Как стало известно «АГ», 7 марта Артемовский городской суд Приморского края вынес оправдательный приговор в отношении полицейских, которые якобы применили насилие и спецсредства в отношении задержанного угонщика автомобилей. Защитники оправданных рассказали о нюансах уголовного дела и обстоятельствах, повлиявших на вынесение оправдательного приговора.
Версия следствия
Согласно обвинительному заключению ночью 9 августа 2018 г. инспекторами ОР ДПС ГИБДД МО МВД России «Большекамский» был задержан гражданин П. по подозрению в совершении преступления по ч. 1 ст. 166 УК, т.е. в угоне автомобиля. Его доставили в ОМВД России по г. Артему для выяснения обстоятельств. В период с 06:00 до 13:00 оперуполномоченные отделения по борьбе с преступными посягательствами на автотранспорт Валерий Бабченко и Павел Церабаев, а также оперуполномоченный отделения по раскрытию преступлений против собственности Иван Осипов в служебном кабинете с целью выяснения факта угона автомобиля и установления лица, подлежащего привлечению к уголовной ответственности за преступление, угрожали физическим насилием П. и нанесли ему удары с применением электрошокера. Избиение затем продолжилось в ином кабинете на цокольном этаже здания, указало следствие. После этого оперуполномоченные переместили П. в автомобиль, надев наручники, и отправились к месту, где якобы находились угнанные автомобили. Не обнаружив их, полицейские продолжили наносить удары П.
Следствие пришло к выводу, что П. были причинены телесные повреждения, которые расценили как повреждения, не причинившие вред здоровью человека. Оперуполномоченным было предъявлено обвинение по п. «а, б» ч. 3 ст. 286 УК – совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий, с применением насилия и с угрозой его применения, с применением специальных средств.
Показания потерпевшего и обвиняемых
В суде потерпевший П. указал, что в ночь на 9 августа 2018 г. он ехал на автомобиле «Сузуки Эскудо» с другом. Его остановили сотрудники ДПС и попросили поехать с ними в отдел. Около 06:00 в отдел приехали два сотрудника из г. Артема, одним из которых был К. Они осмотрели автомобиль, но ничего не обнаружили, и П. вместе с сотрудниками из Артема поехал уже в их отдел.
После приезда в отдел К., эксперт, дознаватель и понятые досмотрели на улице машину П. Когда он подписывал протокол, к ним подошли Валерий Бабченко и Иван Осипов и переговорили с К. Уже вчетвером они поднялись на третий этаж и зашли в кабинет. Там Валерий Бабченко требовал от П. признаться в преступлении, достал палку и электрошокер из сейфа и ударил им П. в живот, затем его ударил Иван Осипов. Далее, со слов потерпевшего, в кабинет зашел руководитель полицейских и сказал спустить его в подвал, потому что в 09:00 будет совещание и он будет мешать, после чего его увели вниз и там били, в том числе шокером, требуя признаться в угоне машин.
По словам П., ему замотали руки за спиной скотчем и надели пакет на голову; Иван Осипов начал его душить, а Павел Церабаев бил П. электрошокером. В связи с этим П. решил признаться и выдумал историю, что знает, где украденные автомобили. После этого пришли сотрудники краевого подразделения, с которыми он приехал в указанное им место. П. сообщил: Церабаев и Осипов поняли, что он их обманул, и ударили его, после чего его передали сотрудникам из Карбышева, которым он позднее рассказал, что его заставили признаться в угоне машин.
Вечером в Уссурийске его встретил адвокат, с участием которого прошел допрос в качестве подозреваемого, причем защитник заметил побои. В ходе допроса П. рассказал, что никакие машины не угонял, а также рассказал следователю и адвокату об избиении. При этом П. в суде пояснил, что не знает, кто пригласил адвоката. Утром П. поехал в травматологию, чтобы зафиксировать побои, и на следующий день написал заявление.
В суде полицейские не признали свою вину. Валерий Бабченко пояснил, что 9 августа 2018 г., подъезжая к отделу полиции, он заметил своего коллегу К., осматривающего автомобиль «Сузуки Эскудо» по факту угона «Ниссан Атлас». После в его кабинете на третьем этаже он и К. начали разговаривать с П., задавая вопросы о его возможной причастности к угону «Ниссан Атлас». По словам обвиняемого, П. сообщил, что готов рассказать об обстоятельствах угона, но боится из-за причастности его знакомых, а когда ему пояснили, что волноваться не следует, он рассказал об угоне «Ниссана» и еще двух автомобилей. Также он согласился показать, где находятся угнанные траснпортные средства.
Валерий Бабченко отметил, что во время беседы с П. в кабинет заходил замначальника уголовного розыска, который сообщил, что мужчина причастен к хищениям автомобилей на территории края и что за ним приедут сотрудники краевого подразделения по угонам с Карбышева. После этого обвиняемый и К. продолжили беседовать с П., который находился в кабинете добровольно.
Как пояснил Валерий Бабченко, после приезда сотрудников УУР УМВД России по Приморскому краю они все вместе направились в указанное П. место, где должны были быть спрятаны машины. По прибытии угнанных автомобилей они не обнаружили, после чего сотрудники краевого подразделения сообщили, что задержанный поедет с ними и они сами будут с ним работать.
Подсудимый указал, что Павел Церабаев и Иван Осипов не участвовали в беседе с П. в его кабинете. Ни сам Валерий Бабченко, ни его коллеги не применяли никакого насилия, в том числе с применением наручников и электрошокера, не угрожали П., и в его присутствии к задержанному применялись исключительно методы убеждения, но не принуждение.
Иван Осипов в своих показаниях указал, что 9 августа 2018 г. в 08:30 началось совещание при заместителе начальника уголовного розыска, где присутствовали все сотрудники, кроме К. Также не было Павла Церабаева, который находился в отпуске. На совещании заместитель начальника сообщил, что при установлении угнанного грузовика задержали гражданина, который также причастен к хищениям автотранспорта в составе ОПГ на территории края. Данный вопрос стоит на контроле начальника УУР края, поэтому приедут сотрудники краевого подразделения по угонам с Карбышева. Впоследствии, как указал Иван Осипов, он узнал, что задержанным был П. В своих показаниях он допустил, что мог зайти в кабинет, чтобы поздороваться с К., и, вероятно, П. видел его, однако обвиняемый настаивал, что не применял к П. никакого насилия.
Как сообщил Иван Осипов, в январе 2019 г. в отдел приехали сотрудники отдела собственной безопасности, заявив, что его будут опознавать по делу о применении насилия к П. После этого его представили для опознания П., при этом статисты были совсем не похожи на него, выглядели старше. П. якобы опознал его по росту, телосложению, по лицу и стрижке, однако в их отделе были другие сотрудники, схожие по этим параметрам. Кроме того, заметил Иван Осипов, его стрижка изменилась: при опознании волосы были длинные, а в августе 2018 г. – короткие. Под данное описание подходит множество сотрудников ОМВД, однако иных сотрудников розыска на опознание не вызывали.
В свою очередь Павел Церабаев указал, что в тот период находился в отпуске. 8 августа около 17:00 он получил оперативную информацию об убийстве, которую сообщил руководителю и в отдел по тяжким преступлениям (убийствам). Они задержали гражданина Т., который в ходе беседы признался в совершении преступления и указал на место, где спрятал труп. Вызвав следственно-оперативную группу, где старшим был Ко., в его присутствии Т. указал на место, и они начали копать яму, где обнаружили труп. На тот момент было около 04:00. Закончив все следственные действия, Павел Церабаев поехал домой. Примерно в 11:00–12:00 9 августа он заехал в отдел, доложил о полученной оперативной информации руководителю и уехал по семейным делам.
После отпуска Павел Церабаев узнал, что некий гражданин написал заявление на сотрудников полиции по факту применения в отношении него силы. Позднее его пригласили в Следственный комитет, где произошло «опознание» в присутствии следователя, понятых и сотрудников УСБ. По словам обвиняемого, в кабинете было три человека и сначала опознающий указал не на него, но после того как его поправил следователь, тот указал на него. По словам Павла Церабаева, в качестве обвиняемого его допрашивал следователь Ко., который угрожал ему помещением в СИЗО из-за отказа подписать документы без ознакомления.
Павел Церабаев также рассказал, что в 2010 г. получил на свое имя электрошокер, которым пользовался для охраны общественного порядка, а также давал пользоваться и другим сотрудникам уголовного розыска при необходимости.
Кроме того, все трое обвиняемых в суде рассказали о фальсификациях по уголовному делу в их отношении. Так, летом 2019 г. при изучении материалов дела они обратили внимание, что показания свидетелей Т. и Д. не соответствовали показаниям обвиняемых в части пребывания их и П. кабинете цокольного этажа. Также протоколы допросов не содержали необходимых рукописных записей. Они заметили, что дата производства допросов в протоколах указана как 6 января 2019 г., т.е. в нерабочий день. Причем эта дата предшествует дате опознания фигурантов по делу – 10 января 2019 г. Кроме того, подписи свидетелей различались между собой, что нехарактерно для сотрудников полиции.
9 июля 2019 г. адвокат АП Приморского края Геннадий Григорьев, защищавший Ивана Осипова, опросил Т. и Д., которые сообщили, что подписывали протоколы с иным содержанием. Тогда защитник обратился в ФСБ по факту фальсификации, совершенной сотрудником Следственного комитета Ко. В связи с этим СУ СК РФ по ПК возбудило уголовное дело по факту фальсификации протоколов допросов свидетелей. В конце декабря 2019 г. были проведены обыски в следственном отделе, Ко. был задержан, также были изъяты компьютерная техника и оригиналы протоколов допросов. По настоящее время никто по данному делу к ответственности не привлечен.
Оправдательный приговор
Сторона защиты в суде указывала о выявлении фальсификации, дописок и искажений. По двум фактам было возбуждено уголовное дело. Адвокаты также отметили, что в своих показаниях П. допустил ряд противоречий и несостыковок, причем его показания относительно объема и обстоятельств получения телесных повреждений не соответствуют тем повреждениям, которые у него имелись.
Суд рассмотрел видеозапись, сделанную в служебном кабинете ОУР г. Владивостока 9 августа 2018 г. в 16:47, на которой видно, что один мужчина сидит на диване, П. свободно сидит на стуле, возле стола, напротив него сидит сотрудник. Когда он вышел, П. встал, прошел по кабинету, повернулся к камере лицом, причем было видно, что на нем не имеется каких-либо повреждений. Поскольку П. был в футболке, на записи было видно, что на его кистях нет следов повреждений после наручников.
Суд установил, что показания потерпевшего содержат между собой противоречия в части времени и длительности его пребывания в ОВД г. Артема, которые он не смог пояснить. Его показания также опровергаются показаниями свидетелей.
Как отметил суд, следствие пришло к выводу о наличии у П. телесных повреждений на основании заключений экспертов. Однако во всех заключениях у П. указаны идентичные повреждения, написанные слово в слово из экспертизы в экспертизу, при этом во всех экспертных заключениях указано, что он сам не присутствовал и не осматривался экспертами. В основу всех экспертиз легла копия консультативного заключения от 10 августа 2018 г. Изучив консультативное заключение, суд пришел к выводу, что оно получено с грубыми нарушениями законодательства и не могло быть использовано при производстве судебно-медицинской экспертизы.
Суд также выявил, что 7 апреля 2010 г. Павлу Церабаеву действительно был выдан электрошокер, однако согласно ответу на адвокатский запрос, поступившему от производителя, электрошокер, обнаруженный в кабинете на третьем этаже, был изготовлен в 2013 г. Соответственно, он не мог быть выдан Павлу Церабаеву за три года до этого.
Кроме того, согласно исследованиям, в местах контактов электродов с кожей не оставалось меток, однако были судороги, потеря сознания, расстройство дыхания. Суд обратил внимание, что П. не указывал на эти симптомы. Согласно результатам медико-биологических испытаний образца электрошокового устройства при применении электрошокера возможны сквозные повреждения одежды в месте контакта в зависимости от состава ткани, однако одежда потерпевшего не была изъята и исследована на наличие повреждений от применения электрошокера, также и на видеозаписи от 9 августа 2018 г. одежда П. каких-либо повреждений не имела. Сам электрошокер был изъят в кабинете, о котором при предъявлении обвинения и в судебном заседании речи не велось, кроме того, электрошокер не был проверен на наличие следов пальцев рук подсудимых.
Анализируя протокол предъявления предмета для опознания, согласно которому П. опознал электрошокер, суд пришел к выводу, что данный процессуальный документ противоречит требованиям ч. 2, 6, 7, 9 ст. 193 УПК, поскольку в нем отсутствуют объяснения П. об обстоятельствах, при которых он видел опознаваемый предмет, а также сведения о приметах и особенностях, по которым он может опознать электрошокер. Кроме того, суд отметил, что в нарушение ч. 6 ст. 193 УК, согласно которой предметы предъявляются для опознания в группе однородных предметов, П. были предъявлены три электрошокера, очень сильно отличающиеся по размеру, при этом на фототаблице отсутствует указание на их размеры (не приложена линейка), не указаны их марки, модели и номера.
Суд, давая оценку протоколам предъявления лица для опознания, пришел к выводу, что они составлены в нарушение ч. 2 ст. 193 УПК. Вместе с тем они не содержат пояснений П., который должен был быть предварительно допрошен об обстоятельствах, при которых он видел предъявленных ему для опознания лиц. Кроме того, отсутствует указание на то, по каким приметам и особенностям он может опознать лиц, которые в отношении него предположительно применили противоправные деяния. Также суд отметил, что при проведении опознания Бабченко, Осипову и Церабаеву вручались одинаковые номерки № 3, опознание проводилось в один день, друг за другом.
Из совокупности доказательств следует, указал суд, что 9 августа 2018 г. вплоть до 16:47 на теле П. не имелось каких-либо следов телесных повреждений, ни один из свидетелей, видевших его в утреннее и дневное время в этот день, не подтвердил наличие на нем телесных повреждений; напротив, все настаивали, что П. был спокоен, не высказывал никому жалоб, даже приехавшим за ним из г. Владивостока сотрудникам.
Относительно Павла Церабаева суд отметил, что согласно табелю рабочего времени он находился в отпуске с 24 июля по 24 августа 2018 г.
Суд обратил внимание: сторона защиты указывала, что Иван Осипов и Павел Церабаев были близко знакомы со следователем Ко., проводившим расследование по уголовному делу, и этот факт не был опровергнут гособвинителем. Адвокат АП Краснодарского края (ранее – адвокат Приморской краевой коллегии адвокатов «Контора адвокатов № 22») Марина Коптюк, защищавшая Павла Церабаева, еще на предварительном следствии заявляла ходатайство об отводе следователя Ко. и о его допросе с целью установления обстоятельств и событий, предшествующих инкриминируемым деяниям, о наличии межличностных взаимоотношений между обвиняемыми и следователем, однако оно не было удовлетворено, равно как и ходатайства обвиняемых по этому же поводу. При этом наличие дружеских, приятельских либо неприязненных отношений и факты личного знакомства, как напомнил суд, законодателем относятся к обстоятельствам, дающим основание полагать о наличии прямой или косвенной заинтересованности следователя при расследовании уголовного дела, и может повлечь за собой сомнения в его беспристрастности.
В конечном итоге Артемовский городской суд Приморского края пришел к выводу о недостаточности доказательств виновности Валерия Бабченко, Павла Церабаева и Ивана Осипова в совершении инкриминируемого им преступления. Суд признал за ними право на реабилитацию, включая возмещение имущественного вреда, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.
Комментарии защитников
Адвокат Геннадий Григорьев рассказал «АГ», что наиболее сложным при работе по делу было справиться с эмоциями, захлестывающими при виде того, как в отсутствие каких бы то ни было оснований и доказательств сторона обвинения упорно продолжает настаивать на виновности обвиянемых.
Адвокат подчеркнул, что согласно ч. 2 ст. 6 УПК уголовное преследование и назначение виновным справедливого наказания в той же мере отвечают назначению уголовного судопроизводства, что и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию. «Однако в данном случае правоохранительные органы заняли непримиримую позицию с целью любой ценой привлечь лиц к уголовной ответственности», – указал Геннадий Григорьев.
Он подчеркнул, что защита представила неопровержимые доказательства невиновности подзащитных, в то время как весьма скудный по объему багаж доказательств стороны обвинения не выдерживал критики и потому был отвергнут судом. «По данному делу имел место крайне редкий случай: были сфальсифицированы два протокола допросов свидетелей путем подделки их подписей в целях вложить в их уста информацию, которую они не сообщали на допросах. Данный факт был достоверно установлен путем использования адвокатских полномочий, в результате чего СУ СК РФ по Приморскому краю возбудило уголовное дело, не раскрытое до настоящего времени», – рассказал адвокат.
Защитник Павла Церабаева, адвокат филиала Приморской краевой коллегии адвокатов «Контора адвокатов № 106» Марина Гавриленко отметила, что самым сложным было доказать невиновность подзащитных, хотя изначально уголовное дело расследовалось с обвинительным уклоном: следователь сфальсифицировал доказательства, а прокуратура даже не предприняла попытки разобраться и представила доказательства, которые должны были быть признаны недопустимыми.
Адвокат Марина Коптюк указала, что расследование проводилось не объективно, а с обвинительным уклоном. «На очной ставке между Павлом Церабаевым, у которого в тот момент не было защитника, и потерпевшим последний оскорблял Церабаева, не обращая внимание на то, что полицейский был при исполнении своих обязанностей. Он обратил на это внимание следователя и написал заявление в СК, однако уголовное дело в отношении потерпевшего отказались возбуждать. Мы с Павлом Церабаевым также писали жалобы по этому поводу, но нам везде отказывали. Также мы заявляли ходатайство о недоверии следователю Ко. и просили руководителя СК передать дело в производство другому следователю, но тоже получили отказ. Мы писали многочисленные жалобы в прокуратуру о нарушениях УПК РФ, но все было бесполезно. В деле имелась фальсификация допросов двух свидетелей. Получалось, что потерпевший совершил преступление, а от правосудия ушел путем возбуждения дела в отношении трех сотрудников полиции. Следователь с помощью потерпевшего выходил с ходатайством об изменении всем троим меры пресечения на заключение под стражу, однако защитникам удалось доказать судьям, что обвиняемые не нарушали подписки о невыезде. В общем, были трудности в том, чтобы следствие и прокуратура были объективны и всесторонне провели расследование дела», – поделилась адвокат.
Марина Коптюк позитивно оценила то, что суд разобрался во всем объективно, всесторонне, досконально и принял справедливое решение. Она добавила, что защитники работали грамотно, слаженно и дружно, доказывая невиновность своих подзащитных.
Получить комментарий от адвоката АП Приморского края Светланы Артемьевой, защищавшей Валерия Бабченко, оперативно не удалось.
