Проблема аффилированных с должником кредиторов действительно актуальна.
Заявляя свои требования в реестр, должник (потенциальный недобросовестный кредитор), который прячется под корпоративной маской другого юридического или физического лица, может преследовать разные цели, но, как правило, их всего две: приобретение контроля над процедурой и (или) получение части денежных средств при распределении между кредиторами конкурсной массы.
Первая цель может быть достигнута и без включения требований аффилированных с должником кредиторов в реестр, например через упрощенную процедуру банкротства ликвидируемого должника. Однако если бенефициары должника захотят поучаствовать в распределении конкурсной массы, то они, безусловно, будут пытаться установить требование подконтрольной структуры в реестре.
Вряд ли можно описать стандартный портрет недобросовестного кредитора. Ужесточение судебной практики по данной категории споров заставляет бенефициаров должника использовать все более изощренные способы для включения требований подконтрольных им лиц в реестр. Однако несколько характерных черт выделить все же можно.
Крупный размер требований
Следует насторожиться, если в дело о банкротстве подано заявление о включении в реестр требования, размер которого приближается к размеру требований банков или составляет явно слишком большую сумму для соответствующего вида сделок или обязательств. Как правило, недобросовестные кредиторы выбирают наиболее простые основания для включения в реестр: заем, поручительство, векселя и прочие соглашения и сделки, не требующие большого объема сложной документации.
Фактическая взаимосвязанность должника и кредитора
В настоящее время Верховный Суд РФ занял проактивную позицию в борьбе с недобросовестными кредиторами, поэтому требования таких лиц становятся все более завуалированными и неотличимыми от требований независимых кредиторов. На практике стали реже встречаться ситуации, когда в реестр включаются юридически аффилированные с должником кредиторы. Намного чаще отношения должника и кредитора никак не формализованы: бенефициары выстраивают корпоративную структуру так, чтобы не допустить наличия корпоративных или родственных связей между различными юридическими лицами и их руководителями в группе.
В таком случае подлежат оценке обстоятельства, свидетельствующие о фактической взаимосвязанности должника и кредитора.
Например, в Определении от 15 июня 2016 г. по делу № А53-885/2014 Верховный Суд РФ предложил следующие критерии фактической аффилированности: наличие в числе дебиторов и кредиторов одних и тех же лиц, пересечение основных видов деятельности, безвозмездное использование ресурсов и мощностей друг друга, одновременное инициирование процедуры банкротства в отношении должника и кредитора. Кроме того, наличие общих экономических интересов подтверждается фактом выдачи безвозмездного поручительства (или иного вида обеспечения) должника в пользу кредитора и наоборот.
Самого по себе установления фактической аффилированности для отказа в удовлетворении требования недобросовестного кредитора, разумеется, недостаточно. Однако в таком случае заявителю предлагается максимально высокий стандарт доказывания. Если обычный кредитор при установлении требования в реестр должен представить ясные и убедительные доказательства наличия задолженности, то аффилированный кредитор обязан устранить любые разумные сомнения в реальности долга. Такую позицию ВС РФ занял при рассмотрении дела № А32-43610/2015 (Определение от 13 июля 2018 г. № 308-ЭС18-2197).
Нестандартный характер сделок
Под «нестандартными» понимаются условия сделок и поведение лиц, несвойственные обычным участникам оборота. Например, обычный арендодатель вряд ли будет долгое время ожидать оплаты долга от арендатора, не предпринимая никаких действий по взысканию задолженности и расторжению договора. Такое поведение присуще только экономически зависимым друг от друга лицам.
Если при рассмотрении требования кредитора будет установлено отклонение от стандарта разумного поведения, то суд может обязать такого кредитора раскрыть разумные экономические мотивы совершения сомнительных сделок.
В некоторых случаях сделка, на основании которой кредитор включается в реестр, не содержит в себе никаких видимых пороков и юридически безупречна. Однако совокупность косвенных доказательств, касающихся юридической личности кредитора или обстоятельств заключения сделки, поможет кристаллизовать реальную волю сторон и поставить под сомнение сам факт исполнения обязательства.
Например, в одном из рассмотренных ВС РФ дел было установлено, что поставщик, требовавший от должника плату за якобы поставленное мясо, никогда ранее не занимался поставкой этого товара. Кроме того, было констатировано, что у поставщика физически не было ресурсов для приобретения такого объема продукции и его хранения. Также сомнения у суда вызвали объемы поставки, совершенные в слишком короткие сроки объемы поставки . Но в то же время и договор, и накладные, и иные первичные документы не содержали никаких нарушений. Отменяя судебные акты нижестоящих инстанций, ВС РФ указал на необходимость проверить договор поставки на предмет мнимости (Определение от 25 июля 2016 г. по делу № 305-ЭС16-2411, № А41-48518/2014).
Наличие судебного решения
Наиболее сложной представляется ситуация, когда кредитор включается в реестр требований кредиторов на основании вступившего в законную силу решения государственного или третейского суда. В рамках дела о банкротстве спорить с таким требованием практически невозможно.
Однако в соответствии с п. 24 Постановления Пленума ВАС РФ от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» решение суда о взыскании задолженности с банкрота можно оспорить в общем порядке, предусмотренном процессуальным законодательством. При этом у лиц, подавших жалобу, появляются некоторые специальные возможности. Так, при обжаловании судебного акта конкурсные кредиторы могут представить новые доказательства и доводы, которые не заявлялись в суде первой инстанции. Тем не менее на практике такое обжалование не всегда эффективно.
Аргументы о наращивании кредиторской задолженности для целей уменьшения числа голосов независимых кредиторов не столь очевидны для судей, не рассматривающих на постоянной основе дела о банкротстве. Часто кредиторы подают жалобы, но при этом по объективным причинам не имеют никаких прямых доказательств отсутствия права на получениефиктивности задолженности, взысканной другим кредитором с банкротадолга у другого кредитора. Позиция строится на критике доказательств оппонентов и попытках выявить истинную волю сторон. Для судьи, специализирующемся на делах о банкротстве, это стало бы достаточным основанием для проверки требования кредитора под микроскопом. Но при ординарном обжаловании такие доводы не всегда срабатывают, и недобросовестным кредиторам иногда удается «проскочить».
Особенно сказанное касается системы судов общей юрисдикции, в которых большое внимание уделяется защите прав граждан. Поэтому доказать недобросовестность физического лица в суде общей юрисдикции намного сложнее, чем при рассмотрении дел в арбитражных судах.
Бремя доказывания меняется в сторону возражающего лица
Важную роль играет распределение бремени доказывания при рассмотрении требований кредиторов. Общая обязанность доказывания каждой стороной тех обстоятельств, на которые она ссылается, в делах о банкротстве изменяется в пользу лица, возражающего против включения требования в реестр.
Как справедливо отметил Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ в Постановлении от 13 мая 2014 г. № 1446/14 по делу № А41-36402/2012, конкурсный кредитор объективно ограничен в возможности доказать фиктивность требования о долге у другого кредитора. В такой ситуации достаточно подтвердить существенность сомнений в наличии задолженности. Для добросовестного лица не составит труда опровергнуть любые сомнения и представить объективные доказательства. Эта позиция Президиума ВАС РФ не утратила актуальности и в настоящее время (Определение ВС РФ от 11 сентября 2017 г. № 301-ЭС17-4784 по делу № А38-1381/2016).
Несмотря на активную работу ВС РФ по борьбе с подконтрольными (аффилированными) кредиторами при банкротстве, проблема недобросовестных кредиторов пока сохраняется.
