11 апреля Первомайский районный суд г. Краснодара присудил 1 млн руб. Антону Сачкову, который три года находился под уголовным преследованием за преступление, которого не совершал.
Как было установлено, 13 августа 2012 г. Ш. и неустановленное лицо избили Д., который в результате полученных травм умер. На следующий день было возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ст. 111 ч. 4 УК РФ. 9 ноября 2012 г. в качестве подозреваемого по данному делу был задержан Антон Сачков, а спустя два дня ему предъявили обвинение. В отношении него была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.
В январе 2013 г. суд признал Сачкова виновным в совершении преступления и назначил наказание в виде 8,5 лет лишения свободы. В 2014 г. «Новая газета» провела расследование, в результате которого Верховный Суд истребовал дело и направил его в президиум Краснодарского краевого суда. Кассационная инстанция отменила приговор и направила дело на новое рассмотрение.
13 июля 2015 г. суд первой инстанции признал Антона Сачкова невиновным и освободил из-под стражи. Однако данный приговор был отменен в апелляционном порядке, а дело вновь было направлено на новое рассмотрение.
21 октября 2015 г. тот же суд первой инстанции вновь признал Антона Сачкова невиновным по предъявленному ему обвинению в связи с его непричастностью к совершению преступления. За ним также было признано право на реабилитацию и возмещение имущественного и морального вреда. 9 декабря 2015 г. после обжалования в апелляционном порядке оправдательный приговор вступил в законную силу.
8 февраля 2018 г. истец обратился в Первомайский районный суд г. Краснодара с иском о компенсации морального вреда в порядке реабилитации. В исковом заявлении он указал, что в ходе необоснованного уголовного преследования, которое длилось 3 года 1 месяц и включало 2 года 8 месяцев и 4 дня нахождения под стражей и в исправительной колонии строгого режима, ему были причинены неизгладимые моральные страдания.
Так, на психику Антона Сачкова оказало серьезное воздействие его участие в ходе опознания свидетелями. Это повлекло тяжелые переживания, безысходность и страх перед будущим. Истец указал, что после доставления в СИЗО он не мог нормально питаться, спать, испытывал тоску и одиночество, фиксировался на мысли о том, что не сможет доказать невиновность и будет отбывать длительное наказание за преступление, которого не совершал.
Признание его виновным в 2013 г. привело к тому, что он находился в состоянии фрустрации, которое тяжело переносил. В течение нескольких месяцев Антон Сачков страдал бессонницей и отсутствием аппетита. Психические травмы усугублялись тем, что истец ранее не привлекался к уголовной ответственности, не содержался в местах лишения свободы. Таким образом, он не имел криминального и пенитенциарного опыта и не был психологически готов к подобной жизненной ситуации.
Дополнительным травмирующим фактором на фоне социальной дезадаптации в исправительной колонии стал разрыв отношений с девушкой по ее инициативе. В иске отмечалось, что незадолго до задержания у Антона Сачкова, выросшего сиротой в детском доме, сложились близкие взаимоотношения с П., с которой они совместно проживали, вели общее хозяйство, воспитывали ее малолетнего сына.
Истец подчеркнул, что потеря чрезвычайно важных и субъективно необходимых взаимоотношений на фоне длительного пребывания в социальной изоляции воспринималась им как крах жизненных ориентиров и планируемого будущего, несбывшихся надежд о создании своей семьи, которой у него фактически никогда не было. Тогда у него появились признаки апатии и депрессии, а также суицидальные настроения.
Кроме того, Антон Сачков указал, что и в период повторных судебных разбирательств он вновь пережил стрессовую психотравмирующую ситуацию, связанную с необходимостью доказывать свою невиновность, находясь в клетке в зале суда. Необходимость оправдываться и опровергать показания свидетелей угнетала его, ситуация укрепляла пессимистические и депрессивные настроения.
Также в исковом заявлении пояснялось, что в ходе психодиагностического обследования у Антона Сачкова были выявлены негативные психологические изменения, а также дезадаптивные психические состояния, которые сохраняются и сейчас: высокий уровень реактивной тревоги и невротичности, изменчивость настроения, склонность к пессимизму, посттравматическое стрессовое расстройство, стремление к навязчивым переживаниям по поводу психологической травмы и избеганию всего связанного с ней.
Иск был рассмотрен в судебном заседании 11 апреля. В суде истец поддержал заявленные доводы и просил 1 млн 700 тыс. рублей в качестве моральной компенсации. Представитель Минфина в свою очередь утверждала, что причиненный вред не доказан, а размер компенсации не обоснован, однако факт причинения вреда отрицать не стала. При этом она отметила, что определять размер компенсации – не ее задача. Заслушав стороны, судья частично удовлетворил заявленные требования и посчитал достаточной компенсацией морального вреда сумму в размере 1 млн руб.
В комментарии «АГ» представитель истца, адвокат Международной правозащитной группы «Агора» Александр Попков пояснил, что, с одной стороны, размером компенсации сторона защиты удовлетворена, так как это не 300 тыс., которые предлагал прокурор. «С другой стороны, никакой миллион не компенсирует молодому парню почти три года за решеткой и разрушенную семью», – указал адвокат.
Адвокат добавил, что Минфин, по его мнению, будет обжаловать решение. «Они не могут без обжалования. Мы также думаем подавать жалобу, так как просили 50 тыс. руб. за каждый месяц незаконного нахождения под стражей и в исправительной колонии, хотя и за такую сумму ни один здравомыслящий человек не согласится “сидеть”», – пояснил Александр Попков.
Отвечая на вопрос о том, часто ли суды присуждают такие суммы по идентичным делам, Александр Попков отметил, что аналогичных дел практически не бывает, потому что количество оправданий в России стремится к нулю. «Недавно коллеги анализировали компенсации за частичное оправдание, так вот там суммы компенсаций иначе как издевательскими не назовешь – от 500 до 1000 руб.», – сообщил адвокат.
