привлечен в качестве обвиняемого. По мнению следствия, он предъявил суду в качестве доказательства заведомо подложную справку о посещении Краснихиной медицинского перинатального центра, которая была приобщена к материалам дела, то есть совершил преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 303 УК РФ, – фальсификация доказательств по уголовному делу о тяжком преступлении. В подтверждение следствие, в частности, привело показания врача-педиатра, выписавшей справку о пребывании Екатерины Краснихиной в перинатальном центре 12 октября. Врач сообщила, что на самом деле справка была выдана через несколько дней после этого по просьбе Краснихиной, которая ввела ее в заблуждение.
Следствие посчитало, что Александр Лебедев достоверно знал, что его подзащитная не посещала медицинское учреждение, и, предъявляя справку, преследовал цель принятия судом на основе подложных доказательств незаконного решения об отказе в удовлетворении ходатайства следователя об изменении меры пресечения в отношении Екатерины Краснихиной.
Отмена санкции суда на проведение обысков и указание на необходимость проверки законности возбуждения дела
В дело в качестве председателя Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов вступил вице-президент ФПА Генри Резник, который незамедлительно подал следователю ходатайство о прекращении уголовного дела в отношении адвоката Лебедева, указав, что тот привлечен к уголовной ответственности незаконно и необоснованно. Однако в удовлетворении ходатайства следователем было отказано, а затем в удовлетворении жалобы на это отказал и его начальник.
Первоначально защите Александра Лебедева удалось добиться в Мосгорсуде отмены решений суда, санкционировавших проведение обысков у адвоката.
В апелляционной жалобе (есть у «АГ») сторона защиты в частности оспаривала указание в постановлении о возбуждении уголовного дела на то, что предъявленная справка в соответствии со ст. 74 УПК (доказательства) относится к иным документам и является доказательством по уголовному делу.
Это утверждение, по мнению адвокатов, не соответствует закону, поскольку согласно ст. 84 УПК иные документы допускаются в качестве доказательства, если изложенные в них сведения имеют значение для установления обстоятельств, указанных в ст. 73 УПК. Перечень обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, обозначен в ст. 73 и является исчерпывающим.
«Все указанные в данной норме обстоятельства связаны исключительно с преступлением и виновностью лица в его совершении. Обстоятельства, влияющие на избрание судом меры пресечения, не составляют по содержанию ст. 73 УПК обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, – подчеркивалось в жалобе. – Справка… направлена на установление местонахождения Краснихиной 12 октября, вследствие чего не имеет и не может иметь какого-либо значения для установления обстоятельств расследуемого преступления. Отсюда данная справка не является иным документом в соответствии с содержанием ст. 84 УПК, так как не содержит какой-либо информации, имеющей значение для установления обстоятельств расследуемого преступления».
В связи с этим, по мнению защиты, фальсификация справки не образует состава ч. 3 ст. 303 УПК РФ.
В итоге Мосгорсуд отменил постановление Басманного районного суда г. Москвы, санкционировавшего обыски, и направил дело на новое рассмотрение в тот же суд, указав, что при повторном рассмотрении первой инстанции надлежит решить вопрос о законности возбуждения уголовного дела.
«Должен сказать, что это нечасто встречалось в моей практике, – ранее прокомментировал это решение Генри Резник. – Может быть, такие случаи и были, но именно в рамках расследования самого дела, а не при рассмотрении вопроса о законности обысков».
Вместе с тем Мосгорсуд не указал, в чем именно заключается незаконность возбуждения дела. По словам Генри Резника, незаконность возбуждения может быть связана с двумя моментами – формальным и содержательным. Он подробно объяснил свою позицию по этим двум моментам корреспонденту «АГ».
«Формальный момент заключается, например, в том, что дело возбуждено ненадлежащим субъектом. В данном случае – это начальник одного из семи управлений Следственного комитета, тогда как, согласно ст. 448 УПК РФ, в отношении адвоката дело возбуждать должен руководитель следственного органа СК РФ по субъекту Российской Федерации», – рассказал Генри Резник.
Таким образом, по его мнению, Мосгорсуд имел в виду содержательный момент, указав на недостаточность данных, указывающих на признаки преступления. Генри Резник пояснил, что в процессуальном смысле доказательства собирают и формируют только лица, ответственные за проведение процесса в конкретных стадиях судопроизводства, – дознаватель, следователь, прокурор и судья. А применительно к другим участникам процесса, включая адвоката-защитника, этот термин употребляется чисто технически, поскольку иначе в УПК пришлось бы писать каждый раз целые фразы о документах и сведениях, которые могут иметь доказательное значение.
«Доказательства, как неоднократно разъяснял ВС РФ, – это единство двух свойств: допустимости и относимости», – напомнил вице-президент ФПА, отметив, что злополучная справка вдвойне неотносима, поскольку при рассмотрении судом ходатайства следователя об изменении меры пресечения Екатерине Краснихиной она вообще не фигурировала как доказательство. А само решение о заключении ее под стражу просуществовало всего 4 дня, после чего было отменено.
Несмотря на все эти аргументы и явное указание Московского городского суда, Басманный районный суд уклонился от рассмотрения доводов защиты и подтвердил законность как проведенных обысков, так и возбуждения самого уголовного дела. Защита обжаловала решение в Мосгорсуд, но в этот раз вышестоящая инстанция засилила решение нижестоящего суда.
Возвращение дела прокурору
Как сообщил «АГ» Генри Резник, в мае, за три дня до окончания расследования, Александру Лебедеву было предъявлено новое обвинение – уже в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ (вмешательство в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия). «Абсолютно не изменилась фактическая конструкция: те же самые действия были квалифицированы не по 303, а по 294 статье», – пояснил он, добавив, что, конечно, это улучшает положение его подзащитного, поскольку в первом случае предусматривается наказание в виде лишения свободы до семи лет, а во втором – до двух лет.
Генри Резник отметил, что, получив приглашение следователя, он и Александр Лебедев ожидали прекращения дела. «Но оказалось, что взамен прекращения была изменена квалификация преступления. Причем это случилось аккурат 11 мая – в мой день рождения – так меня поздравил Следственный комитет!»
В августе дело было рассмотрено Тверским районным судом г. Москвы.
Как указано в постановлении суда (есть в распоряжении «АГ»), в ходе предварительного слушания судьей был поставлен на обсуждение участников процесса вопрос о возвращении уголовного дела прокурору, поскольку обвинительное заключение утверждено ненадлежащим субъектом.
Из обвинительного заключения (есть у «АГ») следует, что после согласования с руководителем следственно органа оно было направлено следователем заместителю Генерального прокурора РФ. Вместе с тем оно было утверждено не им, а заместителем прокурора г. Москвы, что, отметил суд, не предусмотрено законом. При этом каких-либо данных, свидетельствующих о причинах произошедшей замены, на момент поступления дела в суд в его материалах не было.
Прокуроры возражали против возвращения уголовного дела, указав на отсутствие для этого оснований, поскольку обвинительное заключение утверждено заместителем прокурора г. Москвы на основании доверенности, выданной заместителем Генерального прокурора РФ.
Суд, однако, указал, что представленная доверенность не предусмотрена УПК и не может подменять собой Уголовно-процессуальный кодекс, который не предполагает делегирование прокурором полномочий по утверждению обвинительного заключения другому лицу, в том числе нижестоящему прокурору.
Кроме того, суд заметил, что в протоколе ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами дела содержится ходатайство о включении в список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание со стороны защиты, свидетелей с указанием их анкетных данных, однако стороне защиты в этом необоснованно отказано.
Прокуроры заявили, что в ходе судебного разбирательства сторона защиты не лишена возможности обеспечить явку в суд свидетелей со своей стороны.
Суд, однако, не согласился со стороной обвинения, отметив, что отказ противоречит позиции КС, изложенной в Определении от 24 марта 2015 г. № 678-О, разъясняющей о недопустимости произвольного отказа органом предварительного расследования в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, и приобщении их к материалам уголовного дела.
В итоге Тверской районный суд г. Москвы постановил возвратить уголовное дело в отношении Лебедева прокурору г. Москвы для устранения препятствий его рассмотрения судом.
Мосгорсуд подтвердил решение нижестоящего суда о возврате дела
Прокуроры обратились с апелляционным представлением (есть у «АГ») в Московский городской суд, который рассмотрел их 19 сентября.
Большую часть заседания стороны обсуждали причины и правовые основания передачи уголовного дела с обвинительным заключением от вышестоящего прокурора нижестоящему. Доводы по остальным вопросам повторили высказанные в суде первой инстанции.
По мнению обвинения, под прокурором понимаются Генеральный прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры, в том числе прокуроры субъектов, городов и районов. Кроме того, указали они, ч. 1 ст. 221 УПК (решение прокурора по уголовному делу) следует рассматривать с учетом принципа единства и централизации органов прокуратуры, установленного Конституцией и отраслевым законом. Они выразили уверенность в том, что согласно им прокуратура является единой централизованной системой с подчинением нижестоящих прокуроров вышестоящим, следовательно, на нижестоящих прокуроров могут возлагаться обязанности по реализации предусмотренных законом полномочий, в том числе по утверждению обвинительного заключения и направлению уголовного дела в суд. (В дополнительном апелляционном представлении в обоснование этой позиции делается ссылка на Определение КС от 25 ноября 2010 г. № 1567-O-O.)
Комментируя указание нижестоящего суда на отсутствие сведений, объясняющих замену лица, утверждающего обвинительное заключение, прокуроры заявили, что этот вопрос не входит в компетенцию суда: «При сложившейся ситуации у суда отсутствовали основания ставить под сомнения процессуальные действия заместителя прокурора г. Москвы по утверждению обвинительного заключения».
В своих возражениях адвокат Александр Лебедев еще раз напомнил, что действующее законодательство не предусматривает передачу уголовного дела вышестоящим прокурором нижестоящему.
Кроме того, он указал, что первый лист обвинительного заключения не содержит сведений о заместителе генерального прокурора РФ, которому, согласно последнему листу, оно было направлено на утверждение – на первой странице есть сведения только о зампрокурора г. Москвы.
«Из этого следует, что обвинительное заключение, утвержденное заместителем прокурора г. Москвы, составлено не следователем, а иным лицом, так как в деле отсутствуют сведения о возвращении уголовного дела следователю о пересоставлении обвинительного заключения, – отмечает адвокат. – Очевидно, оно составлено зампрокурора г. Москвы, что не входит в его полномочия. Очевидно, что заместителю Генпрокурора направлялось обвинительное заключение в иной редакции».
В прениях Александр Лебедев еще раз обратил внимание суда на этот факт: «Это явный подлог. <…> Честно говоря, мне хотелось бы получить объяснение от стороны обвинения. Понятно, что, может, этот вопрос не совсем основан на законе, но для внутреннего убеждения суда в правильности решения Тверского районного суда, я думаю, это важно».
В ходе рассмотрения дела представитель Александра Лебедева – Генри Резник дополнительно подчеркнул, что пересылка дела, направленного в Генпрокуратуру, все ниже и ниже входит в противоречие с ясной нормой уголовно-процессуального закона, который гласит, что дело может быть передано только вышестоящему прокурору. Председатель Комиссии Совета ФПА по защите прав адвокатов высказал свое видение этой ситуации.
По мнению Генри Резника, прокуроры, не называя эту конструкцию, в скрытом виде просят суд применить процессуальную аналогию. «Вообще, процессуальная аналогия бывает иногда уместна, в отличие от материально-правовой: они говорят, вот если у нас единая система прокуратуры, вот если в УПК указано, что можно пересылать вышестоящему прокурору, то в таком случае (а почему нет?) можно пересылать и нижестоящему прокурору. По их логике, это дело может утвердить помощник районного прокурора, – заметил адвокат, а затем добавил: – вы знаете, я тоже немного в скрытом виде конструкцию обозначу: адвокат Александр Лебедев – спецсубъект. Он адвокат, и дело в отношении него может возбуждаться только руководителем следственного органа следственного комитета по субъекту федерации. Естественно, что на этом уровне находится, конечно же, прокурор такого субъекта федерации».
Генри Резник подчеркнул, что, по его мнению, сложившаяся ситуация «носит неприглядный характер». «И, естественно, суд это обнаружил, возвращая это дело прокурору. Я прошу оставить в силе это решение Тверского районного суда г. Москвы, чтобы дать возможность все-таки прокуратуре оценить всю неосновательность уголовного преследования моего коллеги, чтобы у них была возможность сохранить остатки лица и больше не направлять дело в суд», – заключил он.
Судья совсем недолго пробыла в совещательной комнате и, вернувшись, огласила резолютивную часть постановления, которым оставила решение суда первой инстанции без изменения, а апелляционное представление прокуроров – без удовлетворения.
***
Генри Резник, комментируя вынесенное решение, признался, что у него были некоторые сомнения в том, устоит ли постановление Тверского районного суда: «Конечно, они были, но больше из общих соображений, что суды чаще благоприятствуют стороне обвинения, чем стороне защиты, но у нас, конечно, были очень серьезные аргументы, и приятно, что суд к ним прислушался».
Александр Лебедев, комментируя итог, не выразил особых надежд на то, что уголовное дело «умрет в недрах прокуратуры». «Но мы дальше будет защищаться, будем ждать дальнейших шагов обвинения: у них есть право подать кассационную жалобу, соответственно, следствие будет принимать меры по устранению нарушений», – пояснил он.
На вопрос о том, какие цели, на его взгляд, преследовала пересылка обвинительного заключения, адвокат сообщил, что у него есть только одно объяснение: «У заместителя Генерального прокурора РФ либо были какие-то основания для мыслей о возможном последующем отводе в части утверждения обвинительного заключения (потерпевшим по основному делу признано ООО “Первая нерудная компания“, единственным учредителем которого является сын Генерального прокурора России, адвокат Артем Чайка. – прим. “АГ”), и таким образом они решили избавиться от этого уголовного дела. Или какие-то иные у них были мысли и сомнения в правильности принятого решения».
При этом он предположил, что нижестоящий прокурор, желая угодить вышестоящему коллеге, самостоятельно подменил первый лист обвинительного заключения, устранив данные о том, кому первоначально оно было отправлено на утверждение.
Комментируя факт возбуждения уголовного дела, адвокат посетовал, что не ожидал, что, выполняя свои профессиональны обязанности, окажется в подобной ситуации и будет вынужден доказывать свою правоту.
«Считаю, что я добросовестно выполнял свой долг по защите доверителя. Хочу обратить внимание, что по основному делу все документы, которые были представлены в суды, были согласованы с ней, и у меня не было оснований ей не доверять. Презумпция доверия подзащитному – это основа взаимоотношений между адвокатом и доверителем: я не должен быть ему судьей, в ином случае нам с ним не по пути. В этой ситуации мог оказаться любой адвокат: по сути, меня обвиняют в том, что я не проверил документы, предоставленные мне доверителем, а в обязанность адвоката это не входит», – подчеркнул он.
Представители стороны обвинения отказались дать комментарии.
