На рубеже XIX и ХХ вв. 80% населения Российской империи составляло крестьянство. Фактически сельским хозяйством – полностью или частично – жила несколько меньшая часть населения – около 75%, так как из-за стремительно устаревавшего сословного деления общества в немалом количестве случаев крестьянами продолжали числиться люди, уже разорвавшие всякую связь с деревней и являвшиеся городскими жителями – промышленными рабочими, прислугой, ремесленниками, мелкими предпринимателями (например, в нашумевшем в конце XIX столетия деле супругов Гимер, послужившем с легкой руки А.Ф. Кони основой сюжета для пьесы Л.Н. Толстого «Живой труп», мы встречаем некоего Степана Чистова, числящегося «по пачпорту» крестьянином Богородского уезда, а на самом деле – члена довольно зажиточной семьи предпринимателей, образованного человека, фабричного бухгалтера). Тем не менее, несмотря на завершившуюся первую фазу промышленного переворота, Россия на рубеже веков – страна преимущественно аграрная.
Великая заслуга авторов Судебной реформы заключалась, в частности, в том, что и эта огромная часть населения была охвачена судебной защитой и имела фактический доступ к правосудию. Правда, понимая, что сделать широко доступными для крестьян суды общей юрисдикции в ближайшее время невозможно, они пошли на компромисс, создав для рассмотрения мелких гражданских и уголовных дел волостной суд. Он не вполне отвечал принципам Реформы, так как был учреждением, во-первых, сословным, рассматривавшим дела почти исключительно крестьян одной волости, во-вторых, зависимым: его решения с 1889 г. (часть «судебной контрреформы» Александра III) могли быть практически произвольно отменены земским участковым начальником и уездным съездом. Кроме того, под большим вопросом была беспристрастность этого суда, так как судьи избирались из крестьян этой же волости, где практически неизбежно все были связаны со всеми отношениями родства или кумовства.
Источник заимствования: https://ru.wikipedia.org/wiki/Волостной_суд#/media/Файл:Зощенко_Волостной_суд.jpeg
Правда, рассматривали волостные суды только незначительные уголовные дела, максимальное наказание по которым предусматривало арест до 15 суток (не надо считать это пустяковым наказанием, так как для крестьянина полмесяца вынужденного безделья, особенно в период страды, имели весьма серьезные последствия), а также большинство имущественных споров с ценой иска до 300 руб. (на рубеже веков – примерно полугодовое жалование младшего офицера в армии). Впрочем, кажущаяся «незначительность» не должна вводить нас в заблуждение: именно эти вопросы и составляли основной интерес и повседневную жизнь крестьян – от споров о наследстве и разделе имущества до распространения ложных слухов, горького пьянства, браконьерства, отказа содержать престарелых родителей и совсем уж экзотического для нас нынешних «неприставления подпор к ветхим заборам».
Разумеется, в волостном суде, где все более-менее друг друга знали и в ход шел не столько закон, сколько обычай и местное правосознание, тяжущиеся и обвиняемые обходились своими силами, без «правовой помощи». Однако на следующих стадиях те, кто не были согласны с решением судей, уже прибегали к содействию разного рода «консультантов». В подавляющем большинстве случаев не только присяжные, но и занимавшиеся многими мелкими делами при окружных судах частные поверенные не только были крестьянам не по карману, но и как представители «чужого» мира доверия у них не вызывали. Вот тут-то и подключалась «подпольная крестьянская адвокатура».
Источник заимствования: https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/thumb/b/b0/KorovinS_NaMiru.jpg/800px-KorovinS_NaMiru.jpg
«Как и всякая другая нелегальная профессия, тайная адвокатура представляет путь скользкий, обставленный случайностями. Громадное большинство “запрещенных” адвокатов влачит жалкое существование и перебивается изо дня на день двугривенными за составление прошений. Те из них, которые смотрят на свое занятие как на заработок насущного куска хлеба и, не задаваясь каверзами, дают в пределах своего разумения деловые, чтобы не сказать юридические, советы и пишут прошения прямо со слов своих клиентов, – представляются наименее вредными. Бумагомараниe этих господ, всегда характерное, вызывающее подчас своими стилистическими особенностями неудержимый смех читателя и давшее уже немало материала для анекдотов, не могло бы ставить на очередь требующего разрешения вопроса о подпольной адвокатуре. Когда говорят о последней, подразумевают нечто другое», – писал в конце века исследователь «нижних этажей» российской судебной системы Я.К. Городынский1.
Основу «пирамиды» «крестьянских аблакатов» составляли так называемые «писари». Для такого занятия годился практически любой минимально грамотный человек, освоивший в первом приближении обороты «казенного письма» и разобравшийся в том, в какую инстанцию на что нужно жаловаться. Если «бумага» простая и идет невысоко, то крестьяне обращались либо к знакомым, либо к местному «дежурному», имевшемуся в каждом уважающем себя кабаке. Гонораром служил десяток яиц, шмат сала или другая нехитрая снедь, но чаще всего – «казенная» в диапазоне от шкалика (стаканчика объемом 61 мл) до полштофа (0,61 л).
Источник заимствования: http://odessa-memory.info/images/K/Kishinevskiy/Kishinevskiy2.jpg
Если же прошение подавалось в уездные либо губернские учреждения, а то и в окружной суд, то требовалась квалификация повыше, и крестьянин искал «писаря» посолиднее. Их «бумаги» можно условно разделить на четыре типа. К первому относятся краткие, толково изложенные ходатайства, сочинявшиеся обычно людьми, действительно более-менее сведущими – отставными поверенными или бывшими секретарями суда. Вторую категорию составляют многословные, с подробным изложением всех возможных обстоятельств, богато «украшенные» ссылками на сенатские решения жалобы, задача которых состояла в том, чтобы попытаться подкрепить «просьбишку» видимой солидностью аргументации. Здесь пышным цветом и расцветали те самые «стилистические особенности»: «…Прямо смысл сего обстоятельства может вполне служить влиянием к пересечению моей справедливой просимости в левую сторону, т.е. не в мою пользу. В виду моих состязаний и тяжбы со старшиною уже 3-й год вполне может в волостном суде лакироваться по просимости старшины»2. Настольной книгой таких «законников» была знаменитая «Анисимовка» – сборник судебных уставов И.П. Анисимова, снабженный многочисленными выписками из кассационных решений. Для удобства при частом употреблении книжка этого издания была раскрашена по борту разными цветами, соответственно каждой отдельной части уставов, что дало повод В.Д. Спасовичу в одной из его блестящих речей выразить восхищение судебными уставами и показать эту книжку, назвав ее «дорогим для всякого юриста “слоеным пирогом”»3. О степени популярности сборника свидетельствует хотя бы то, что книга выдержала 12 изданий! «“Анисимовка” вынуждает суд на более внимательное отношение к ходатайству, запугивает противную сторону, бьющуюся на арене спора без такого оружия, и дает невыразимое наслаждение автору, видящему в ней неиссякаемый источник своего кормления. <…> Темные для автора пробелы “Анисимовки”, не поддающейся теоретическому изучению расклиненного ею тупого ума, восполняются практически живым трением о колеса судебной машины в канцеляриях и приемных судов. Там, в задних рядах пестрой, алчущей правды, малосведущей публики толчется всегда этот прелюбодей закона, сутяга, караулящий явное неправосудие; он жадно следит за каждым действием и словом судьи, со злорадством и ехидною усмешкою подмечает всякое действие, кажущееся уклонением от буквы закона, и торжествует, если оно может быть занесено в протокол судебного заседания. <…> Он – язва населения, паразит судов, но существенная принадлежность каждого города, и преимущественно уездного, где деятельность его успешнее и заметнее»4.
Источник заимствования: https://buyabook.ru/wa-data/public/shop/products/60/53/5360/
images/6297/6297.970.jpg
«Аблакаты» третьего типа делали ставку на жалость, наследуя в этом смысле традиции допетровских «слезниц», когда непременно нужно был вставлять в прошение выражения «смилостивься над сиротой твоим», «не дай погибнуть» и прочие призывы к милости. Здесь также встречаются подлинные «шедевры» стиля, например: «Прошу чрез свой тяжкий вздох, да не признаете ли поспешить и признать меня действовавшим в самоохранительном виде», или даже в стихах: «Ваше Высокоблагородие, господин судья, обратите милостивое внимание, как обижен я. Без вашей милостивой защиты быть мне от Сидорова битым»5.
Признаки первых трех типов блестяще объединил А.П. Чехов в юмористической миниатюре «Роман адвоката»: «Тысяча восемьсот семьдесят седьмого года, февраля десятого дня, в городе С.-Петербурге, Московской части, 2 участка, в доме второй гильдии купца Животова, что на Лиговке, я, нижеподписавшийся, встретил дочь титулярного советника Марью Алексееву Барабанову, 18 лет, вероисповедания православного, грамотную. Встретив оную Барабанову, я почувствовал к ней влечение. Так как на основании 994 ст. Улож. о наказ. незаконное сожительство влечет за собой, помимо церковного покаяния, издержки, статьею оною предусмотренные (смотри: дело купца Солодовникова 1881 г. Сб. реш. Касс. департ.), то я и предложил ей руку и сердце. Я женился, но не долго жил с нею. Я разлюбил ее. Записав на свое имя все ее приданое, я начал шататься по трактирам, ливадиям, эльдорадам и шатался в продолжение пяти лет. А так как на основании 54 ст. X т. Гражданского Судопроизводства пятилетняя безвестная отлучка дает право на развод, то я и имею честь покорнейше просить, ваше п-во, ходатайствовать о разведении меня с женою»6.
Четвертый тип жалобы представляет собой полную бессвязицу, смешение фантастических просьб (например, привлечь соседа за покос травы на спорном участке к уголовной ответственности), ссылок на несуществующие нормы и не имевшие отношения к делу обстоятельства; часто из такой «бумаги» вообще была непонятна суть дела.
Источник заимствования: https://img-fotki.yandex.ru/get/59186/121447594.896/
0_193391_c93155c_orig.jpg
Разумеется, были среди «народных заступников» и откровенные жулики, занимавшиеся, например, розыском за мзду украденных лошадей (в сотрудничестве с конокрадом), или имевшие знакомство с кем-то из нечистых на руку судейских и «решавших» вопросы при помощи взятки за посреднический гонорар.
И все-таки, как ни парадоксально, «подпольная крестьянская адвокатура» имела и свои временные плюсы: в отсутствие хотя бы такой помощи большинство крестьян вообще не решились бы на отстаивание их прав в «казенном учреждении», как это и было до Реформы. Теперь же, уверовав в новый суд, нередко встававший на сторону бедного человека, они потянулись в его коридоры, и написанная «сведущим человеком» «красивая бумага» придавала им решительности. Вот как описывал этих людей провинциальный мировой судья с большим опытом: «Крестьяне и мещане, серый, сермяжный люд – вот обычные посетители судейской камеры. В грубой тяжелой одежде теснятся они на скамьях в комнате заседаний; с любопытством и вниманием прислушиваются к происходящему разбору дел. Во время перерывов тянутся к судье с прошениями и жалобами. Все широкие, грубые, мозолистые руки и в каждой – вчетверо сложенный лист белой бумаги, испещренный витиеватыми разглагольствованиями какого-нибудь кабацкого адвоката»7.
Источник заимствования: https://static.auction.ru/offer_images/2018/01/29/08/big/P/pvAbNEohnsG/
v_e_makovskij_semejnoe_delo_u_mirovogo_sudi_do_1917.jpg
И нередко эти «разглагольствования» помогали, ведь и «кабацкие аблакаты» иной раз могли присоветовать что-то толковое. Да и многие мировые и коронные судьи старались повнимательнее отнестись к «сермяжному люду» – такое было время, такая была интеллигенция…
1 Городынский Я.К. Очерки судебной практики в связи с ее бытовыми условиями // «Журнал Министерства юстиции». 1896, № 9. С. 58–59.
2 Скворцов К.Н. Сельский адвокат // «Журнал Министерства юстиции». 1901, № 8. С. 118.
3 Кони А.Ф. Из истории Судебных уставов // «Вестник гражданского права». 1914, № 7. С. 5.
4 Скворцов К.Н. Указ. соч. С. 117.
5 Там же. С. 119.
6 А.П. Чехов. Полное собрание сочинений и писем в 30 томах. Сочинения. Том 2. М., 1983. С. 43.
7 Тулуба П.А. Из заметок и наблюдений мирового судьи // «Журнал Министерства юстиции». 1897, № 3. С. 209.
