В наших публикациях мы уже не раз останавливались на связи адвокатуры и изящной словесности. Сегодня наш рассказ о том, как присяжный поверенный Александр Иванович Ланин помог начинающему писателю Алексею Пешкову войти в большую литературу.
Источник заимствования https://zabavnik.club/wp-content/uploads/62-175.jpg
10 декабря 1925 года, отвечая редакции журнала «Сибирь», М. Горький писал: «Посылаю вам для журнала небольшой очерк “Убийцы”, – кроме этого ничего не нашел. Я теперь пишу большую книгу, рассказы перестал писать» (Архив А.М. Горького). Сохранившаяся в Архиве А.М. Горького рукопись «Убийц» относится к тому же времени, что и рукописи упомянутых рассказов, объединенных общей нумерацией. На основании архивных материалов можно полагать, что все эти рассказы написаны в первой половине 1920-х годов, не позднее осени 1924 года.
В очерке упоминается присяжный поверенный из Нижнего Новгорода Александр Иванович Ланин, которого Горький несколько раз называет «мой патрон». «Из всех убийц, встреченных мною, наиболее отвратительное впечатление оставили двое. Мне пришлось присутствовать при беседе моего патрона А. И. Ланина с одним из его подзащитных, человеком, который, напоив свою сестру, убил ее ударом молотка по черепу. Это был торговец битой птицей; не помню фамилии – Лукин, Лукьянов или Лучков, но фигура его и сейчас стоит предо мною в очертаниях исключительной ясности…»1. Далее писатель передает нам суть дела: торговец собирался жениться, а сестра его, которую он, по всей видимости, обошел наследством, «не берегла его репутации»: «Примите в расчет: мне открыты ворота в богатейший дом; я, значит, вхожу туда зятем, а покойница, обязательно пьяная, конфузит меня на весь город, кричит, что я ее ограбил, будто сгреб часть ее наследства, триста рублей, после родителя-папаши…». По версии убийцы, он собирался помириться с сестрой, принес ей деньги, уговорил, потом они пили чай с мадерой…
«Тут это и произошло, не помню как, потому что, примите в расчет, от нее на меня всегда сумраки...
Патрон мой спросил его:
– А зачем вы принесли с собой молоток?
Тогда, помолчав, человек этот не то – спросил, не то – напомнил:
– Ежели признать молоток, так ведь обнаружится заранее обдуманное намерение...
Мой патрон был человек благовоспитанный и мягкий, но после этих слов он, незнакомо для меня, взбесился, накричал на убийцу и кончил резким заявлением:
– Вы не смеете рассматривать защитника как соучастника вашего преступления!
Мне показалось, что убийца не обиделся, не испугался окрика, он только очень удивился и спросил:
– Как-с?
А когда патрон повторил свои слова более спокойно и понятно, торговец битой птицей встал и, не скрывая обиды, произнес:
– Тогда, извините, поищу другого. В такое дело надобно вступать сердцем-с...»
Горький, как известно, юристом не был – какие же профессиональные отношения могли связывать его с нижегородским адвокатом Ланиным? В 1889 году уже «побродивший» по центральной России Алеша Пешков возвратился в родной Нижний Новгород и начал искать работу, которая позволяла бы ему, с одной стороны, хотя бы сносно существовать, с другой – заниматься литературным трудом, к которому он питал непреодолимую тягу. Участие в кружке В.Г. Короленко и Н.Ф. Анненского помогло ему устроиться к Ланину письмоводителем, то есть личным секретарем.
Первый период работы был кратким – 2–3 недели, т. к. Пешкова арестовывали за участие в казанских студенческих волнениях. При аресте на вопрос об источнике средств к существованию он ответил, что зарабатывает «частной перепиской у присяжного поверенного Ланина». В тюрьме он провел почти месяц, а затем Ланин вновь взял его к себе – он был человеком прогрессивных взглядов и участие в студенческом движении не считал «грехом»; более того, есть основания полагать, что именно отличный отзыв Ланина, который он дал по просьбе полиции, способствовал благополучному разрешению дела. Так или иначе, со всеми многочисленными пешковскими «отлучками», вызванными его пытливой натурой и беспокойным характером, он проработал у адвоката до февраля 1895 года, то есть пять с лишним лет. Дотошные «горьковеды» вычли отсутствия и насчитали, что «чистого времени» Алексей Максимович проработал у Ланина примерно три с половиной года.
Это были очень важные для него годы: в этот период написаны «Макар Чудра» и «Старуха Изергиль», тогда же он нашел себе псевдоним Максим Горький, под которым известен всему миру, вступил в свой первый брак, пусть и невенчанный. За эти годы он прошел и проехал тысячи верст по Российской империи, побывал на юге, на Кавказе, приобрел бесценный для писателя опыт. Возможность возвращаться в Нижний, зная, что там опять ждет работа с оплатой 15–20 руб. в месяц, с «комнатой» и «полным пансионом», была для будущего великого писателя ценнейшей.
Ланин очень помог своему письмоводителю пробить дорогу в столичные журналы. До середины 1893 года Пешков публиковался только в провинциальной прессе – нижегородских «Волгаре» и «Волжском вестнике», а также тифлисском «Кавказе». Разумеется, он мечтал о петербургских и московских публикациях. В начале 1893 года он послал очерк «Емельян Пиляй», написанный на южном материале, в «Русские ведомости», газету либеральной московской интеллигенции. «Редакционный портфель» газеты не испытывал недостатка в материалах, опубликоваться здесь считали за честь многие маститые литераторы. Ланин обратился (возможно, даже лично, так как время от времени бывал в Москве, потому что Нижегородский судебный округ входил в состав Московской судебной палаты) к своему доброму другу, адвокату и известному исследователю судебной реформы Г.А. Джаншиеву, сотрудничавшему с «Русскими ведомостями» на регулярной основе. «Дорогой друг, – ответил ему Григорий Аветович, – не писал тебе, пока участь рассказа не была решена. А теперь могу сообщить, что рассказ принят и будет напечатан с некоторыми сокращениями и исправлениями»2.
Трудно сказать, насколько Ланин повлиял на молодого писателя. В какой-то степени, наверное: известно, что он знакомился с литературными опытами своего секретаря, ценил их, ободрял не уверенного в себе молодого человека (когда они познакомились в 1889-м, Пешкову был всего 21 год). Сын нижегородского нотариуса позже вспоминал, что Ланин, бывая в доме отца, давал этим опытам высокую оценку: «Способности подает, пишет, недурно пишет, сам читал и на поверку другим отдавал... Писатель будет, уверяю вас... Слог неплохой, образы сочны... Писатель, уверяю вас, что настоящий писатель»3. Но все-таки не будем преувеличивать: если в нижегородский период кто-то и оказывал влияние на Горького (помимо Ницше, которым тот был «ушиблен» на всю оставшуюся жизнь), – так это Короленко. Но то, что Ланин фактически создал Алексею Пешкову условия для творчества и помог ему впервые опубликоваться в популярном московском издании, – дорогого сто́ит. Конечно, огромный талант Горького должен был пробиться в любом случае, но кто знает, что случилось бы, не будь у него в самом начале надежной «подпорки», «заверни» «Русские ведомости» его – будем откровенны – не бог весть какой особенный рассказ? За плечами Алексея Пешкова уже была одна суицидальная попытка.
В заключение – несколько слов о Ланине-адвокате. Сын зажиточного московского купца-старовера, он, как и несколькими годами ранее – Ф.Н. Плевако, недолго поучился в Московском коммерческом училище, а затем самостоятельно подготовился в Московский университет (у Плевако, правда, была еще гимназия). Почему он выбрал в качестве места жительства именно Нижний Новгород – трудно сказать. Известно, что необходимый для вступления в адвокатское сословие четырехлетний стаж на госслужбе он набирал в качестве чиновника особых поручений при нижегородском губернаторе – назначение? Протекция? Адвокатом он был универсальным – работал и с гражданскими, и с уголовными делами, часто брал защиту по назначению, консультировал по юридическим вопросам одно местное пароходство (соблазнительно предположить, что Алексей Максимович переписывал и эти бумаги, и это потом отозвалось в «Вассе Железновой»). Особую известность Ланин приобрел в качестве защитника местных староверов, которых в правление Александра III особенно притесняли с использованием статей уголовного законодательства. Много читавший, любивший театр, он оказался для Алексея Пешкова практически идеальным работодателем.
Спасибо ему за это! А сам Горький поблагодарил своего патрона в 1898-м: первую книгу своего первого издания рассказов он открыл словами «Посвящаю эти наброски Александру Ивановичу Ланину».
1 Цитаты из очерка приводятся по ресурсу: http://gorkiy-lit.ru/gorkiy/proza/rasskaz/ubijcy.htm.
2 Вуль Р.М. В конторе адвоката. Горький, 1977. С. 29.
3 Там же. С. 28.
