В одном из городских судов Ростовской области с июня 2018 г. рассматривалось гражданское дело, связанное с определением места жительства несовершеннолетних детей.
В конце 2013 г. жительница Дагестана вышла замуж за выходца из той же республики и переехала жить к мужу в Ростовскую область. В 2014 г. у супругов родилась дочь, однако отношения между ними стали портиться. Жена периодически уезжала к матери в Дагестан и не желала возвращаться к мужу. Родители супруга из желания сохранить семью уговаривали женщину вернуться, и она возвращалась.
В 2016 г. у супругов родился сын. Поначалу отношения в семье нормализовались, но со временем ситуация вновь накалилась, и в начале 2017 г. женщина забрала дочь и в очередной раз уехала к матери. Сына, которому на тот момент не было года, она оставила в Ростовской области.
На этот раз попытки супруга и его родителей вернуть женщину в семью не дали результатов – она решила оставить сына отцу, а дочь – себе. Весной того же года муж приехал в Дагестан, чтобы навестить дочку, и нашел ее у тещи в селе, его жены при этом дома не было. От тещи он узнал, что жена работает и живет в Махачкале, а домой в село приезжает только на выходные. Когда мужчина приехал во второй раз и увидел, что дочь проживает без матери, он забрал ребенка к себе.
Когда стало окончательно ясно, что сохранить семью невозможно, мужчина обратился в суд с иском о расторжении брака, и в декабре 2017 г. брак был расторгнут. Затем в марте 2018 г. он подал иск о признании бывшей супруги утратившей право пользования жилым помещением. Суд удовлетворил требования истца.
С момента, когда отец забрал дочь, бывшая жена не навещала детей уже более 8 месяцев. Мужчина не знал ее точного места жительства, поскольку она жила и работала в Махачкале, поэтому обратился в суд по месту своей регистрации для определения проживания детей вместе с ним.
По требованию суда предоставить адрес или телефон ответчицы истец указал адрес тещи в Дагестане.
Судебное уведомление все-таки дошло до женщины, и на следующее заседание она приехала с адвокатом, проживающим и работающим в Ростовской области, и заявила встречное требование об определении места жительства детей с ней, в Дагестане. При этом в качестве будущего места проживания детей она указала адрес не матери (из-за отсутствия соответствующих условий в ее доме), а родственницы, проживающей в том же селе.
Для определения условий проживания детей суд направил запрос в органы опеки и попечительства. По итогам проверки было представлено отрицательное заключение в связи с отсутствием у матери нормальных условий для проживания несовершеннолетних детей.
Одновременно женщина, по совету своего адвоката, представила суду справку о том, что она трудоустроилась в селе и проживает в доме родственницы.
Отмечу, что в Республике Дагестан получить документы, якобы подтверждающие факт трудоустройства, не является проблемой в силу сильно развитых родственных связей. Получить справку о месте проживания, даже в отсутствие регистрации, также не сложно.
Зная это, мне как адвокату со стороны отца необходимо было доказать суду факты подложности и фиктивности представленных процессуальным оппонентом документов. С этой целью родственники моего доверителя в магазине, где работала его бывшая жена, сняли фото- и видеоматериалы, подтверждающее, что женщина работала как днем, так и ночью, в то время как согласно графику магазин работал с 10 до 19 часов.
В период рассмотрения дела судом мать встречалась с детьми и вела видеозапись встреч – преимущественно с дочерью – чтобы представить суду доказательство их теплых чувств друг к другу.
Снимали эти встречи и родственники моего доверителя. В ходе встреч было видно, что мальчик, который уже забыл свою мать, не идет с ней на контакт, избегает, категорически отказывается идти на руки.
Одним словом, женщина не была честна перед правосудием и любыми способами хотела оставить детей себе.
Моя задача – в интересах как детей, так и моего доверителя, – заключалась в том, чтобы дети проживали в нормальных условиях. В суде мне удалось доказать, что мальчик не узнает свою мать. Также я представил доказательство, что женщина фактически работает не в селе, а в Махачкале, где и проживает; расстояние между селом и Махачкалой составляет более 50 км. Были представлены и другие доказательства, в том числе показания свидетелей.
В итоге суд определил, что дети будут проживать с отцом.
С 2015 по 2018 г. я неоднократно участвовал в нескольких гражданских спорах в Республике Дагестан о месте жительства детей при раздельном проживании родителей, и почти во всех делах выступал на стороне отцов. Такое решение я принимал только после тщательного изучения материалов дела, степени привязанности детей к каждому из родителей, условий их проживания и т.д.
Отмечу, что суды Дагестана нередко выносят решения не в соответствии с российским законодательством, что приводит к тому, что в Верховный Суд Республики Дагестан часто подаются апелляционные и кассационные жалобы.
Однако на практике я убедился, что судам важны не столько интересы детей, сколько негласная установка о том, что мать почти всегда права. Каждый раз я понимал, что уже проиграл судебный процесс на 70%. Я также был свидетелем того, как дети 7 и 11 лет в один голос утверждали, что хотят жить с отцом, но суд выносил решение в пользу матерей, хотя материальное преимущество, условия проживания и работы были на стороне отцов.
Также в моей адвокатской практике был случай, когда мать проживала у чужих людей, не имела дохода и постоянного места жительства, а отец располагал всеми условиями для проживания детей, однако суд вынес решение в пользу матери.
Замечу, что я не являюсь сторонником проживания детей именно с отцами, равно как и лишения матери права на проживание детей вместе с ней, однако бывает и так, что женщины забывают о материнском долге, их пугает не перспектива, что дети не будут с ней проживать, а необходимость выплачивать алименты.
В ходе судебного процесса по описанному мной делу я до последнего момента не был уверен, какое решение вынесет суд, но все же надеялся на справедливость, так как в дело были представлены фиктивные документы о том, что мать якобы работает в сельской местности, а также договор найма жилья. Я знал, что показания, которые дали в суде свидетели со стороны матери, не правдивы, и понимал, что они хотели тем самым помочь ей. Но ведь необходимо учитывать не только желание матери, но и то, к кому привязаны дети, стараться, чтобы дети проживали вместе, не разделять их, чтобы они росли в нормальных условиях.
Верховный Суд РФ не раз выражал свою правовую позицию, касающуюся порядка определения места жительства детей при раздельном проживании родителей, но в Дагестане этими разъяснениями высшей судебной инстанции не всегда руководствуются, отдавая предпочтение национальному менталитету.
В заключение добавлю, что халатность при воспитании детей, отсутствие реальных опекунов, занимающихся их воспитанием, и т.п. приводят к тому, что дети становятся на путь преступности, тунеядства, пристрастия к алкоголю, наркотикам и т.д. В своей практике я не раз сталкивался с такими последствиями.
