Верховный Суд опубликовал Определение от 6 апреля № 305-ЭС22-25685 по делу № А40-129309/2021, в котором пояснил, что сам по себе факт вынесения в отношении должника обвинительного приговора за нарушение ПДД не служит основанием для неосвобождения его от дальнейшего исполнения обязательств применительно к положениям абз. 4 п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве.
В феврале 2014 г. по вине Максима Дьяконова, управлявшего автомобилем и выехавшего на встречную полосу трассы, произошло столкновение с движущимся навстречу автомобилем ВАЗ, в котором находились четверо сотрудников ОАО «ДЭП-10» при исполнении рабочих обязанностей. В результате ДТП все эти работники предприятия погибли.
В августе того же года суд признал Максима Дьяконова виновным по ч. 5 ст. 264 УК РФ (нарушение Правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц). Костромское региональное отделение ФСС России (далее – фонд) признало этот случай страховым и назначило единовременные страховые выплаты в общей сумме 4 млн руб. родственникам погибших и бессрочную ежемесячную страховую выплату члену семьи одного из погибших в сумме 14,7 тыс. руб. (впоследствии она была увеличена до 15,5 тыс. руб.).
Далее суд рассмотрел гражданский иск фонда и взыскал с Максима Дьяконова в порядке регресса 4,2 млн руб. Впоследствии в отношении Дьяконова было возбуждено дело о банкротстве, его единственным кредитором стал фонд.
В мае 2022 г. арбитражный суд завершил процедуру реализации имущества должника и не освободил его от дальнейшего исполнения обязательств. Вышестоящие суды оставили определение в силе. Отказывая в освобождении должника от дальнейшего исполнения обязательств, суды указали, что требование фонда является требованием о возмещении вреда, причиненного жизни, которое в силу п. 5 ст. 213.28 Закона о банкротстве сохраняет силу и после завершения процедуры реализации имущества гражданина-банкрота. Кроме того, суды отметили, что при возникновении деликтного обязательства, на котором основано требование фонда, Максим Дьяконов действовал незаконно, о чем свидетельствует вынесенный в отношении него приговор.
Финансовый управляющий должника подал кассационную жалобу в Верховный Суд, выразив несогласие в части неосвобождения Дьяконова от дальнейшего исполнения обязательств.
Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что отказ в применении к гражданину правил об освобождении от долгов является исключительной мерой, направленной либо на защиту других социально значимых ценностей (в частности, таких как право конкретного лица на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, на получение оплаты за труд, алиментов), либо на недопущение поощрения злоупотреблений (например, в виде недобросовестного поведения при возникновении, исполнении обязательств и последующем банкротстве, доведения подконтрольной организации до банкротства, причинения ей убытков, умышленного уничтожения чужого имущества). На практике орган ФСС, исполнивший обязательство по выплате денежных сумм в возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью, имеет право обратного требования к причинителю вреда о возмещении понесенных расходов, отмечается в определении.
При возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, органом ФСС связь вновь возникшего регрессного требования этого органа с личностью потерпевшего утрачивается, пояснила экономколлегия. Обратное требование продиктовано не защитой конкретного пострадавшего субъекта, а обезличенным пополнением доходной части бюджета соответствующего фонда. Поэтому такое требование, вопреки выводам нижестоящих судов, не подпадает под исключение, предусмотренное п. 5 ст. 213.28 Закона о банкротстве. Освобождение гражданина от обязательств не допускается, если при их возникновении или исполнении он действовал незаконно (абз. 4 п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве). В определении также отмечается, что, раскрывая виды незаконного поведения, законодатель приводит исключительно случаи, относящиеся к совершению должником умышленных действий, являющихся в гражданско-правовом смысле проявлением недобросовестности в отношении кредитора (мошенничество, уклонение от погашения долга, предоставление заведомо ложных сведений при получении кредита, сокрытие или умышленное уничтожение имущества).
Верховный Суд добавил, что в рассматриваемом случае уголовно наказуемое деяние совершено должником по неосторожности. Умысла на причинение вреда жизни или здоровью других он не имел, как и не преследовал цель действовать недобросовестно в отношении потерпевших. Сам по себе факт вынесения в отношении должника приговора за нарушение ПДД не служит основанием для неосвобождения его от долгов применительно к положениям абз. 4 п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве.
«Судами не установлено, что Максим Дьяконов не погашал задолженность перед органом обязательного социального страхования настолько, насколько позволяли его доходы или совершал действия, отрицательно повлиявшие на формирование конкурсной массы и возможность удовлетворения требований кредитора. Равным образом судами не были установлены иные обстоятельства, предусмотренные ст. 213.28 Закона о банкротстве, не позволяющие применить к должнику правила об освобождении от исполнения обязательств. В сложившейся ситуации эти правила к Максиму Дьяконову следовало применить», – заметил ВС.
В определении подчеркивается, что требования кредиторов по текущим платежам сохраняют силу и могут быть предъявлены после окончания производства по делу о банкротстве гражданина в общем порядке (п. 5 ст. 213.28 Закона о банкротстве). Это означает, что Максим Дьяконов не освобождается от регрессных (новых) требований фонда по возмещению сумм периодических (ежемесячных) страховых платежей, перечисленных фондом родственнику погибшего в период со дня возбуждения дела о банкротстве и до дня завершения процедуры реализации имущества. Также сохраняют силу регрессные требования, которые могут возникнуть в будущем в связи с перечислением фондом денежных средств (периодических платежей) уже после завершения процедуры реализации имущества. Таким образом, ВС отменил судебные акты нижестоящих инстанций в части неприменения к Максиму Дьяконову правил об освобождении от дальнейшего исполнения обязательств и распорядился освободить должника от дальнейшего исполнения требований кредиторов, в том числе не заявленных в рамках дела о банкротстве.
В комментарии «АГ» управляющий партнер юридической компании «ЮКО» Юлия Иванова выделила ряд важных аспектов, которые несомненно окажут влияние на дальнейшую практику рассмотрения аналогичных споров. «В первую очередь необходимо отметить, что Суд указал на разграничение обязательства по возмещению вреда (в том числе жизни и здоровью) и регрессного обязательства, возникающего вследствие возмещения страховщиком причиненного ущерба. Нижестоящие суды неправильно отождествляли различные по правовой природе регрессное требование страховщика и требование по возмещению вреда, причиненного жизни и здоровью. ВС подчеркнул, что такие требования различаются по основаниям возникновения и защищаемому праву/законному интересу. Соответственно, регрессное требование страховщика не является возмещением вреда жизни или здоровью, не связано неразрывно с личностью кредитора (потерпевшего), вследствие чего положения п. 5 ст. 213.28 Закона о банкротстве к нему неприменимы», – пояснила она.
Важным, по мнению эксперта, является также разъяснение Верховного Суда о том, что при толковании норм Закона о банкротстве касательно освобождения гражданина-должника от обязательств нужно исходить из того, что одной из основных целей процедуры банкротства гражданина является его социальная реабилитация в виде освобождения от непосильных обязательств и предоставления возможности заново выстраивать экономические отношения. Именно исходя из такого понимания необходимо толковать положения абз. 4 п. 4 ст. 213.28 Закона о банкротстве, предусматривающие отказ в освобождении гражданина от обязательств, если при возникновении или исполнении обязательств он действовал незаконно. «При решении вопроса об освобождении или отказе от освобождения от исполнения обязательств необходимо не ограничиваться констатацией объективной противоправности поведения гражданина (даже если она ранее установлена судебным актом), а устанавливать направленность его воли», – подчеркнула Юлия Иванова. Она также обратила внимание, что в данном деле ВС квалифицировал регрессные требования страховщика по обязательному страхованию, возникшие после даты принятия к производству заявления о признании должника банкротом, как текущие.
Как отметила адвокат КА Новосибирской области «Бойко и партнеры» Светлана Немчинова, ВС указал, что к должнику должны быть применены правила об освобождении от исполнения обязательств. При этом Суд обратил внимание, что по текущим платежам гражданин не может быть освобожден от исполнения обязательств, имея в виду новые требования по возмещению периодических выплат в период со дня возбуждения дела о банкротстве и до дня завершения процедуры реализации имущества и произведенных фондом будущих платежей уже после завершения процедуры реализации имущества. «С учетом ключевых выводов ВС будет формироваться судебная практика по освобождению должника-гражданина от исполнения обязательств по аналогичным регрессным требованиям юридических образований (как органов социального страхования, так и иных страховых организаций), исполнивших обязанность по выплатам в пользу застрахованных лиц, что приведет к увеличению расходной части бюджета указанных образований в связи с отсутствием возможности возместить произведенные выплаты за счет гражданина, проходящего процедуру банкротства и являющегося виновным лицом», – полагает она.
По мнению адвоката Адлерского филиала № 1 г. Сочи «Краснодарской краевой коллегии адвокатов» Михаила Манукова, в данном деле ВС не позволил нижестоящим судам неправильно трактовать закон и формально отнестись к его применению. «В рассматриваемом случае орган ФСС возместил от имени государства вред, причиненный ДТП, при этом Максим Дьяконов совершил в отношении погибших преступление по неосторожности. Судя по всему, потерпевшие от преступления в ходе судебного следствия не заявляли исковых требований, как это позволяет сделать ст. 44 УПК, в связи с чем требование отделения ФСС не может является требованием о возмещении вреда, причиненного жизни, которое в силу п. 5 ст. 213.28 Закона о банкротстве является “несписываемым”. Возможно, такая формальность применения закона со стороны нижестоящих судов объясняется желанием сохранить побольше денежных средств в бюджете в сложные для страны времена», – в заключение предположил он.
