Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС17-15339 в котором указал, что в ситуации полной неликвидности дополнительного залогового обеспечения соглашение о замене надежного заемщика-должника на ненадежного в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов нарушает права ординарных кредиторов банка.
1 ноября 2010 г. компания «Евразия» и Фондсервисбанк заключили договор субординированного депозита, на основании которого в банке было размещено 90,5 млн руб. сроком на 5 лет.
Пунктом 1 ст. 50.39 Закона о несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций предусматривалось, что требования кредиторов по субординированным депозитам, а также по финансовым санкциям за неисполнение обязательств по ним удовлетворяются после требований всех иных кредиторов. Это положение было включено в договор между компанией и банком. Также в тот момент действовало Положение о методике определения собственных средств (капитала) кредитных организаций, согласно которому субординированный депозит включается в состав источников дополнительного капитала кредитной организации.
8 ноября 2010 г. Фондсервисбанк предоставил обществу «Мортон-РСО» кредит в размере 90,5 млн руб. до 3 декабря 2015 г. Впоследствии на основании договора залога требования от 11 февраля 2015 г. в качестве дополнительного обеспечения исполнения обязательств заемщика компания «Евразия» передала кредитной организации в залог свое требование о возврате денежных средств.
Однако 15 февраля 2015 г. долг компании был переведен на ООО «Сезон» на основании договора, на котором была проставлена отметка Фондсервисбанка как кредитора о согласии с переводом прав и обязательств на другое лицо.
25 февраля Центробанком был утвержден план участия Агентства по страхованию вкладов в осуществлении мер по предупреждению банкротства Фондсервисбанка, а 1 июня 2015 г. оформлено решение об уменьшении размера уставного капитала до 1 руб., так как установлено отрицательное значение величины собственных средств кредитной организации. Меры санации, по плану участия госкорпорации, продлятся до 2025 г. При этом в августе 2015 г. исполнение функций АСВ в качестве временной администрации банка было прекращено.
В дальнейшем выяснилось, что общество «Сезон» – ненадежный заемщик, поэтому банк осенью 2015 г. обратился в суд. Свой иск он мотивировал тем, что компания хозяйственную деятельность не вела, ее чистые активы имели отрицательное значение. Кроме того, обязательство по погашению суммы кредита не выполнялось, а спорная сделка совершена в период, когда Фондсервисбанк фактически отвечал признаку недостаточности имущества, поэтому она направлена на нарушение прав и законных интересов кредиторов банка.
Также Фондсервисбанк полагал, что согласие на перевод долга было дано прежним руководителем после введения временной администрации, обращая внимание на распечатки, отражающие даты создания соответствующих файлов на компьютерах банка и на погашение задолженности по процентам прежним должником – обществом «Мортон-РСО».
Отказывая в удовлетворении требований кредитной организации, суд первой инстанции счел, что совершение сделки было обусловлено заключением соглашения о залоге требования, по которому Фондсервисбанк получил дополнительное обеспечение. Кроме того, суд отклонил возражения истца, касающиеся специфики размещенного компанией «Евразия» субординированного депозита и прекращения обязательств банка по его возврату, со ссылкой на то, что соответствующее уведомление направлено кредитной организацией в адрес вкладчика лишь 4 июня 2015 г.
Суд первой инстанции применил п. 5 ст. 166 ГК РФ, налагающий запрет на оспаривание сделки ее стороной, которая после ее заключения давала основание другим лицам полагаться на действительность данной сделки.
Апелляционный суд согласился с выводами нижестоящей инстанции, добавив, что довод о совершении сделки по переводу долга в иной момент (после введения временной администрации) опровергается показаниями бывшего президента Фондсервисбанка. Суд округа поддержал решения нижестоящих инстанций.
Банк обратился в Верховный Суд с кассационной жалобой. Судебная коллегия по экономическим спорам отметила, что субординированный депозит – это инвестиции вкладчика, рассчитанные на прибыль в виде процентов, при этом, заключая такой договор, вкладчик несет повышенные риски, заключающиеся в понижении очередности удовлетворения его требования на случай несостоятельности, так как его обязательства исполняются в последнюю очередь. Тем не менее, делая вывод о получении Фондсервисбанком дополнительного обеспечения при переводе долга, суды не приняли во внимание особый правовой режим субординированного депозита, отличающий его от договоров, заключаемых в соответствии с гл. 42 и 44 ГК РФ.
Также ВС отметил, что банк обращал внимание судов на то, что в рассматриваемой кризисной ситуации участники спорных отношений в момент заключения залоговой сделки не могли не осознавать, что рыночная стоимость закладываемого требования упала до нуля, для них была очевидна невозможность истребования суммы депозита и процентов даже в части, однако эти доводы не получили должной оценки в нижестоящих инстанциях.
При этом, по мнению Суда, сам по себе факт направления уведомления о прекращении
обязательств Фондсервисбанка по возврату субординированного депозита лишь после заключения договора залога не опровергает довода о возникшей к моменту подписания залоговой сделки неликвидности обеспечения.
По мнению Верховного Суда, тот факт, что по плану участие АСВ в санации банка продлится до 2025 г., говорит о том, что в настоящее время баланс интересов всех участников отношений не восстановлен, поэтому в ситуации полной неликвидности дополнительного залогового обеспечения соглашение о замене надежного заемщика должника на ненадежного в обязательстве по возврату кредита и уплате процентов нарушает права ординарных кредиторов Фондсервисбанка и может быть признано недействительным на основании п. 11 ст. 189.40 и ст. 61.2 Закона о банкротстве, в том числе и после прекращения исполнения государственной корпорацией функций временной администрации банка в августе 2015 г.
Между тем Суд отметил, что вопреки выводам судов положения п. 5 ст. 166 ГК РФ, не дозволяющие оспаривать сделку ее стороне, которая давала другим лицам основание полагаться на действительность сделки, не применяются к требованиям о признании недействительными сделок по специальным основаниям, предусмотренным законодательством о несостоятельности.
Кроме того, судебная коллегия посчитала, что при проверке доводов истца о даче бывшим президентом Фондсервисбанка согласия на перевод долга уже после назначения временной администрации и утраты им полномочий суды нарушили положения процессуального закона об оценке доказательств. «Также суды не проверили ни заявление общества “Мортон-РСО” о пропуске срока исковой давности, сделанное до вынесения судом первой инстанции решения, ни возражения Фондсервисбанка, настаивающего на соблюдении им данного срока», – указал Верховный Суд. Таким образом, Суд определил отменить решения нижестоящих инстанций и направить дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Комментируя «АГ» определение, адвокат, партнер, руководитель практики «Урегулирование споров и судебных разбирательств» компании LDD Андрей Попов пояснил, что в деле описана классическая ситуация по выводу денежных средств из банка в предверии банкротства. «Вся схема была придумана для вывода 90,5 млн руб. компании “Евразия”, размещенных на субординированном депозите. Верховный Суд правильно оценил экономические аспекты сделки и указал нижестоящим судам на их ошибки при рассмотрении дела. Кроме того, ВС указал, что при применении п. 5 ст. 166 ГК следует руководствоваться специальными нормами Закона о банкротстве, которые направлены на защиту не только сторон в сделке, но и на защиту интересов кредиторов», – пояснил эксперт.
Партнер юридической компании Tenzor Consulting Group Антон Макейчук добавил, что сделка по переводу прав и обязанностей оспаривалась по специальным основаниям, предусмотренным в Законе о банкротстве, поскольку она нарушала права ординарных кредиторов банка. Также эксперт отметил, что банки чаще всего не соглашаются на перевод долга, так как в своей кредитной политике стараются минимизировать возможные риски неплатежей со стороны клиентов. «При этом, при отсутствии согласия кредитора (банка) на перевод должником долга на другое лицо сделка изначально является ничтожной», – указал Антон Макейчук.
Он пояснил, что в ситуации банкротства и в случаях, если замена заемщика осуществлена на незаконных основаниях и в нарушение интересов кредиторов, арбитражные суды чаще всего встают на сторону заявителя по иску об оспаривании сделки (Определение Верховного Суда РФ от 4 апреля 2016 г. по делу № А55-26194/2013, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 25 декабря 2017 г. по делу № А40-31573/16).
Антон Макейчук считает, что принятый ВС РФ судебный акт является справедливым и обоснованным, а также соответствует уже сложившейся практике применения норм об оспаривании сделок по банкротным основаниям. «Действительно, в ситуации банкротства во главу угла ставятся интересы кредиторов, а возможность оспаривания сделок должника как раз является одной из гарантий защиты интересов кредиторов, поскольку позволяет увеличить конкурсную массу должника», – заключил эксперт.
