20 февраля Арбитражный суд Московского округа вынес постановление по обособленному спору в рамках дела № А40-185157/20, которым отменил решения нижестоящих судов, удовлетворивших требования конкурсного управляющего о признании недействительными ряда соглашений об оказании юрпомощи, заключенных адвокатом и должником, находящимся в процедуре наблюдения.
Суды посчитали, что выплата вознаграждения адвокату нарушила права кредиторов должника
В октябре 2021 г. ООО «ГИД-Экспертиза» было признано банкротом, в отношении него было открыто конкурсное производство. В январе 2022 г. конкурсный управляющий должника Валерия Юшина обратилась в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением о признании недействительными четырех соглашений об оказании юридической помощи, заключенных между обществом «ГИД-Экспертиза» и адвокатом Московского филиала «Право» коллегии адвокатов Чеченской Республики «Низам» Артуром Ахильговым в августе 2021 г. на общую сумму в 1 млн руб., и о применении последствий недействительности этих сделок. При этом конкурсный управляющий сообщила, что должник не передал ей первичные документы по сделке, в частности соглашения об оказании юрпомощи.
В ходе рассмотрения обособленного спора адвокат Артур Ахильгов ссылался на то, что спорные сделки соответствуют законодательству, а юрпомощь фактически была оказана должнику в процедуре наблюдения. Относительно реальности оказания услуг адвокат утверждал, что каждое соглашение содержит отдельный предмет (проведение консультаций, анализ документов, подготовка заявлений, правовая оценка перспектив) и конкретное количество часов, которое он затратил на его исполнение. Адвокат отмечал, что он консультировал руководителя должника М., действующего от имени фирмы в процедуре наблюдения, и что консультирование, в отличие от подряда, не имеет овеществленного результата. О том что юрпомощь была оказана должнику в полном объеме, без замечаний, свидетельствуют соответствующие акты о ее оказании. Артур Ахильгов также приводил доводы о том, что недоплаченная ему разница является текущей задолженностью должника, которая должна быть погашена в установленном порядке.
Тем не менее Арбитражный суд г. Москвы счел, что оспариваемые сделки не имели разумного хозяйственного объяснения и не были направлены на достижение экономически обоснованных целей деятельности должника. Он отметил, что действительная воля спорных сделок была направлена на вывод активов должника в ущерб его кредиторам, в них имелось злоупотребление правом, поэтому они также недействительны на основании ст. 10, 168 ГК РФ. Первая инстанция сочла, что подписание двусторонних актов сдачи-приемки работ с Артуром Ахильговым и перечисление денежных средств в пользу коллегии адвокатов в отсутствие сведений и документов, подтверждающих факт оказания адвокатом юрпомощи, свидетельствуют о безвозмездном изъятии средств из конкурсной массы должника без какого-либо встречного представления. Кроме того, суд счел, что оспариваемые сделки привели к преимущественному удовлетворению требований ответчика перед иными требованиями кредиторов должника, существовавших на момент совершения оспариваемых сделок.
В связи с этим АСГМ признал недействительными сделками соглашения об оказании адвокатом Артуром Ахильговым юрпомощи обществу «ГИД-Экспертиза» и операции по перечислению должником 1 млн руб. в Московский филиал «Право» КА Чеченской Республики «Низам» и применил последствия недействительности сделок в виде солидарного взыскания этой суммы с филиала и Артура Ахильгова в конкурсную массу общества «ГИД-Экспертиза», с них также были взысканы проценты за пользование чужими денежными средствами на сумму в 104,5 тыс. руб.
В дальнейшем апелляция поддержала это решение в части признания сделок недействительными по п. 1, 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве. В то же время апелляционный суд счел, что поскольку в материалах дела отсутствуют доказательства реальности оказания Артуром Ахильговым юрпомощи должнику, то не доказан факт наличия у фирмы обязательств перед ответчиком, которые могли бы быть удовлетворены с предпочтением. Соответственно, в этом конкретном случае оспариваемые сделки не могут быть признаны недействительными по ст. 61.3 Закона о банкротстве.
Апелляция добавила, что при рассмотрении обособленного спора конкурсный управляющий ссылался только на факты, свидетельствующие о наличии совокупности обстоятельств, необходимой для признания оспариваемых сделок недействительными по основаниям, предусмотренным ст. 61.2, 61.3 Закона о банкротстве, не приводя при этом доводов о наличии у сделок пороков, выходящих за пределы дефектов подозрительных сделок, совершенных с целью причинения вреда имущественным правам кредиторов. Таким образом, отсутствуют основания для признания рассматриваемых сделок недействительными по ст. 10, 168 ГК РФ.
Кассация вернула дело на новое рассмотрение
Артур Ахильгов обратился с кассационной жалобой в Арбитражный суд Московского округа, в которой он, в частности, указал на нарушение нижестоящими инстанциями норм материального и процессуального права, а также на несоответствие их выводов фактическим обстоятельствам по делу и имеющимся доказательствам.
Он указал, что каждое соглашение об оказании юрпощи содержит отдельный четкий предмет и количество часов, которое затратил адвокат на его исполнение. Вопреки утверждениям конкурсного управляющего, оспариваемые соглашения являются не просто обычными хозяйственными сделками, а реализацией предусмотренного ст. 48 Конституции РФ права лица на квалифицированную юрпомощь, которая оказывается адвокатами согласно Закону об адвокатуре.
Адвокат добавил, что правильное разрешение процедуры банкротства требует привлечения специалиста, обладающего специальными юридическими познаниями. После введения процедуры наблюдения директор должника привлек его для оказания квалифицированной юрпомощи. По словам Артура Ахильгова, суд ошибочно рассматривает оспариваемые сделки и платежи по ним как сделки, совершенные во вред кредиторам должника, так как они были совершены после введения процедуры наблюдения и платежи по ним являются текущими. По мнению адвоката, первая инстанция необоснованно применила реституцию по оспариваемым сделкам к КА Чеченской Республики «Низам», а апелляция не устранила такое нарушение, сославшись на факт перечисления денежных средств на расчетный счет коллегии.
Изучив материалы дела, суд округа отметил, что оспариваемые сделки были совершены 27 августа 2021 г., в то время как производство по делу о банкротстве должника было возбуждено 9 октября 2021 г. Он напомнил, что сделки по удовлетворению текущих платежей могут быть признаны недействительными на основании п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве, если они совершены с нарушением очередности удовлетворения требований по текущим платежам, установленной п. 2 ст. 134 закона. При этом в результате такой сделки у должника отсутствуют средства, достаточные для удовлетворения текущих платежей, имевших приоритет над погашенным требованием, в размере, на который они имели право до совершения оспариваемой сделки, при доказанности того, что получивший удовлетворение кредитор знал или должен был знать о нарушении такой очередности.
Таким образом, пояснил суд округа, при оспаривании сделки, направленной на удовлетворение текущих платежей, в предмет доказывания входят: факт совершения сделки; наличие иных текущих обязательств должника и нарушение очередности удовлетворения текущих платежей; отсутствие в результате оспариваемой сделки у должника средств, достаточных для удовлетворения приоритетных текущих платежей. Также нужно доказать сохранение до настоящего времени препятствий для удовлетворения требований кредиторов, имевших приоритет перед контрагентом по сделке на момент ее совершения, в также осведомленность контрагента о нарушении установленной п. 2 ст. 134 Закона о банкротстве очередности.
«Ответчик ссылался на то, что конкурсный управляющий не представил доказательств нарушения прав кредиторов по текущим платежам как на момент совершения сделки, так и на момент рассмотрения спора, а судом необоснованно сделан вывод о презумпции вины адвоката в самом факте оказания юридической помощи лицу, в отношении которого введена процедура наблюдения. В силу специфики юридических услуг решение вопроса о возможности заключения независимым адвокатом договора не может обусловливаться возложением на адвоката такой обязанности, как проверка имущественного положения доверителя, – отмечено в постановлении кассации. – Иной подход свидетельствует о том, что адвокат под страхом недействительности не вправе заключать договор с лицами, находящимися в сложном финансовом положении, что по существу блокирует возможность доступа к правосудию. При этом, как на то ссылался ответчик, он не является лицом, аффилированным с должником или его работниками».
Суд округа добавил, что конкурсный управляющий не представил доказательств нарушения прав кредиторов по текущим платежам как на момент совершения сделки, так и на момент рассмотрения спора. Нижестоящие суды пришли к выводу о презумпции вины адвоката лишь на основе самого факта оказания юрпомощи лицу, в отношении которого была введена процедура наблюдения. Ими также не было учтено, что коллегия адвокатов является некоммерческой организацией, основанной на членстве состоящих в ней адвокатов, поэтому она не является надлежащим ответчиком по заявленным требованиям, так как адвокатское образование не является стороной в соглашении об оказании юрпомощи. «Коллегия адвокатов не является стороной в соглашении об оказании юридической помощи, однако наделена статусом налогового агента ее членов, а также статусом представителя адвоката по его расчетам с доверителями и третьими лицами. Надлежащей оценки, учитывая обстоятельства обособленного спора, доводы ответчика не получили», – счел окружной суд, который отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение в АСГМ.
Адвокат и его представитель прокомментировали выводы окружного суда
В комментарии «АГ» адвокат Артур Ахильгов отметил, что порочные судебные акты, ставящие под сомнение возможность заключения адвокатом соглашений об оказании юрпомощи с лицами, находящимися в преддверии банкротства, а также привлекающие адвокатскую коллегию к ответственности по обязательствам адвоката, были отменены окружным судом, который вновь указал нижестоящим инстанциям на необходимость соблюдения как положений Закона о банкротстве, так и разъяснений высших судебных инстанций при рассмотрении заявлений о признании сделок недействительными. «Таким образом, суд кассационной инстанции вновь направил вектор развития судебной практики о правоотношениях между адвокатом и доверителем, находящимся в преддверии банкротства, в правовое русло, выверенное соответствующими позициями Верховного Суда», – подчеркнул он.
Адвокат КА «Люди дела» Игорь Кобзарев, который представлял интересы Артура Ахильгова в обособленном споре, сообщил, что он вступил в дело на стадии апелляции. Он отметил, что ни первая инстанция, ни апелляционный суд не смогли дать правового обоснования солидарного взыскания денежных средств с коллегии адвокатов. При этом ими полностью были проигнорированы положения ст. 22 Закона об адвокатуре, в которых недвусмысленно указано, что коллегия адвокатов не отвечает по обязательствам состоящих в ней адвокатов, а является лишь их налоговым агентом. Также была проигнорирована важная судебная практика, которая была изложена в письменной позиции, добавил он.
«Отрадно, что наша позиция была услышана судом округа, который направил дело на новое рассмотрение в первую инстанцию. Постановление суда кассационной инстанции примечательно и тем, что в нем отражена важная судебная практика, которую можно использовать при построении защиты по аналогичным спорам, Так, адвокат не обязан руководствоваться финансовым положением должника при заключении соглашения (Определение ВС РФ от 17 марта 2022 г. по делу № А56-116888/2017). Если соглашение с адвокатом заключено после введения банкротной процедуры, то платежи по нему являются текущими, соответственно, судами должно учитываться обстоятельство, нанесен ли вред кредиторам по текущим платежам, а не реестровым (Определение ВС РФ от 4 марта 2021 г. № 305-ЭС20-5112 (8) по делу № А40-167953/2016). По подобным спорам коллегия адвокатов не является надлежащим ответчиком (Определение ВС РФ от 1 марта 2016 г. № 5-КГ15-198). Хотя данный обособленный спор по существу еще не завершен, я надеюсь на его дальнейшее позитивное окончание», – прокомментировал Игорь Кобзарев.
Эксперты «АГ» поддержали позицию кассации
Адвокат, руководитель практик разрешения споров и международного арбитража ART DE LEX Артур Зурабян полагает: постановление окружного суда еще раз подтверждает, что в отношении платежей в адрес адвокатов при отсутствии доказательств нереальности оплаченной юрпомощи само по себе знание адвоката о признаках неплатежеспособности доверителя не может служить основанием для оспаривания платежей в процедуре банкротства. «В противном случае получается, что адвокат, особенно в ситуации правовой помощи должнику, в отношении которого подано и принято к производству заявление о признании должника банкротом, действует в ситуации, когда его вознаграждение может быть с крайне высокой долей вероятности изъято в конкурсную массу. Безусловно, в таком случае мало кто согласится оказывать правовую помощь, и конституционное право на обеспечение доступа к правосудию будет фактически сведено на нет», – заметил он.
По словам эксперта, сходные правовые вопросы исследуются, в том числе, в рамках дела № А40-216654/2019 о банкротстве Дмитрия Мазурова, где финансовый управляющий пытался оспорить платежи по договору об оказании юридической помощи на общую сумму в 11 млн руб. «Соответствующий обособленный спор был признан заместителем председателя Верховного Суда, председателем Судебной коллегии по экономическим спорам Ириной Подносовой настолько значимым для формирования практики, что несмотря на наличие отказного определения ВС РФ дело было передано на рассмотрение Экономколлегии. В своем Определении от 21 февраля 2023 г. она отдельно отметила довод о том, что реализация должником его права на получение квалифицированной юридической помощи и судебную защиту не может быть признана в качестве недобросовестных действий, направленных на причинение вреда его кредиторам», – сообщил Артур Зурабян.
Адвокат отметил значимость выводов кассации о периоде спорных платежей, которые были совершены (равно как и оказана юрпомощь) после принятия к производству заявления о признании должника банкротом, т.е. являлись текущими. «Суд кассационной инстанции абсолютно справедливо указал на то, что в ситуации отсутствия доводов и оснований для выводов о недобросовестности контрагентов такие платежи могут быть оспорены только при доказанности предпочтения в отношении иных текущих платежей, очередность которых такая же либо имеет приоритет. Отдельно суд кассационной инстанции еще раз подчеркнул – и это также выступило отдельным основанием для направления спора на новое рассмотрение – что по общему правилу адвокатское образование не несет ответственности по обязательствам оказывающих правовую помощь адвокатов, соответственно, не может быть привлечено в качестве ответчика (солидарного ответчика). Такая практика является последовательной как в отношении коллегий адвокатов, так и адвокатских бюро», – полагает Артур Зурабян.
Адвокат, партнер Правового бутика K’AMELAWT Анастасия Шамшина отметила, что постановление кассации продолжает реализацию подхода ВС РФ, изложенного в определениях № 307-ЭС19-4636(17-19) от 17 марта 2022 г. и № 307-ЭС19-4636(23-25) от 11 ноября 2022 г. Ранее Экономколлегия ВС уже отмечала, что при исследовании обстоятельств осведомленности сторон о неплатежеспособности должника возможность оказания защиты адвокатом не может обусловливаться возложением на представителя юридической профессии такой обязанности, как проверка имущественного положения организации-доверителя. Иной подход не позволял бы адвокату под страхом недействительности сделки заключать договор с лицами, находящимися в сложном финансовом положении и нуждающимися в квалифицированной юридической помощи. По существу это один из видов блокировки доступа к правосудию, напомнила она,
По словам эксперта, Арбитражный суд Московского округа не только исправил грубейшую процессуальную ошибку нижестоящих судов, но и снова обратил внимание на неверные акценты нижестоящих судов при разрешении спора: «В делах подобного рода, когда юридическая помощь оказывается лицу, проходящему через процедуру банкротства, важна следующая последовательность рассуждений: недопустима презумпция вины адвоката за сам факт оказания помощи лицу, в отношении которого введена процедура банкротства (наблюдения). Реальность оказанной адвокатом помощи не измеряется в формате овеществленного результата, качество такой помощи по смыслу адвокатской деятельности вправе оценить только сам доверитель. Если платежи по сделкам произведены в процедуре наблюдения, то они имеют статус текущих».
Анастасия Шамшина напомнила, что основания недействительности текущих платежей разъяснены весьма четко в Постановлении Пленума ВАС РФ от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением федерального закона “О несостоятельности (банкротстве)”». «Соответственно, если права кредиторов по текущим платежам не нарушены и доказательств этому не приведено, оснований для оспаривания платежей не имеется. Ключевым фактором при рассмотрении споров этой категории должна становиться не субъективная оценка качества и реальности услуг (которые могут быть оценены исключительно доверителем адвоката), а установление наличия/отсутствия фактов аффилированности адвоката и его доверителя и направленности их действий на вывод активов из конкурсной массы (но для такого вывода нужна существенная и внушительная доказательственная база, в комментируемом деле таковая отсутствовала)», – полагает она.
Как отметила адвокат АП Московской области Валентина Ященко, наметившаяся судебная практика оспаривания соглашений об оказании юридической помощи по правилам ст. 61.2 и ст.61.3 Закона о банкротстве основана на полном непонимании сути и природы оказания адвокатами юрпомощи и в особенности – последствий признания таких сделок недействительными. «Наметившуюся тенденцию оспаривания соглашений об оказании юридической помощи нахожу опасной и способной не просто причинить вред правам доверителей, но и полностью исключить их право на квалифицированную юридическую помощь и возможность сохранения режима адвокатской тайны, гарантированные ст. 48 Конституции РФ и ст. 1 и 8 Закона об адвокатуре», – подчеркнула она.
По словам эксперта, угроза такой практики касается прежде всего режима сохранения адвокатской тайны, распространяющегося на все полученные адвокатом от доверителя сведения и являющиеся в силу закона информацией ограниченного доступа на бессрочной основе. «В случае закрепления этой пагубной, на мой взгляд, практики, адвокату, чтобы опровергнуть требования кредиторов, придется не только представить само соглашение – предмет оспаривания, но и доказать наличие встречного предоставления, продемонстрировав суду наличие экономического эффекта для доверителя. При таком распределении бремени доказывания все адвокатское производство будет предано огласке в нарушение режима адвокатской тайны, создав угрозу интересам доверителя, а впоследствии может причинить вред и его праву на справедливое судопроизводство. Отдельного внимания заслуживает требование обосновать стоимость юрпомощи адвоката, т.е. продемонстрировать суду “экономическую целесообразность”, что просто невозможно в силу ее уникальности. Гонорар адвоката, как и иные сведения, является предметом адвокатской тайны, а значит, не поддается статистическому учету. В то же время будет неверным сравнивать размер гонорара адвоката со среднерыночной стоимостью юридических услуг», – убеждена Валентина Ященко. Она добавила, что вопросы защиты адвокатской тайны в рамках банкротных споров требуют особого внимания со стороны адвокатского сообщества.
