6 декабря в Госдуму внесен проект поправок в ст. 108 и 109 УПК РФ (законопроект № 504664-8) о запрете назначения судами меры пресечения в виде заключения под стражу в отношении подозреваемых и обвиняемых в совершении ряда преступлений, преимущественно экономической направленности.
Поправки излагают ч. 1 ст. 108 УПК в новой редакции: «Заключение под стражу в качестве меры пресечения при отсутствии обстоятельств, указанных в пп. 1–4 ч. 1 настоящей статьи, не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных ст. 159 частями первой-четвертой, 159.1-159.3, 159.5-159.7, 160, 165, 171, 171.1, 171.3-172.3, 173.1-174.1, 176-178, 180, 181, 183, 185-185.4, 190-199.4, 201, 204,212,215-215.3, 216-217.1, 218- 220, 293 УК РФ».
Также предлагается расширить в ч. 1.1 ст. 108 УПК перечень статей УК РФ, привлечение по которым не должно предполагать возможности избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу. «Лица, привлекаемые к уголовной ответственности по составам преступлений, предлагаемым к исключению из перечня статей, предусматривающих заключение под стражу, не являются теми, которые должны быть изолированы от общества на период предварительного следствия и суда, тем более, что ряд этих статей не предусматривают наличие умысла в их деянии», – указано в пояснительной записке.
Также предложено исключить из ст. 109 УПК ч. 3, 5, 6, 7, 8.1-8.3, а ч. 4 изложить в новой редакции, согласно которой при нахождении под стражей свыше 18 месяцев продление этой меры пресечения не допускается, а содержащийся под стражей подлежит немедленному освобождению без каких-либо исключений.
Как отмечается в пояснительной записке, изменения в ст. 109 УПК РФ позволят конкретизировать и упорядочить сроки содержания обвиняемых и подозреваемых под стражей без необоснованного ущемления прав граждан на доступ к судопроизводству. «Предлагаемые изменения в ст. 108 и 109 УПК РФ исходят из того, что заключение под стражу является исключительной мерой временного принудительного ограничения свободы обвиняемого от общества с целью ограждения общества от этого лица, с целью недопущения им противоправных деяний и уничтожения улик, иных доказательств, а также оказания воздействия на свидетелей, потерпевших и иных лиц», указывает автор проекта.
Также подчеркивается, что максимальный срок содержания под стражей обвиняемого по действующему законодательству составляет 18 месяцев, однако согласно ст. 109 УПК срок содержания под стражей свыше 18 месяцев может быть продлен судом на неопределенный срок до окончания времени, необходимого обвиняемому для полного ознакомления с материалами уголовного дела: «Возможность практически бесконечно продлевать сроки содержания под стражей обвиняемых порождает у следователей чувство вседозволенности и отсутствие стремления к оперативному и качественному расследованию деяний обвиняемых».
В пояснительной записке к законопроекту также отмечено, что действующие сроки содержания под стражей уходят своими корнями в далекое прошлое, когда у следователя «ничего не было, кроме кодексов с многочисленными вклейками внесенных в них изменений и пишущей машинки». «В XXI веке получение доказательств следователем по времени сократилось в разы. Любой документ из любой точки страны и даже мира возможно получить едва ли не в режиме реального времени. Отдельное поручение следователя о допросе свидетеля может быть исполнено и доставлено следователю сразу же по факсимильной связи или путем пересылки по электронной почте с последующим поступлением на бумажном носителе для приобщения к уголовному делу. Длительность сроков предварительного следствия в основном объясняется следователями тем, что эксперты, проводящие те или иные исследования, проводят их слишком долго. Это действительно имеет место, но с этим необходимо бороться, в частности, выясняя, не злоупотребляют ли экспертные учреждения благосклонным отношением к ним со стороны следствия и нельзя ли более четко регламентировать сроки проведения экспертиз», – полагает автор поправок.
Старший партнер АБ г. Москвы «Нянькин и партнеры» Алексей Нянькин отметил, что законопроект направлен на развитие политики государства в сторону либерализации применения мер уголовно-процессуального принуждения к лицам, обвиняемым в совершении ненасильственных преступлений экономической направленности. При этом он усомнился, что проект поправок будет принят в данной редакции. «Если же это произойдет, то безусловным положительным аспектом станет существенное снижение репрессивного влияния на бизнес со стороны недобросовестных конкурентов, сохранение режима функционирования бизнеса, руководители которых порой, может быть, и обоснованно подвергаются уголовному преследованию за содеянное; и как следствие – повышение доходов государства за счет продолжения деятельности предприятий среднего и малого бизнеса, чьи руководители или бенефициары, хотя и подлежат привлечению к уголовной ответственности, но в период следствия должны сохранить рычаги управления бизнесом. Пояснительная записка к законопроекту содержит справедливые суждения, хотя и не имеющие прямого отношения к поправкам, но отражающие потребность общества и правовой системы в необходимости неукоснительного соблюдения разумных сроков предварительного расследования», – заметил эксперт.
Адвокат практики уголовного права и процесса «Инфралекс» Мартин Зарбабян заметил, что ст. 108 УПК достаточно часто подвергается изменению. «Логика законодателя вполне ясна: создать благоприятные условия для экономической деятельности и предупредить от возможных случаев необоснованного заключения под стражу. Однако на практике можно все еще столкнуться с тем, что следственные органы и суды не всегда принимают во внимание существующие разъяснения и положения», – указал он.
По словам эксперта, предложенный перечень составов преступлений, при обвинении в совершении которых не может быть избрана мера пресечения, удивляет и должен быть скорректирован. «Что касается инициативы об установлении предельного срока содержания под стражей и недопустимости бесконечного содержания обвиняемых в следственных изоляторах, то действительно, это очень чувствительная тема и проблема, поскольку случаи, когда обвиняемые содержатся в изоляторе по три или четыре года, еще встречаются в правоприменительной практике. Помогут ли такие инициативы решить эту проблему? Очень может быть. Во всяком случае, согласен с тезисом пояснительной записки, что нет оснований по общему правилу для заключения гражданина под стражу, если в его действиях не усматривается физической угрозы для общества», – полагает он.
Мартин Зарбабаян отметил, когда речь идет о гуманизации уголовного и уголовно-процессуального законодательства, то не только профессиональному сообществу, но и всем гражданам следует такие изменения приветствовать. «Если говорить предметно, то желание законодателя не допустить случаев необоснованного заключения обвиняемых под стражу реализуется на сегодня преимущественно через нормативные запреты. Вместе с тем судебная статистика и практика демонстрируют, что, несмотря на последовательные законодательные шаги, правоприменитель не всегда следует букве закона в рассматриваемых вопросах. Поэтому, на мой взгляд, проблема необоснованного заключения обвиняемых под стражу, особенно субъектов экономической деятельности, не может и не должна решаться посредством только запретов. Важным для участников уголовного судопроизводства в части соблюдения их конституционных прав, по-моему, является судебный контроль, когда суды вышестоящих инстанций активно будут выявлять и исправлять судебные ошибки, допущенные при рассмотрении ходатайств о продлении или избрании меры пресечения, тем самым меняя парадигму правоприменителя в отношении вопроса о заключении обвиняемого под стражу», – подчеркнул адвокат.
Старший партнер АБ ZKS Андрей Гривцов подчеркнул, что единственным способом побороть необоснованные «аресты» предпринимателей является не внесение в УПК все новых разъяснений о том, что такое предпринимательская деятельность, а установление полного запрета на заключение под стражу по делам, по которым наиболее часто необоснованно привлекаются к ответственности предприниматели. «Эта поправка точно сработает на сокращение количества арестов. Идея ограничения сроков содержания под стражей мне тоже нравится. Единственное, что с учетом вектора нашего правоприменения полагаю, что правоохранительное лобби будет резко против принятия данных поправок, а, следовательно, больших иллюзий относительно возможности их принятия испытывать не следует. Буду рад ошибиться в своем прогнозе, так как поправки весьма дельные», –полагает он.
Советник ФПА, член Совета АП г. Москвы Евгений Рубинштейн отметил, что законопроект является очередной попыткой гуманизировать применение меры пресечения в виде заключения под стражу. «По своей сути, законопроект является продолжением ранее использовавшейся модели совершенствования закона путем увеличения количества составов преступлений экономической направленности, по которым либо предусматриваются дополнительные обязательные условия для применения заключения под стражу, либо вообще предусматривается запрет на избрание этой меры пресечения. Отличие этого законопроекта заключается в том, что он предусматривает запрет на продление срока содержания под стражей для ознакомления с материалами уголовного дела. Причем используется логичное обоснование – несоответствие механизма регулирования современным технологиям. Эти поправки, как и другие законопроекты, направленные на гуманизацию применения меры пресечения в виде заключения под стражу, следует поддержать и приветствовать. Единственное, на что целесообразно обратить внимание, – в подавляющем большинстве случаев причина в избрании этой меры пресечения заключается не в потребности оградить обвиняемого (подозреваемого) от общества, а в использовании стражи как способа понуждения к даче признательных показаний. Как только эта причина будет устранена, так потребность в избрании стражи будет приведена в соответствие с ее истинным предназначением», – полагает он.
