Истица обратилась в суд с иском о признании недействительным договора купли-продажи квартиры и применении последствий недействительности сделки как мнимой. В обоснование исковых требований она указала, что между ней и ответчиком был заключен договор займа на сумму 2 млн рублей сроком на 1 год с условием уплаты 5% от суммы займа ежемесячно и гарантией возврата в виде залога квартиры, принадлежащей истице на праве собственности.
При этом договор залога не регистрировался – вместо этого заимодавец предложил оформить договор купли-продажи этой квартиры с письменным обязательством не отчуждать ее до окончания срока займа при условии соблюдения обязательств его погашения. Договор купли-продажи был оформлен при передаче истице половины суммы займа, вторая половина была передана месяц спустя, после чего была составлена расписка на всю сумму долга. Уплата процентов по договору займа осуществлялась до июля 2015 г., после чего в связи с отсутствием денежных средств истица платежи вносить перестала, тем самым нарушив свои обязательства.
Суд первой инстанции в удовлетворении исковых требований отказал. Он исходил из того, что доказательства заключения истицей договора займа с ответчиком ранее 5 января 2015 г. в материалах дела отсутствуют. Действия истицы при заключении с супругой ответчика договора купли-продажи спорной квартиры суд оценил как направленные на возникновение правовых последствий, предусмотренных сделкой купли-продажи. В связи с этим суд пришел к выводу об отсутствии оснований для признания сделки недействительной по мотиву ее мнимости. Суд апелляционной инстанции согласился с этим решением.
Однако Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ, рассмотрев кассационную жалобу истицы, нашла ее подлежащей удовлетворению.
В обоснование своего решения Верховный Суд указал, что в соответствии с ч. 2 ст. 56, ст. 148 ГПК РФ при рассмотрении дела суд должен установить закон, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и правоотношения сторон, определить, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, и вынести данные обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.
Также Суд напомнил, что в п. 6 Постановления Пленума ВС РФ от 24 июня 2008 г. № 11 разъяснено, что, определяя закон, которым следует руководствоваться при разрешении дела, и устанавливая правоотношения сторон, суду следует иметь в виду, что они должны определяться исходя из совокупности данных: предмета и основания иска, возражений ответчика относительно иска, а также иных обстоятельств, имеющих юридическое значение для правильного разрешения дела. Поскольку основанием иска являются фактические обстоятельства, то указание истцом конкретной правовой нормы в обоснование иска не является определяющим при решении судьей вопроса о том, каким законом следует руководствоваться при разрешении дела.
Таким образом, отметил ВС РФ, несмотря на заявленные требования о признании мнимым договора купли-продажи квартиры, обосновывая которые истица указывала, что при его заключении стороны имели в виду договор займа с залогом спорной квартиры, суды первой и апелляционной инстанций для правильного разрешения спора должны были самостоятельно дать правовую квалификацию заявленным требованиям. Они должны были разрешить вопрос о наличии или отсутствии оснований для признания договора купли-продажи недействительным как притворной сделки, прикрывающей договоры займа и залога. Однако суды оценки данным обстоятельствам не дали и ограничились выводом об отсутствии оснований для признания оспариваемой сделки мнимой.
С учетом изложенного Судебная коллегия направила дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Комментируя позицию ВС РФ, адвокат АП Московской области Екатерина Давыдова пояснила, что на сегодняшний день имеется широкая судебная практика по оспариванию сделок купли-продажи недвижимого имущества, в том числе по основанию притворности. При этом она отметила, что, как правило, суды общей юрисдикции не обосновывают в своих решениях применение тех или иных норм права, принимая за истину отношения, положенные в фабулу искового заявления истцом, часто злоупотребляющим своим правом.
По мнению Екатерины Давыдовой, одним из ключевых моментов в определении ВС РФ является указание на обязанность судов самостоятельно дать правовую квалификацию заявленным требованиям и разрешить вопрос о наличии либо отсутствии предусмотренных п. 2 ст. 170 ГК РФ оснований для признания данного договора купли-продажи недействительным как притворной сделки, прикрывающей договор займа и залога.
«Полагаю, что данным выводом Верховный Суд справедливо напомнил нижестоящим судам о своей роли в судебном разбирательстве, недопустимости халатной пассивности в процессе, необходимости более четко следовать процессуальному закону, не связывать себя с доводами жалобы, а, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществлять надлежащее руководство процессом», – сказала Екатерина Давыдова.
Управляющий партнер коллегии адвокатов «Старинский, Корчаго и партнеры» Владимир Старинский придерживается аналогичной позиции. Вместе с тем он отметил, что своим определением Верховный Суд развязывает нижестоящим судам руки в плане применения норм права, на которые истец не ссылался в иске, но которые являются смежными в конкретной ситуации. «С одной стороны, это позволяет суду поправить сторону, правую по сути, но двигавшуюся не совсем в правильном направлении. С другой стороны, суд в таком случае за истца меняет основание иска, что может привести к слишком вольному толкованию процессуального закона», – считает Владимир Старинский.
