Проблемы адвенального соучастия

Реалии современной России таковы, что большое число граждан сопредельных государств, особенно азиатских республик бывшего СССР, приезжают в РФ на заработки в качестве относительно недорогой рабочей силы. Таким образом, истинные адвеналы – лица, не обладающие обязательной частью российского макроэтноса в его цельном варианте, – порой оказываются вовлеченными в том числе в совершение преступлений на территории РФ.

Одной из форм этого является соучастие в групповых преступлениях, что представляет интерес для исследования применительно как к доктрине, так и в частных практических случаях, особенно в контексте правовой защиты адвенального лица, подозреваемого (обвиняемого) в совершении группового преступления с материальным составом, совершенного группой лиц по предварительному сговору, с участием коренных жителей России и приезжего гражданина другого государства (например, ч. 2 ст. 162 УК РФ).

Особый интерес, на мой взгляд, вызывает тезис о возможности соучастия в отсутствии вербально-коммуникативной формы общения, а именно – если адвенал не владеет русским либо иным языком, общим для соучастников (например, водитель такси, не владеющий русским языком, выполняя заказ, подвозит участников преступления на место разбоя). При этом для органов предварительного следствия этот факт может стать основанием для подозрения водителя в совершении группового преступления и его привлечения в качестве подозреваемого (обвиняемого).

Отталкиваясь от уголовно-правовой науки, участие в уголовном смысле есть совершение одного и того же преступления сознательно совокупными силами нескольких лиц¹. Выдвинутый Н.А. Полетаевым тезис позднее более четко сформулировал Н.С. Таганцев: «Соглашение составляет коренное условие соучастия. Пока оно не доказано по отношению к каждому из лиц, привлекаемых к совместной ответственности, до тех пор немыслимо говорить о соучастии, как о специальном типе виновности»².

Применительно к советскому уголовному праву интересна позиция А.А. Лаптева о том, что соглашение – это объединение преступной воли для совместной общей деятельности, в которой индивидуальная преступная деятельность, индивидуальное преступное поведение представляет собой нераздельную часть общей совместной преступной деятельности, направленной к одной общей цели при одном общем намерении осуществить преступный замысел, достичь общей цели³.

Таким образом, неотъемлемой частью соучастия является соглашение участников. Исходя из дефиниции соглашение – это договоренность нескольких субъектов, выраженная в устной, письменной, конклюдентной форме, по определенному предмету и характеризующая общую волю и намерения. Применительно к моделируемой ситуации адвенальное лицо должно было заключить соглашение с участниками преступной группы устно (что, безусловно, сложно при отсутствии коммуникативного метода, общего языка), или письменно (что еще более затруднительно, принимая во внимание отсутствие у данного лица письменных навыков), или конклюдентно, что вызывает много больше вопросов, ключевой из которых – возможно ли заключение конклюдентного соглашения в преступлении с материальным составом? Этот вопрос довольно спорный и не имеющий однозначного ответа, если не рассматривать его в контексте строго определенной ситуации.

На мой взгляд, поступок конкретного лица не всегда можно четко трактовать как выражающий его волю в совершении преступления, тем более относительно преступлений, субъективная сторона которых предполагает прямой умысел, что, безусловно, имеет смысл как для формирования правовой позиции подозреваемого (обвиняемого) и его защитника, так и в выбранном способе защиты. Полагаю, данная тема носит дискуссионный характер и требует всестороннего обсуждения.