Конституционный Суд опубликовал Определение № 201-О/2024 по жалобе на неконституционность ч. 2 ст. 66 УПК РФ, регламентирующей порядок отвода прокурора.
С жалобой в КС РФ обратилась осужденная Елена Мазанько. Она указала, что обвинительное заключение по ее уголовному делу было утверждено генеральным прокурором России, при том, что ранее это же лицо в должности заместителя председателя СКР исполняло полномочия по организации предварительного расследования вмененных ей преступлений. По мнению заявительницы, ч. 2 ст. 66 УПК не соответствует Конституции РФ, поскольку позволяет должностному лицу, участвовавшему в проведении предварительного следствия, утвердить обвинительное заключение по уголовному делу и направить его в суд, соответственно, это ставит под сомнение его незаинтересованность в исходе дела, не обеспечивает разделение функций предварительного расследования и надзора. Кроме того, Елена Мазанько просила КС отменить принятые по ее уголовному делу судебные акты в той мере, в которой они не соответствуют Конституции РФ.
Изучив доводы жалобы, Конституционный Суд не выявил оснований для принятия ее к рассмотрению. Он напомнил, что прокуратура, являясь участником уголовного судопроизводства со стороны обвинения, осуществляет уголовное преследование согласно своим полномочиям в рамках Закона о прокуратуре. В свою очередь, Следственный комитет России является федеральным госорганом, осуществляющим полномочия в сфере уголовного судопроизводства, включая оперативное и качественное расследование преступлений в соответствии с установленной УПК РФ подследственностью, а также выполняет процессуальный контроль за деятельностью следственных органов СКР и их должностных лиц.
КС также отметил, что прокурор, а также следователь, дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне обвинения, должны подчиняться установленному УПК порядку уголовного судопроизводства, следуя закрепленным этим Кодексом принципам уголовного судопроизводства. УПК не содержит каких-либо положений, допускающих освобождение как прокурора, так и следователя, а равно руководителя следственного органа от выполнения этих обязанностей. «На досудебной стадии уголовного процесса осуществление уголовного преследования выражается в принятии уполномоченными органами процессуальных мер, обеспечивающих своевременное и обоснованное привлечение в качестве обвиняемых лиц, в отношении которых собраны свидетельствующие о совершении ими преступления доказательства, в утверждении обвинительного заключения прокурором и направлении дела в суд. Участие прокурора в судебной стадии уголовного процесса заключается в поддержании от имени государства обвинения по уголовному делу», – напомнил Суд.
Он добавил, что именно поэтому УПК РФ, относя следователя, дознавателя, прокурора к числу участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения, возлагает на них обязанность осуществления уголовного преследования, включающего установление события преступления и изобличение лица (лиц), его совершившего (совершивших), в каждом случае обнаружения признаков преступления. Следователь, дознаватель, прокурор, осуществляя доказывание, обязаны принимать в установленных процессуальных формах все зависящие от них меры, чтобы были получены доказательства, подтверждающие как виновность, так и невиновность лица в совершении инкриминируемого ему преступления, с соблюдением принципов законности при производстве по уголовному делу, а также охраны прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве.
Соответственно, эти лица осуществляют от имени государства единую функцию уголовного преследования, хотя и реализуемую различными процессуальными действиями и на разных стадиях уголовного процесса. Со ссылкой на Определение КС от 8 декабря 2011 г. № 1627-О-О Суд отметил, что оспариваемая норма – согласно которой участие прокурора в производстве предварительного расследования, а равно в судебном разбирательстве не служит препятствием для дальнейшего его участия в производстве по данному уголовному делу – во взаимосвязи с другими нормами уголовно-процессуального закона не может расцениваться как нарушающая конституционные права заявительницы. В свою очередь, отмена приговора и последующих судебных решений по уголовному делу заявительницы выходит за пределы полномочий Суда.
Заместитель председателя КА «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин полагает, что сложно спорить с выводами Конституционного Суда, поскольку аксиоматичным является то, что прокурор, следователь и дознаватель реализуют одну и ту же функцию в уголовном судопроизводстве – функцию обвинения. «Положения ст. 66 УПК РФ являются вполне определенными и имеющими однозначное толкование. Довод заявительницы о необходимости обеспечения нормативных положений о разделении функций производства и организации предварительного следствия и надзора за ним не позволяет вести речь о нарушении ее конституционных прав в контексте справедливости вынесенного приговора. В конечном итоге конструкция норм УПК не исключает поддержание обвинения наряду с прокурором (как гособвинителем) лицом, производившим расследование по делу. Тем самым разделение полномочий в рамках обвинительной деятельности не исключает возможность участия одного и того же лица в рамках одного и того же дела в качестве следователя (дознавателя) и прокурора (государственного обвинителя), так как исключает конфликт интересов в реализации противоположных статусов «защита – обвинение» и никак не влияет на беспристрастность суда», – считает он.
Адвокат КА г. Москвы «Ошеров, Онисковец и Партнеры» Азамат Дадов полагает, что в определении КС РФ не упомянута функция надзора, а указан внутренний процессуальный контроль поднадзорного ведомства. «Положения ст. 37 УПК РФ напрямую наделяют прокурора статусом уполномоченного должностного лица, одновременно осуществляющего от имени государства и уголовное преследование, и надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия. Поскольку согласно п. 1.1 Приказа Генпрокуратуры России от 17 сентября 2021 г. № 544 “Об организации прокурорского надзора за процессуальной деятельностью органов предварительного следствия” приоритетным направлением деятельности считается защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, то логика заявителя вполне понятна. Вместе с этим заслуживают внимания необходимость некоторых изменений в п. 6, п. 31, п. 55, п. 58 ст. 5, ст. 221, ст. 246 УПК РФ, касательно процессуального момента перехода от функции надзора к обвинению и обратно. Если сравнивать, адвокат приобретает процессуальный статус защитника с момента выполнения требований ст. 49 УПК РФ, при этом направление уголовно-процессуальной деятельности защиты остается неизменным на протяжении всего процесса», – отметил он.
