В последние годы мы наблюдаем одну и ту же тенденцию к снижению количества налоговых проверок и к еще более резкому уменьшению числа налоговых споров, особенно с использованием судебного обжалования.
Сокращение количества проверок – это вполне ожидаемый результат мер ФНС России по повышению эффективности налогового контроля (применение единых критериев для выбора налогоплательщиков, подлежащих проверке, использование более широкого перечня мероприятий налогового контроля, более тщательное закрепление доказательств, учет проверяющими судебной практики и т.д.). То есть можно наблюдать в действии реализуемый целенаправленно принцип «лучше меньше, да лучше».
Также уменьшается число налоговых споров, в том числе судебных. На что, помимо уменьшения количества проверок, влияет сразу несколько факторов. Это и улучшившееся качество мотивации решений налоговых органов, и более внимательное – а не формальное, как ранее – рассмотрение возражений на акты проверок, подаваемых налогоплательщиками, и наличие сформированной за последние десять лет довольно единообразной судебной практики по многим спорным вопросам применения налогового законодательства.
Что касается позиции судов, то я не стал бы утверждать, что в последнее время она стала более «пробюджетной». Такое суждение – это, как правило, подмена критической оценки той правовой позиции, с которой налогоплательщик идет в суд. При этом важно учитывать следующее:
1. Наблюдаемое ухудшение статистики судебных побед налогоплательщиков, по моему мнению, прежде всего результат того, что большинство налоговых дел – это дела о фирмах-однодневках, по которым налоговые органы набили руку в формировании доказательственной базы.
2. Суды в налоговых спорах все чаще применяют различные концепции, основанные на принципе приоритета содержания над формой.
3. Верховный Суд РФ пока менее активен в формировании единообразной практики по налоговым спорам, чем его предшественник – Высший Арбитражный Суд РФ.
Если говорить о наметившемся отказе компаний от использования офшоров и низконалоговых юрисдикций для налоговой минимизации, то этому способствуют меры по деофшоризации – как ужесточающие контроль (введение правил о контролируемых иностранных компаниях, о налоговом резидентстве иностранных компаний, о лицах, имеющих фактическое право на доходы, а также планы по автоматическому обмену налоговой информацией и т.д.), так и предоставляющие временные послабления (безналоговая ликвидация иностранных компаний, амнистия капиталов и т.д.). Можно сказать, что офшоры больше не выполняют задачу налоговой оптимизации, а зачастую даже, напротив, мешают ей.
В то же время основными препятствиями для отказа от иностранных структур являются экономическая нестабильность, в частности непредсказуемость курса рубля, и недоверие к российской судебной системе, особенно когда речь идет о защите права частной собственности.
Сокращение количества проверок – это вполне ожидаемый результат мер ФНС России по повышению эффективности налогового контроля (применение единых критериев для выбора налогоплательщиков, подлежащих проверке, использование более широкого перечня мероприятий налогового контроля, более тщательное закрепление доказательств, учет проверяющими судебной практики и т.д.). То есть можно наблюдать в действии реализуемый целенаправленно принцип «лучше меньше, да лучше».
Также уменьшается число налоговых споров, в том числе судебных. На что, помимо уменьшения количества проверок, влияет сразу несколько факторов. Это и улучшившееся качество мотивации решений налоговых органов, и более внимательное – а не формальное, как ранее – рассмотрение возражений на акты проверок, подаваемых налогоплательщиками, и наличие сформированной за последние десять лет довольно единообразной судебной практики по многим спорным вопросам применения налогового законодательства.
Что касается позиции судов, то я не стал бы утверждать, что в последнее время она стала более «пробюджетной». Такое суждение – это, как правило, подмена критической оценки той правовой позиции, с которой налогоплательщик идет в суд. При этом важно учитывать следующее:
1. Наблюдаемое ухудшение статистики судебных побед налогоплательщиков, по моему мнению, прежде всего результат того, что большинство налоговых дел – это дела о фирмах-однодневках, по которым налоговые органы набили руку в формировании доказательственной базы.
2. Суды в налоговых спорах все чаще применяют различные концепции, основанные на принципе приоритета содержания над формой.
3. Верховный Суд РФ пока менее активен в формировании единообразной практики по налоговым спорам, чем его предшественник – Высший Арбитражный Суд РФ.
Если говорить о наметившемся отказе компаний от использования офшоров и низконалоговых юрисдикций для налоговой минимизации, то этому способствуют меры по деофшоризации – как ужесточающие контроль (введение правил о контролируемых иностранных компаниях, о налоговом резидентстве иностранных компаний, о лицах, имеющих фактическое право на доходы, а также планы по автоматическому обмену налоговой информацией и т.д.), так и предоставляющие временные послабления (безналоговая ликвидация иностранных компаний, амнистия капиталов и т.д.). Можно сказать, что офшоры больше не выполняют задачу налоговой оптимизации, а зачастую даже, напротив, мешают ей.
В то же время основными препятствиями для отказа от иностранных структур являются экономическая нестабильность, в частности непредсказуемость курса рубля, и недоверие к российской судебной системе, особенно когда речь идет о защите права частной собственности.
