9 февраля Верховный Суд вынес Определение № 302-ЭС20-4222 (17,18) по делу № А58-6327/2018 об оспаривании госкорпорацией «Агентство по страхованию вкладов» цепочки сделок по отчуждению недвижимости, ранее принадлежавшей банку-банкроту, в котором указал, в каких случаях совершение должником сделки накануне банкротства нельзя считать противоправным.
Серия сделок до банкротства банка
В марте 2012 г. АО Банк «Таата» получил от Александра Васильева по договору мены два нежилых помещения в здании, расположенном в престижном районе г. Москвы, в обмен на 122 510 акций кредитной организации номинальной стоимостью 1000 руб. каждая. В январе 2013 г. банк выкупил у него же еще одно нежилое помещение в том же здании стоимостью более 62,5 млн руб.
По состоянию на июнь 2018 г. Александр Васильев владел 0,0005% акций банка «Таата». В июле того же года банк продал эти три помещения Ивану Наливайко за 345 млн руб., которые поступили в кассу на следующий день после заключения сделки. 5 июля новый собственник зарегистрировал недвижимость на себя, в тот же день Центробанк отозвал лицензию у банка и назначил временную администрацию.
В начале августа 2018 г. Иван Наливайко продал нежилые помещения Александру Васильеву за 348,6 млн руб. В конце того же месяца банк был признан банкротом, его конкурсным управляющим стала госкорпорация «Агентство по страхованию вкладов», которая оспорила в суде сделки по отчуждению нежилых помещений и потребовала возвратить их в конкурсную массу должника. По мнению АСВ, отчуждение банком нежилых помещений в пользу Ивана Наливайко, а затем их продажа Александру Васильеву были притворными сделками и прикрывали отчуждение банком имущества новому собственнику.
Госкорпорация настаивала, что сделка подозрительна, так как она была совершена после возникновения у банка признаков несостоятельности (проблемы с платежеспособностью возникли с апреля 2018 г., а с июля того же года банк перестал исполнять платежные поручения), что она была направлена на причинение вреда кредиторам неплатежеспособного банка, так как тот по сделке ничего не получил, и что Александр Васильев был осведомлен о ее противоправном характере. Суд отказал в удовлетворении заявления, и апелляция поддержала его определение. Однако окружной суд отменил их решения и вернул дело на новое рассмотрение.
На втором круге рассмотрения дела суд признал договор банка с Иваном Наливайко и оплату покупки недействительными согласно п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве и взыскал с покупателя 345 млн руб. в пользу банка. Впоследствии апелляция и кассация поддержали такие выводы. Суды сочли, что факт оплаты не был подтвержден, а сделка была совершена с явным намерением причинить ущерб кредиторам банка. В удовлетворении требования о недействительности сделки между банком и Александром Васильевым было отказано, так как суды не установили его связь как с банком в той мере, которая позволяла бы ему контролировать действия должника, так и с Иваном Наливайко.
В кассационной жалобе АСВ просило Верховный Суд отменить судебные акты нижестоящих инстанций. В частности, госкорпорация отметила, что суды неправильно рассматривали сделки как самостоятельные, а не прикрывающие сделку между банком и Александром Васильевым. В подтверждение своих доводов АСВ сослалось на родственные связи этого гражданина с акционером банка, владение им прочими помещениями в том же здании, быструю продажу дорогостоящего недвижимого имущества как банком в пользу Ивана Наливайко, так и последним Александру Васильеву.
В свою очередь Иван Наливайко в жалобе в ВС указывал на несогласие с выводами о недоказанности его платежеспособности на момент совершения оспариваемой сделки и о фиктивности документооборота по ней.
Верховный Суд указал, что противоправность сделок не доказана
Судебная коллегия по экономическим спорам ВС отметила, что предмет кассационного обжалования судебных актов по этому обособленному спору со стороны АСВ свелся к квалификации сделок по отчуждению имущества банка: были ли это две самостоятельные сделки либо это была одна сделка между банком и Александром Васильевым, а два последовательных отчуждения имущества совершены лишь для ее прикрытия. Поскольку АСВ настаивало на втором варианте, ему следовало доказать, что Иван Наливайко был подставным лицом: в сделке он участвовал номинально и действовал в интересах Александра Васильева, либо последний знал (должен был знать) о номинальном статусе этого лица. Затем согласно занимаемой АСВ позиции доказыванию подлежал факт причинения вреда кредиторам банка. Агентство не являлось стороной сделки (сделок). Отчуждение имущества банка оспаривалось по обстоятельствам, которые недобросовестные участники сделки обычно скрывают. В связи с этим АСВ объективно испытывало трудности с доказыванием обстоятельств совершения спорных сделок.
В таком случае, заметил Суд, АСВ достаточно было указать на совокупность подозрительных обстоятельств и подтвердить их хотя бы косвенными доказательствами, выстроив собственную версию развития событий по оспариваемой сделке. Бремя доказывания обратного переходит на лиц, отвечающих на претензии агентства, так как именно они должны располагать достоверными знаниями о сделке и прямыми доказательствами. По результатам оценки доводов и доказательств, представленных спорящими сторонами, наиболее логичная, правдоподобная и вероятная версия произошедших событий принимается судом и служит фактическим основанием для последующей юридической квалификации правоотношений.
Однако, обратил внимание Верховный Суд, АСВ не доказало связь Ивана Наливайко с Александром Васильевым и необычный характер второй сделки, а все сомнения в обратном были либо недостаточны, либо устранены в суде Александром Васильевым и его представителями. Основной довод агентства о подозрительности состоял в том, что сделка между двумя гражданами была совершена в течение небольшого периода после того, как Иван Наливайко приобрел у банка спорные помещения. Однако этого фактора самого по себе недостаточно для вывода о какой-либо противоправности в действиях Александра Васильева, хотя при наличии прочих сомнительных обстоятельств может подтверждать подозрения. В то же время иных обстоятельств судами не установлено, как и не выявлено родственных, дружеских, партнерских, служебных отношений между Иваном Наливайко и Александром Васильевым.
«Доводы агентства о том, что Александр Васильев имел интерес к покупке спорных помещений, подтверждены им самим со ссылкой на то, что остальные помещения в здании также принадлежат ему. После оставления банком помещений Александр Васильев был заинтересован в надлежащем содержании здания, для чего разумным и обоснованным было бы владеть всем им на праве собственности. Вероятнее всего, по этой же причине первым, к кому разумно обратился Иван Наливайко с предложением о купле-продаже помещений, являлся именно Александр Васильев. Отчуждение банку в 2012–2013 гг. тех же нежилых помещений и последующие попытки их выкупить обратно Александр Васильев объяснил желанием тем самым временно войти в акционерный капитал банка (часть помещений обменяны на акции), а затем по акционерному соглашению выйти из него на взаимовыгодных условиях», – отмечено в определении.
Суд добавил, что новый собственник помещений изложил последовательность своих действий о проверке чистоты своей сделки с Иваном Наливайко, получив, помимо прочего, гарантии временной администрации банка. Соответственно, в его действиях не имелась неосмотрительность. Поведение этого гражданина в целом отвечало стандарту поведения среднего участника правоотношений по покупке коммерческой недвижимости, по крайней мере, АСВ не доказало иное. Способность Александра Васильева оплатить покупку не оспаривалась конкурсным управляющим банка, при этом сама оплата была произведена в безналичном порядке с подтверждением получения им банковского кредита на эти цели.
«Каких-либо сведений о том, что Иван Наливайко возвращал деньги Александру Васильеву либо по его указанию передавал другим лицам, не имеется. Александр Васильев действительно имел некоторую связь с банком, чего он не отрицал. Так, в частности, некоторое время он был акционером банка, однако количество акций было крайне незначительным для влияния на деятельность кредитной организации, а на дату совершения сделки акций у Александра Васильева не было и вовсе. Пакет акций, принадлежащий его отцу (около 10%), также не позволяет оказывать существенное влияние на банк. Участие Александра Васильева в управлении банком прекращено задолго как до банкротства банка, так и до совершения спорной сделки. Связь Александра Васильева с менеджментом банка не установлена. Более того, Александр Васильев со ссылкой на судебные акты обращал внимание на его многочисленные конфликты с руководством банка, что говорит не в пользу версии о совпадении его интересов с интересами банка и совместности их действий», – отмечено в определении Суда.
Прочие доводы агентства как в отдельности, так и в совокупности с остальными также не позволили судам установить наличие связи между Иваном Наливайко и Александром Васильевым и участие последнего в противоправном выводе имущества должника-банкрота от правопритязаний кредиторов. Агентство выводы судов не опровергло, убедительных аргументов не представило. Как следствие, у судов не было оснований для признания цепочки продаж единой сделкой, а у Судебной коллегии – оснований для удовлетворения кассационной жалобы АСВ.
Вместе с тем по жалобе Ивана Наливайко ВС указал, что нижестоящие суды правомерно признали сделку между ним и банком недействительной и правильно применили последствия ее недействительности. Таким образом, он оставил в силе судебные акты нижестоящих судов, а кассационные жалобы заявителей – без удовлетворения.
Эксперты оценили выводы Суда
Управляющий партнер МКА TA lex Андрей Торянников отметил, что в этом деле Верховный Суд сделал ряд весьма интересных выводов, которые могут оказать влияние на дальнейшее развитие судебной практики и позволят исключить случаи формального перераспределения бремени доказывания при оспаривании сделок должника на ответчиков, что, безусловно, позволит защитить права добросовестных контрагентов должников. «Так, Экономколлегия отметила, что АСВ испытывало трудности с доказыванием обстоятельств совершения спорных сделок, поскольку оспаривало их по обстоятельствам, которые недобросовестные участники сделки обычно скрывают. Для того чтобы перенести бремя доказывания на ответчиков, кассатору следовало указать на совокупность подозрительных обстоятельств, подтвердить их хотя бы косвенными доказательствами и представить суду собственную правдоподобную версию развития событий. Однако агентство не смогло привести убедительных доводов и доказательств связи первого и последнего приобретателей недвижимости, а отдельные приведенные обстоятельства не свидетельствовали о противоправной цели сторон при заключении сделки», – заметил он.
В то же время, по словам эксперта, более пристальное изучение обстоятельств рассмотренного спора вызывает гораздо больше вопросов, чем на них имеется ответов. «Так, последний приобретатель недвижимости приобрел ее по цене в два раза выше, чем ранее продал помещения банку, и сделал это незадолго до отзыва лицензии у банка и его последующего банкротства. При этом первый приобретатель продал недвижимость через пару недель после ее приобретения и уплатил банку наличными средствами по приходному ордеру сумму в размере более 345 млн руб. По странному стечению обстоятельств через несколько дней после этого в банке при инкассации пропало более тонны наличных денег (569 млн руб.)», – обратил внимание Андрей Торянников.
Старший юрист практики банкротства АБ г. Москвы «Инфралекс» Дарья Соломатина назвала выводы ВС РФ, которые в очередной раз затрагивают важную проблему, связанную с ограничением возможностей заинтересованных лиц в оспаривании сделок, противоречивыми. «В частности, несмотря на то, что Суд подчеркнул важный принцип перекладывания бремени доказывания действительности договоров на стороны сделок, очевидных подозрений и приведенных суждений о взаимосвязи участников обязательственных отношений оказалось недостаточно для усиленного контроля за цепочкой отчуждения имущества. Вопрос с обеспечением надлежащей доказательной базы противоправного последовательного вывода имущества стал решающим в этом случае. При этом стоит отметить, что итоговое решение по результатам повторного рассмотрения дела все же вынесено в пользу должника и его кредиторов в части поступления в конкурную массу стоимости проданных помещений. Вопрос, равноценен ли такой обмен имущества банка на его стоимость по условиям сделки по состоянию на 2018 г., остается открытым», – полагает она.
Адвокат МКА «Андреев, Бодров, Гузенко и партнеры» Иван Гузенко пояснил, что для разрешения этого дела суду нужно было установить следующие факты: является ли сделка рыночной, а приобретатель добросовестным, а также наличие или отсутствие связи между первым и вторым покупателями. «ВС РФ рассмотрел спор, исходя из имеющихся доказательств, и в итоге счел, что веских доказательств против второго покупателя у АСВ нет. К сожалению, на практике достаточно проблематично оспорить цепочку сделок, если для этого используются подставные лица без явных связей с бенефициарами, которые, в свою очередь, имеют возможность подтвердить свою платежеспособность», – считает он.
Эксперт предположил, что АСВ стоило обратить внимание на следующие факты или обстоятельства. «При вхождении Александра Васильева в капитал банка он получил очень незначительную долю акций, такие сделки не являются распространенными в российской действительности и, прямо скажем, не типичны, это не известная публичная компания. В чем был экономический смысл? Исследовались ли вопросы о финансовом состоянии банка в тот момент, об увеличении резервов под возможные потери, показатели достаточности капитала? Возможно, это было способом докапитализировать банк и исполнением части обязательств со стороны его отца? Имелись ли иные сделки со стороны других акционеров, повлиявшие на капитал банка в этот период? Каким образом Васильев узнал о возможности приобретения их у Ивана Наливайко? Сделка прошла в очень короткий промежуток времени, следовательно, можно предположить, что Васильев благодаря отцу все-таки имел возможность получать сведения о деятельности банка», – предположил Иван Гузенко.
Далее, заметил адвокат, АСВ следовало выяснить, отражал ли Иван Наливайко сделки в своей налоговой декларации. «Уплатил ли он налоги с них, в каком размере? Исходя из того что объектом продажи были нежилые помещения, НДФЛ должен был уплачиваться от суммы сделки, а не с разницы от покупки и продажи, но в таком случае сделка не имела экономического смысла. Александр Васильев производил оплату безналичными платежами, кроме последнего, а Наливайко в свою очередь снимал каждый транш наличными. Проверяли ли суды, каким образом распорядился столь крупными суммами Наливайко? Не происходило ли крупных пополнений счета Васильева наличными перед платежами в пользу Наливайко, учитывая, что тот снимал деньги и имел возможность передать их Васильеву? Почему последний платеж был совершен наличными? Какой смысл был для Васильева брать на себя риски перевозки столь крупной суммы наличных и риски оспаривания реальности такой передачи? Проверялся ли факт блокировки счетов Наливайко в банке в связи со снятием крупных сумм наличными? Возможно, именно по этой причине при оплате последнего транша был выбран наличный способ, так как он не смог бы снять деньги и вернуть их истинному владельцу. В таких делах, если стороны подготовились и подобрали действительно несвязанных промежуточных лиц, единственным способом и следом для нахождения связей остаются деньги», – резюмировал Иван Гузенко.
