Европейский Суд в очередной раз обязал российские власти выплатить компенсацию гражданину, не получившему своевременной медицинской помощи в СИЗО. Как следует из материалов дела «Барсуков против России», заявитель был арестован в 2007 г. и оставался под стражей на протяжении всего расследования и судебного разбирательства. В 2009 г. он был признан виновным в мошенничестве и приговорен к 14 годам тюремного заключения. При этом указывается, что у него диагностирован целый ряд тяжелых заболеваний: ишемическая болезнь, стенокардия, хронический посттравматический перикардит, хронический цистит, хроническая почечная недостаточность и другие.
При таких болезнях заключенный нуждался в ежедневном комплексном приеме лекарств и ежемесячном прохождении углубленного медицинского обследования. По прибытии в СИЗО он сразу же проинформировал сотрудников о своем состоянии здоровья.
Без получения комплексного лечения состояние заявителя стало ухудшаться, однако впервые он был обследован врачом лишь в декабре 2008 г. Через год, по просьбе адвоката, медицинские эксперты подготовили доклад, в котором оценили возможность лечения заявителя в СИЗО, а также предупредили о возможном ухудшении состояния его здоровья.
В это же время заявитель обратился в суд с иском к ФСИН России, которая, по его мнению, не обеспечила надлежащего медицинского лечения. Решением суда первой инстанции, оставленным без изменения постановлением суда апелляционной инстанции, иск был отклонен. Суды указывали, что медицинская помощь предоставлялась, в частности, на осмотр вызывались врачи.
После этого заявитель направил жалобу в ЕСПЧ, в которой указывал, что российские власти не предоставили ему адекватную медицинскую помощь, в связи с чем нарушили ст. 3 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой никто не должен подвергаться пыткам или бесчеловечному обращению. Также он настаивал на том, что у него не было эффективного внутреннего средства правовой защиты.
Изучив дело, Суд пришел к выводу, что неспособность властей предоставить заявителю врача в период с 2007 по 2008 г., привела к длительным физическим страданиям. Также ЕСПЧ постановил, что в связи с отсутствием эффективного внутреннего средства правовой защиты имело место нарушение ст. 13 Конвенции. На этом основании в качестве компенсации ему присуждено 15 тысяч евро.
Представляющий заявителя адвокат АП Санкт-Петербурга Константин Кузьминых, комментируя «АГ» решение Суда указал, что он неоднократно обращал внимание следователей, сотрудников ФСИН России и Генпрокуратуры РФ о состоянии здоровья его доверителя. При этом руководитель следственной группы пояснял, что он занимается не лечением, а уголовным преследованием и доводы о нарушении прав на медицинскую помощь в СИЗО следствию малоинтересны.
Также Константин Кузьминых пояснил, что на стадии коммуникации жалобы ЕСПЧ власти Российской Федерации в своих возражениях указали, что у них (у Правительства РФ с участием Минздрава России) нет специалистов, чтобы оценить достаточность оказания медицинской помощи заявителю в СИЗО и влияния фактических условий содержания в изоляторе на динамику его состояния здоровья.
«В итоге, по данной жалобе ЕСПЧ имел очевидную ситуацию, при которой власти, не оспаривая наличие у заявителя тяжелых заболеваний, указали, что медицинскими специалистами для ответов на вопросы ЕСПЧ они не располагают, но располагают решениями судов общей юрисдикции о том, что нарушения права заявителя на медицинскую помощь не усматривается», – пояснил он.
Резюмируя изложенное, эксперт подчеркнул, что власти РФ в своих возражениях в ЕСПЧ ошибочно приняли за приоритетное направление защиты своей позиции решения судов общей юрисдикции, не приняв во внимание, что эти судебные решения являются отдельным предметом разбирательства по ст. 13 Конвенции. «В итоге, мы имеем очередной пример изначально безразличного отношения компетентных должностных лиц к жизни и здоровью заключенного под стражу и последующую неуклюжую попытку профильных юридических служб аппарата Правительства РФ оправдать эти действия в Европейском суде решениями национальных судов, которые сами по себе являлись предметом разбирательства», – заключил адвокат.
