Верховный Суд опубликовал Определение суда кассационной инстанции от 25 января по уголовному делу № 41-УД23-33СП-К4, в котором указал, что если подсудимый не высказывал свои мысли, намерения, то вопрос о том, о чем именно он думал и какими намерениями руководствовался, не может быть поставлен присяжным заседателям.
Юбилей закончился смертью
22 апреля 2017 г. Евгений Антипов вместе со своей девушкой Д. присутствовал на праздновании юбилея ее сестры А. По версии следствия, на мероприятии между ним и мужем именинницы И. произошла ссора: мужчины вышли на улицу, где Евгений Антипов достал из кармана пальто нож и нанес И. множественные удары. 23 апреля И. скончался в больнице от полученных ранений. Таким образом, своими действиями Евгений Антипов совершил преступление по ч. 1 ст. 105 УК «Убийство», т.е. умышленное причинение смерти другому человеку.
Согласно обвинительному заключению в своих показаниях Евгений Антипов указал, что перед выходом на мероприятие он заметил в квартире свой туристический нож, который ценил. Поскольку убрать нож в сейф не было времени, он положил его в карман пальто. На мероприятии Евгений Антипов увидел И. и обрадовался, поскольку они не виделись около года, а их отношения он считал доверительными и товарищескими. Он протянул И. руку, хотел приобнять, И. поздоровался, но не встал, чтобы обняться. Такой «холодный» прием был нетипичным, но тогда Евгений Антипов не обратил на это внимания.
Через некоторое время Евгений Антипов потерял из вида свою девушку и пошел ее искать. Выйдя из зала, он увидел, что Д. обменивается номером телефона с незнакомым ему мужчиной. Приревновав, Евгений Антипов нецензурно выразился и вернулся в кафе, Д. вернулась к нему и пыталась оправдаться, но он несколько раз попросил ее отойти, пояснив что сейчас выяснять ничего не желает. Поскольку девушка не уходила, он вспылил и дал ей пощечину, после чего Д. ушла, а к нему подошла именинница, которой он объяснил ситуацию. На это А. ответила: «А давай с тебя начнем?» По словам Евгения Антипова, он не понял, что та имеет в виду и ответил, что не намерен с ней ругаться.
Когда кафе закрывалось, Евгений Антипов вышел на улицу, где услышал окрик знакомого. Обернувшись, он неожиданно почувствовал сильный удар в нос, упал на землю и ударился затылком, в помутневшем состоянии он лежал несколько секунд. Затем, по словам Антипова, на него сверху кто-то запрыгнул и продолжил бить в область головы. Тогда он нащупал в кармане нож, вытащил его и попытался ударить нападавшего. Ему казалось, что он не попадает, поэтому он несколько раз повторил попытку, так как хотел остановить нападавшего. Как только нападавший перестал его избивать и слез с него, он отпустил нож. Евгений Антипов продолжал лежать на спине, после этого он почувствовал еще несколько ударов в область головы и тела.
Евгений Антипов показал, что происходящее дальше он помнит отрывками и что полностью пришел в себя только в больнице 23 апреля около 5 часов утра, где еще несколько раз терял сознание. Позднее в тот же день Д. рассказала ему, что на него напал И., который находится в реанимации. Через некоторое время сотрудники полиции забрали Евгения Антипова из больницы и доставили в отделение. После этого его не задерживали, и он со своими родителями уехал. Примерно через полтора часа его матери позвонила Д. и сообщила о смерти И.
Подсудимый настаивал, что действовал в состоянии необходимой обороны
Дело рассматривалось в Матвеево-Курганском районном суде Ростовской области с участием присяжных заседателей.
В суде Евгений Антипов утверждал, что причинил вред здоровью И. в состоянии необходимой обороны, так как И. совершил нападение и причинил ему опасные для жизни телесные повреждения, еще до того, как он достал нож. Обвиняемый утверждал, что И. знал о состоянии его здоровья и бил именно в «больные» места. В частности, он знал о том, что после спортивной травмы в 2008 г. у Евгения Антипова в нос в результате сложнейшей операции был вживлен имплантат, а также что у него были перелом решетчатой кости и открытая черепно-мозговая травма и что даже легкий удар в нос может привести к его смерти. По мнению подсудимого, произошедшее не было бытовой дракой или конфликтом, а было именно нападением, в ходе которого единственным шансом на спасение было применение туристического ножа, который случайно оказался в кармане, в качестве орудия самообороны.
Защитник подсудимого, адвокат АБ «Партнер» Ростовской области Юлия Аксёнова в прениях указала: в судебном заседании было установлено, что действия Евгения Антипова полностью совпадают с квалификацией необходимой обороны, описанной в ст. 37 УК. Нападение первым совершил потерпевший, при этом для Евгения Антипова оно было неожиданным, так как никакого конфликта между ними ранее не было. Погибший, как и вся его семья, знали об имеющейся у ее подзащитного травме, что подтвердили А. и Д.
Кроме того, добавила адвокат, И. имел специальную боевую подготовку, служил в десантных войсках, был старше и намного крепче Антипова. При этом потерпевшая сторона в судебном заседании указывала на то, что И. был водителем, когда служил в десантных войсках, однако защитник возразила, что процесс военной подготовки в десантных войсках один для всех служащих: «Абсолютно все десантники имеют одинаковую военную подготовку, одинаково обучаются искусству боя в любых условиях».
Юлия Аксёнова сослалась на Постановление Пленума ВС № 1 от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», согласно которому при решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (например, ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступлению и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения.
Она отметила: Евгений Антипов в судебном заседании рассказал, что первым нападение на него совершил И. – это не опроверг ни один свидетель, и подтвердила видеозапись, на которой видно, что потерпевший схватил Антипова за ворот пальто и потащил к месту происшествия. Данный факт подтвердила и Д., которая единственная из всех свидетелей видела начало драки.
Также адвокат указывала: характер и локализация телесных повреждений И., исследованные специалистами и экспертом, говорят о том, что ранения наносились подсудимым хаотично, т.е. отсутствовал умысел на целенаправленное ранение жизненно важных органов и лишение жизни. «По ним видно, что Евгений Антипов оборонялся, и его движения были направлены на защиту от ударов сидящего на нем И.», – отметила Юлия Аксёнова.
При этом она отметила, что эксперту не были предоставлены для исследования и не были им истребованы брюки И., тогда как для проверки всех версий следствию необходимо было предоставить их для определения наличия потертостей, чтобы достоверно определить положение И. Также не были исследованы манжеты его куртки на наличие на них следов крови, которые должны были остаться после нанесения ударов Евгению Антипову. Эксперт также пояснял, что при исследовании основывался на антропометрических данных потерпевшего, но длину его рук, как и длину рук обвиняемого, он не измерял, данных о ноже у него не было, равно как и параметров тела Евгения Антипова. Кроме того, в судебном заседании эксперт не смог сделать однозначных выводов о расположении обоих мужчин в момент драки.
Таким образом, защита посчитала, что заключения эксперта не могут быть положены в основу обвинения и в принципе не опровергают действия Евгения Антипова в состоянии необходимой обороны.
Адвокат настаивала, что Евгений Антипов не может быть осужден ни за убийство, ни за совершение иного преступления, связанного с причинением смерти, поскольку И. скончался в больнице после оперативного вмешательства. Согласно консультативному заключению ГБУ РО «Бюро судебно-медицинской экспертизы» причиной смерти И. послужили не телесные повреждения, нанесенные Евгением Антиповым 23 апреля 2017 г., а дефекты оказания медицинской помощи.
Юлия Аксёнова также отметила: ни один свидетель не опроверг показаний самого Евгения Антипова о том, что И. первый напал на него. Довод потерпевших о том, что Д. является заинтересованным свидетелем, не может быть принят во внимание судом, так как несмотря на то что Д. в тот период являлась девушкой Антипова, она также является родной сестрой потерпевшей.
Защита также просила учесть, что отсутствие умысла на убийство у Евгения Антипова подтверждается также тем, что ножом, которым были причинены телесные повреждения И., Евгений Антипов владел как турист.
Тем не менее присяжные заседатели вынесли обвинительный вердикт, на основании которого суд приговорил Евгения Антипова к 11 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима, с ограничением свободы на год.
Обжалование приговора
Защита подала апелляционную жалобу, в которой указала, что гособвинитель в присутствии присяжных заседателей просил суд передать определенные тома уголовного дела, после получения которых зачитал необходимые ему доказательства без какого-либо обсуждения такого оглашения и допустимости оглашаемых сведений. Так, были оглашены среди прочего заключения судебно-медицинских экспертиз, протоколы осмотра места происшествия, фотографий и видеозаписи.
В жалобе также отмечалось, что в отношении врачей, оперировавших И., было возбуждено уголовное дело за совершение преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 109 УК, а именно за причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения своих профессиональных обязанностей, однако уголовное дело было прекращено на основании ст. 76 УК и ст. 25 УПК в связи с примирением с потерпевшими. То есть, подчеркивала защитник, было установлено имеющее преюдициальное значение для уголовного дела в отношении Евгения Антипова обстоятельство – причинение смерти И. врачами.
Юлия Аксёнова указала: суд не исключил недопустимые доказательства, что привело к введению присяжных заседателей в заблуждение относительно фактических обстоятельств дела и к принятию неправосудного решения. Она добавила, что судом были допущены нарушения и при формировании коллегии присяжных заседателей, поскольку события уголовного дела имели большой общественный резонанс и были известны многим местным жителям.
Тем не менее Судебная коллегия по уголовным делам Ростовского областного суда оставила приговор без изменения. Апелляция посчитала: в жалобах не приведено заслуживающих внимания доводов о том, что образованная коллегия присяжных заседателей может оказаться неспособной вынести объективный вердикт в связи с публикациями в СМИ. Также она указала, что в отношении врачей, оказывавших помощь потерпевшему, не был вынесен приговор, кроме того, постановление о прекращении уголовного дела не содержит фактических обстоятельств, имеющих отношение к фактическим обстоятельствам, установленным по данному уголовному делу по существу обвинения Антипова. Суд оставил приговор без изменений.
Кассация отменила решение апелляции
Четвертый кассационный суд общей юрисдикции, рассмотрев жалобу Юлии Аксёновой, заметил, что согласно вердикту присяжных осужденный не имел намерения лишить жизни потерпевшего, поскольку в вопросе присяжным отсутствует указание об умысле осужденного на лишение жизни потерпевшего. Из этого следует, что умыслом Антипова не охватывалось наступление последствий в виде причинения смерти, что по смыслу закона является необходимым условием для вывода о наличии умысла на лишение жизни в действиях осужденного.
Кассация напомнила, что согласно ч. 3 ст. 348 УПК председательствующий квалифицирует содеянное подсудимым в соответствии с обвинительным вердиктом, а также установленными судом обстоятельствами, не подлежащими установлению присяжными заседателями и требующими собственно юридической оценки. В силу ч. 1 ст. 338 УПК РФ вопросы формулируются судьей с учетом результатов судебного следствия и прений сторон и, следовательно, с соблюдением требований ст. 252 УПК РФ. При этом намерение (цель) лишения жизни относится к фактическим обстоятельствам дела, и в соответствии со ст. 334 УПК РФ ее установление входит в компетенцию присяжных заседателей, а не председательствующего по делу судьи.
Судебная коллегия посчитала, что поскольку в вопросный лист не был включен вопрос о наличии у Антипова умысла на лишение жизни И., квалификация действий осужденного по ч. 1 ст. 105 УК РФ необоснованна. Таким образом, кассация отменила решение апелляции, направив дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.
Повторив доводы кассации, Ростовский областной суд признал Евгения Антипова виновным по ч. 4 ст. 111 УК и назначил наказание в виде 10 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Верховный Суд разобрался, могут ли присяжные определять наличие умысла
Не согласившись с принятыми судебными актами, потерпевшие и осужденный подали кассационные жалобы в Верховный Суд РФ. Рассмотрев материалы дела, Судебная коллегия по уголовным делам ВС указала: вывод кассации о том, что умысел относится к фактическим обстоятельствам, подлежащим доказыванию коллегией присяжных заседателей, противоречит определению самого факта и положениям ч. 5 ст. 339 УПК, согласно которым не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросов вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а также другие вопросы, требующие юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта.
Верховный Суд разъяснил, что по смыслу закона, если подсудимый не высказывал свои мысли, намерения, то вопрос о том, о чем именно он думал и какими намерениями руководствовался, не может быть поставлен присяжным заседателям. В соответствии с предусмотренными ст. 344 УПК полномочиями присяжные заседатели при вынесении вердикта должны обсуждать не мысли, а конкретные действия подсудимого и делать вывод об их доказанности или недоказанности.
Как указал ВС, учитывая то, что умысел, намерения виновного лица и квалификация его действий не относятся к указанным обстоятельствам, а являются исключительно правовыми вопросами, они не подлежат включению в вопросный лист и разрешаются судьей единолично при постановлении приговора на основании вынесенного вердикта, поскольку требуют юридических познаний. В итоге Верховный Суд отменил решения кассации и апелляции, направив уголовное дело на новое рассмотрение в кассацию.
Защитник об определении ВС
По мнению Юлии Аксёновой, определение Верховного Суда вызывает неопределенность в вопросах компетенции присяжных заседателей при рассмотрении уголовных дел и круга вопросов, на которые присяжные вправе отвечать. «Несмотря на несогласие с постановленными в отношении Евгения Антипова судебными актами, следует учесть, что Четвертый кассационный суд общей юрисдикции обоснованно указал на незаконность первоначально принятого апелляционного определения, так как в действительности перед присяжными не ставился вопрос о намерении Евгения Антипова на лишение жизни потерпевшего и суды были лишены возможности квалифицировать действия Антипова по ч. 1 ст. 105 УК, что лишило его права доказать в суде присяжных свою невиновность в инкриминируемом ему убийстве», – указала она.
Адвокат полагает, что в рамках рассмотрения настоящего дела постановка такого вопроса была необходимой, поскольку подсудимому вменялось убийство с прямым умыслом, а он данное обстоятельство оспаривал. «Отсутствие в вопросном листе данного вопроса указывает на то, что вердикт по своему содержанию не отвечал требованиям, предусмотренным ст. 252 УПК РФ. При этом намерение (цель) лишения жизни относится к фактическим обстоятельствам дела, ее установление входит в компетенцию присяжных заседателей, а не председательствующего судьи», – считает Юлия Аксёнова. Она подчеркнула, что позиция Евгения Антипова как раз и заключалась в том, что он не имел намерения лишить жизни потерпевшего. Более того, его действия были оборонительными в связи с нападением на него потерпевшего.
Защитник обратила внимание на то, что ранее сам же Верховный Суд в Определении от 4 августа 2022 г. по делу № 8-УД22-8СП-А1 отменял судебные акты по уголовным делам, направлял их на новое рассмотрение на том основании, что перед присяжными не ставился вопрос о намерении осужденного на лишение жизни потерпевшего, и указывал, что данный вопрос относится к фактическим обстоятельствам и, соответственно, компетенции присяжных заседателей. «Фактически в настоящее время имеются две противоположные друг другу правовые позиции высшей судебной инстанции, что приводит к противоречивости судебных актов и не обеспечивает действие принципа правовой определенности для всех участников уголовного судопроизводства при рассмотрении дел с участием присяжных заседателей», – резюмировала Юлия Аксёнова.
Мнения экспертов
Адвокат АП г. Москвы Сергей Насонов полагает, что позиция ВС верна в том смысле, что перед присяжными не может быть поставлен вопрос о наличии у подсудимого умысла на лишение жизни, поскольку «умысел» – это сугубо уголовно-правовое понятие, используемое в ст. 24 и 25 УК РФ. «Наличие умысла устанавливается председательствующим при осуществлении квалификации деяния подсудимого в приговоре на основании вердикта присяжных. Однако “намерение” подсудимого, с которым он совершал то или иное деяние, должно устанавливаться именно присяжными заседателями, и в этой части с позицией, изложенной в решении Верховного Суда, согласиться нельзя. Термин “намерение” не является правовым. Он не требует для своего установления знания закона и какой-либо юридической оценки. Это понятие доступно и понятно присяжным исходя из их житейского опыта и здравого смысла», – полагает он.
Эксперт добавил, что УПК не запрещает исследовать перед присяжными намерения подсудимого – это обстоятельство исследуется перед ними, о нем говорят присяжным и обвинитель и защитник. «Если о намерениях подсудимого можно говорить присяжным на всем протяжении судебного разбирательства, почему об этом нельзя ставить им вопрос? Сам Верховный Суд по этому вопросу занимает противоречивую позицию. Так, по одному из дел он указывал: “При этом намерение (цель) лишения жизни относится к фактическим обстоятельствам дела, и в соответствии со ст. 334 УПК РФ ее установление входит в компетенцию присяжных заседателей, а не председательствующего судьи” (Определение по делу № 8-УД22-8СП-А1)», – указал Сергей Насонов.
По мнению адвоката АП Республики Крым Анатолия Туйсузова, определение Верховного Суда еще раз подтверждает отсутствие единообразного подхода к проблеме вопросов, которые подлежат рассмотрению коллегией присяжных заседателей. «Исходя из смысла требований ст. 299 и ст. 334 УПК РФ в компетенцию присяжных заседателей как судей факта относятся установление события преступления (время, место, способ совершения и др.), а также виновность подсудимого в совершении этого преступления (форма вины и мотивы). Следовательно, указывает адвокат, в компетенцию присяжных заседателей входят установление и доказанность цели и мотива преступления, как в данном случае необходимо было выяснить и установить, доказано ли, что действиями подсудимого было намерение лишить жизни потерпевшего. Данный вопрос относится к фактическим обстоятельствам и не требует юридической оценки при вынесении присяжными заседателями своего вердикта», – указал он.
Анатолий Туйсузов также обратил внимание на Определение от 4 августа 2022 г. по делу № 8-УД22-8СП-А1: «Разные подходы судей Верховного Суда порождают неопределенность и никак не идут на пользу правосудию, данные обстоятельства существенно повлияют на судебную практику, которая в последнее время направлена на “урезание” возможностей защиты прав и законных интересов подсудимых».
В свою очередь адвокат Филиала МКА «Единство» в г. Обнинске Калужской области Владимир Тацяк согласился с позицией ВС РФ. Вопрос о наличии или отсутствии у подсудимого конкретного умысла не только прямо запрещен законом, но также и крайне сомнителен для целей защиты, полагает он.
«Искренне убежден, что вопросы, которые предстоит решать присяжным, не должны их уводить от их основной цели – анализа фактов и обстоятельств, которые были перед ними раскрыты в ходе судебного следствия. Любой вопрос, который заставит присяжного мыслить не как гражданин, а как психолог, медик, инженер и т.п., с большой долей вероятности приведет к поражению защиты. А постановка вопроса об умысле подсудимого есть не что иное, как призыв к проведению психологического анализа, в тумане которого неизбежно растворятся нужные защите факты и обстоятельства», – отметил адвокат.
По мнению Владимира Тацяка, адвокаты еще раз осмыслят роль, содержание и назначение вопросов, которые необходимо ставить перед присяжными, и поймут важность каждого слова в отдельности и в их совокупности.
