19 октября 2017 г. Европейский Суд по правам человека коммуницировал жалобу художника Александра Савко на нарушение ст. 10 Конвенции в деле о запрете картины, признанной экстремистским материалом.
История началась 10 годами раньше, когда в марте 2007 г. в Музее и общественном центре им. Андрея Сахарова открылась выставка «Запретное искусство – 2006», на которой выставлялись произведения искусства, не допущенные к показу в музеях Москвы в 2006 г. Среди экспонатов выставки были работы Вагрича Бахчаняна, Ильи Кабакова, арт-группы «Синие носы», а также репродукции двух картин цикла «Путешествие Микки Мауса по истории искусства» Александра Савко.
Этот цикл, созданный Савко в 1994–1995 гг., представляет собой серию графических работ, в которых Микки Маус изображается на классических картинах разных авторов. Надо отметить, что в произведениях Савко, помимо Микки Мауса, часто присутствуют и другие мультипликационные персонажи – Телепузики, Человек-паук, Бивис и Баттхед, герои мультсериала «Футурама» и др.
За основу в оспариваемой работе Савко взята гравюра немецкого художника XIX в. Юлиуса Шнорра фон Карольсфельда «Нагорная проповедь. Евангелие от Матфея 5:1-12». На исходной черно-белой гравюре изображен Иисус Христос в окружении учеников и слушателей. Картина Савко выполнена в цвете, а фигура Иисуса заменена Микки Маусом.
У входа в помещение выставки было размещено предупреждение о ее неоднозначном содержании и использовании провокационных образов и ненормативной лексики. Фотографировать экспонаты было запрещено, а увидеть их можно было, лишь забравшись на стремянку и заглянув в специальные отверстия в фальшстене.
Тем не менее директор Сахаровского центра Юрий Самодуров и куратор выставки Андрей Ерофеев были привлечены к уголовной ответственности по подп. «б» п. 2 ст. 282 УК РФ (возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства по признаку отношения к религии, совершенные публично лицом с использованием своего служебного положения). Гособвинитель просил назначить им наказание в виде лишения свободы на 3 года, однако приговором Таганского районного суда г. Москвы подсудимым были назначены штрафы – 200 тыс. и 150 тыс. руб. соответственно. Во время расследования уголовного дела Ерофеев был уволен с должности начальника отдела новейших течений Государственной Третьяковской галереи. Художникам, чьи работы были выставлены в Сахаровском центре, претензий не предъявлялось.
Летом 2011 г. прокурор Тарусского района Калужской области обратился в Жуковский районный суд с заявлением о признании работы Савко экстремистским материалом. Прокурор, в частности, заявлял: «В графической работе А.А. Савко <…> содержится графическая информация, призывающая к осуществлению экстремистской деятельности, а именно: пропагандируется неполноценность человека по признаку его религиозной принадлежности или отношения к религии, в данном случае православных верующих».
Ключевыми доказательствами по делу стали заключения психологической и искусствоведческой судебных экспертиз, проведенных в рамках уголовного дела в отношении Самодурова и Ерофеева.
Директор Института развития дошкольного образования РАО, доктор психологических наук Виктор Слободчиков писал:«Экспонаты А. Савича [эксперт, очевидно, перепутал фамилию художника] представляют собой и осуществляют предельно циничное, издевательское оскорбление, дисфорическое высмеивание религиозных убеждений и религиозных чувств православных верующих, унижение их человеческого достоинства».
Научный сотрудник Центра изучения истории религии и церкви Института всеобщей истории РАН Наталья Энеева была не менее категорична: «Сейчас, в то время, когда идет консолидация русских сил во всем мире, когда развернута большая программа помощи соотечественникам, разбросанным по разным странам в результате постигшей Россию в 1917 г. революционной катастрофы, публичная демонстрация подобных выставок особенно недопустима» .
Позиция Савко и его представителя заключалась в том, что свобода творчества гарантирована Конституцией РФ и Конвенцией о защите прав человека и основных свобод, а для ее ограничения необходимы более убедительные аргументы, чем то, что некоторым гражданам не понравились экспонаты выставки. Представленные прокурором заключения экспертиз не соответствовали требованиям процессуального законодательства, а вопросы, поставленные перед экспертами, носили явно правовой характер (например, «Использованы ли в экспонатах <…> средства, унижающие человеческое достоинство и оскорбляющие религиозные чувства верующих граждан, относящих себя к какой-либо религии?»).
Эксперты при этом, очевидно, чувствовали себя оскорбленными лично. Об этом свидетельствует крайняя эмоциональность заключений. Использованные ими выражения, такие как «небывалые гонения на православную церковь», «грубое обращение с тем, что является святыней для миллионов людей», «неуважительное отношение», сравнение выставки с «осквернением, опрокидыванием надгробных памятников и мемориалов жертв политических репрессий», указание на то, что «ссылки на игровое пространство здесь не помогут», на «ужасные преступления», «издевательский характер манипуляций», «циничное оскорбление» не могут быть проверены на научную обоснованность и достоверность, поскольку являются именно эмоциональными оценками, уместными в полемической газетной статье, но не в заключении эксперта по уголовному или гражданскому делу.
Савко объяснял суду, что в своем произведении не только не хотел оскорбить кого-либо, но напротив – стремился описать тревожащую его тенденцию подмены и вытеснения истинных, по его мнению, ценностей ложными, а подлинной культуры – масскультом, который и символизирует Микки Маус.
Тем не менее 20 декабря 2011 г. суд заявление прокурора удовлетворил, указав, что «цель экспоната <…> заключается в том, чтобы внушить зрителю то, что образы Иисуса Христа и Микки Мауса равнозначны, православное христианство и медийный продукт сопоставимы по своему культурному и нравственному содержанию». Необходимость запрета также объяснялась тем, что «распространение экстремистских материалов приводит к увеличению преступлений экстремистской и террористической направленности, что создает угрозу национальной безопасности государства» .
Суд первой инстанции признал допустимыми и достоверными все доказательства, представленные прокурором, и без обоснования отверг доводы художника. Суд апелляционной инстанции это решение подтвердил, указав дополнительно, что работа Савко «носит оскорбительный и провокационный характер, вызвала крайне негативную реакцию как один из экспонатов выставки “Запретное искусство – 2006” и в этом качестве способствовала возникновению локальной конфликтной ситуации в обществе» .
Теперь решать вопрос о допустимости и пределах вмешательства в свободу творчества в очередной раз предстоит Европейскому Суду. Позиция заявителя заключается в том, что вмешательство в его свободу выражения мнения не соответствовало двум из трех критериев «тройного теста» – не было предусмотрено законом и не являлось необходимым в демократическом обществе.
Во-первых, обязательным условием для признания произведения экстремистским материалом является наличие в нем (1) призыва, (2) обоснования либо (3) оправдания экстремистской деятельности. Даже сомнительные с научной и юридической точек зрения судебные экспертизы не свидетельствуют о наличии каких бы то ни было призывов в работе Савко. Фактически прокурор и суд уравняли призыв к экстремизму и «оскорбление чувств верующих», однако обоснования такому сопоставлению не дали.
Во-вторых, не было никакой необходимости запрещать художественное произведение спустя 16 лет после его создания. Российские власти явно преувеличили исходящую от него угрозу национальной безопасности и территориальной целостности страны, на которую ссылались в решении о запрете. С момента создания в 1994 г. работа Савко неоднократно выставлялась на различных выставках как в России, так и за рубежом, публиковалась в интернете и каталогах и никогда не вызывала претензий ни верующих людей, ни светских властей; она не содержала непристойных, бранных или просто грубых образов.
Европейский Суд поставил перед властями Российской Федерации лишь один вопрос: была ли нарушена ст. 10 Конвенции в связи с признанием произведения Александра Савко экстремистским материалом?
Отвечая на вопрос Суда, представитель Правительства РФ отказался признать нарушение, однако подтвердил, что запрет работы вызван исключительно тем, что она оскорбляет чувства верующих: «По мнению эксперта, любое сознательное искажение религиозной символики носит оскорбительный по отношению к ней характер <…> само по себе обращение со священными символами и/или святыней той или иной религии является насилием по отношению к сознанию и чувствам верующих» .
Позиция российских властей свидетельствует о том, что любое неканоническое использование религиозных символов, персонажей или сюжетов может быть квалифицировано как экстремизм, а с учетом новой редакции ст. 148 УК РФ – как оскорбление чувств верующих либо в лучшем случае как административное правонарушение по ст. 5.26 КоАП РФ.
«Дело Микки Мауса» подняло целый пласт проблем, связанных с серьезными недостатками антиэкстремистского законодательства, усугубляющихся крайне расширительным его толкованием и применением. Рассмотрение дел по месту обнаружения информационного материала, нередко на основе доказательств, полученных в другом судебном процессе, в отсутствие авторов или правообладателей, а также отказ прокуратуры и судов учитывать все обстоятельства дела, включая контекст, художественное значение и авторский замысел, практически лишают заинтересованных лиц возможности эффективно защищать свои права. Разработанный недавно Верховным Судом комплекс поправок в КАС РФ в части признания информационных материалов экстремистскими, не решая по существу ни одной из имеющихся проблем в этой сфере, лишь создает предпосылки для новых злоупотреблений со стороны прокуратуры.
Более того, эффективность института запрета информационных материалов, как и администрируемого Министерством юстиции РФ Федерального списка экстремистских материалов, в качестве средства противодействия экстремизму в эпоху интернета более чем сомнительна. В этой части Закон о противодействии экстремистской деятельности служит лишь средством улучшения статистики прокурорами и судами, никак не влияя на распространение языка вражды и не способствуя профилактике преступлений ненависти.
Назревшая необходимость упразднения списка экстремистских материалов требует исключения соответствующего понятия из законодательства и отмены процедур запрета информации. Взамен российскому законодателю можно предложить использовать Рабатский план действий по запрещению пропаганды национальной, расовой или религиозной ненависти, разработанный группой экспертов по поручению Управления Верховного комиссара ООН по правам человека еще в 2014 г. На первое время этого будет вполне достаточно.
