Полностью поддерживаю позицию советника ФПА РФ Нвера Гаспаряна по поводу предложения Уполномоченного по правам человека относительно института доследственной проверки.
Действительно, бывают случаи, когда наболевшую и надвигающуюся, как снежный ком, проблему законодатель хочет решить одним движением, не подумав о последствиях и механизме реализации вносимых поправок.
Согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ должностное лицо обязано принять решение по сообщению о любом совершенном или готовящемся преступлении в срок не позднее 3 суток со дня поступления сообщения, этот срок может быть продлен до 10 суток, а в некоторых случаях до 30 суток.
Коллега обоснованно указал, что на практике встречаются факты неоднократных отмен постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел с целью искусственного продления сроков проверки. Часто встречаются случаи, когда органы дознания или предварительного следствия, вынося постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, сами ходатайствуют перед прокуратурой об отмене своего решения как незаконном и необоснованном. То есть должностное лицо заведомо выносит незаконное и необоснованное решение. И в то время, когда материалы доследственной проверки находятся на «проверке» у надзирающего органа, должностное лицо получает дополнительное время и продолжает «осуществлять весь комплекс репрессивных процессуальных мер».
Данное обстоятельство существенно нарушает права граждан, в отношении которых ведутся проверки на причастность к преступлениям. Особенно это касается преступлений экономического характера, когда организация или предприятие буквально беззащитны перед органами дознания или следствия. Эта проблема усугубляется, когда должностное лицо в рамках доследственной проверки или ОРМ изымает буквально всю бухгалтерскую документацию и компьютеры организаций, парализуя их деятельность как минимум на 30 суток. Нередко после проведения всех исследований и экспертиз лица, в отношении которых велась доследственная проверка, вынуждены в течение продолжительного времени добиваться выдачи изъятых документов посредством подачи жалоб в контролирующие и надзирающие органы. Сложившаяся ситуация создает благоприятную почву для реализации коррупционных схем, недобросовестной конкуренции, рейдерских захватов.
В своей статье Нвер Гаспарян акцентировал внимание на такой проблеме, как неизвещение лица, в отношении которого проводится проверка, как о продлении сроков проверки, так и о вынесенном постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. В соответствии с ч. 3 ст. 145 УПК РФ о принятом решении, об отказе в возбуждении уголовного дела извещается только заявитель, которому разъяснено право обжаловать данное постановление.
После дачи всех требуемых пояснений лица, в отношении которых проводится проверка, вынуждены находиться в полном неведении. Их интересы и интересы других заинтересованных лиц, когда проверка проводится по рапорту (по факту или по выделенному материалу, где нет заявления гражданина), игнорируются.
В части реализации равноправия и принципа состязательности сторон в уголовном судопроизводстве право граждан на защиту на стадии доследственной проверки на самом деле существенно ограничено. На этой стадии следователь, по сути, проводит полноценное расследование и, если собранных доказательств достаточно для направления уголовного дела в суд, возбуждает уголовное дело и дублирует свои процессуальные действия. Естественно, опрошенные ранее лица подтверждают свои показания в протоколе допроса (меняют лишь название документа), а специалисты (эксперты), проводившие исследование или экспертизу в ходе проверки, подтверждают свои заключения в рамках уголовного дела. И все это независимо от того, какие дополнительные вопросы поставила сторона защита или какие дополнительные материалы представила.
Однако исключение доследственной проверки в российских реалиях, действительно, приведет к увеличению количества уголовных дел «без преступлений». Увеличится количество лиц, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности, так как органы следствия «заталкивают» уголовные дела в суд, боясь прекратить их по реабилитирующим основаниям, что, по их мнению, категорически недопустимо.
На мой взгляд, необходимо четко регламентировать стадию доследственной проверки и расширить процессуальные права лиц, в отношении которых такая проверка ведется:
– установить максимальный срок проверки в пределах 30 суток;
– ограничить сроки проведения экспертиз и исследований конкретными временными рамками;
– ввести ответственность должностных лиц за необоснованное изъятие документов и их удержание;
– ввести обязательное уведомление всех заинтересованных лиц о принятых решениях по материалам доследственной проверки;
– ввести в законодательство положение об обязательном разъяснении гражданину (под роспись) права на защитника;
– определить процессуальные права защитника на стадии предварительного расследования.
Действительно, бывают случаи, когда наболевшую и надвигающуюся, как снежный ком, проблему законодатель хочет решить одним движением, не подумав о последствиях и механизме реализации вносимых поправок.
Согласно ч. 1 ст. 144 УПК РФ должностное лицо обязано принять решение по сообщению о любом совершенном или готовящемся преступлении в срок не позднее 3 суток со дня поступления сообщения, этот срок может быть продлен до 10 суток, а в некоторых случаях до 30 суток.
Коллега обоснованно указал, что на практике встречаются факты неоднократных отмен постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел с целью искусственного продления сроков проверки. Часто встречаются случаи, когда органы дознания или предварительного следствия, вынося постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, сами ходатайствуют перед прокуратурой об отмене своего решения как незаконном и необоснованном. То есть должностное лицо заведомо выносит незаконное и необоснованное решение. И в то время, когда материалы доследственной проверки находятся на «проверке» у надзирающего органа, должностное лицо получает дополнительное время и продолжает «осуществлять весь комплекс репрессивных процессуальных мер».
Данное обстоятельство существенно нарушает права граждан, в отношении которых ведутся проверки на причастность к преступлениям. Особенно это касается преступлений экономического характера, когда организация или предприятие буквально беззащитны перед органами дознания или следствия. Эта проблема усугубляется, когда должностное лицо в рамках доследственной проверки или ОРМ изымает буквально всю бухгалтерскую документацию и компьютеры организаций, парализуя их деятельность как минимум на 30 суток. Нередко после проведения всех исследований и экспертиз лица, в отношении которых велась доследственная проверка, вынуждены в течение продолжительного времени добиваться выдачи изъятых документов посредством подачи жалоб в контролирующие и надзирающие органы. Сложившаяся ситуация создает благоприятную почву для реализации коррупционных схем, недобросовестной конкуренции, рейдерских захватов.
В своей статье Нвер Гаспарян акцентировал внимание на такой проблеме, как неизвещение лица, в отношении которого проводится проверка, как о продлении сроков проверки, так и о вынесенном постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела. В соответствии с ч. 3 ст. 145 УПК РФ о принятом решении, об отказе в возбуждении уголовного дела извещается только заявитель, которому разъяснено право обжаловать данное постановление.
После дачи всех требуемых пояснений лица, в отношении которых проводится проверка, вынуждены находиться в полном неведении. Их интересы и интересы других заинтересованных лиц, когда проверка проводится по рапорту (по факту или по выделенному материалу, где нет заявления гражданина), игнорируются.
В части реализации равноправия и принципа состязательности сторон в уголовном судопроизводстве право граждан на защиту на стадии доследственной проверки на самом деле существенно ограничено. На этой стадии следователь, по сути, проводит полноценное расследование и, если собранных доказательств достаточно для направления уголовного дела в суд, возбуждает уголовное дело и дублирует свои процессуальные действия. Естественно, опрошенные ранее лица подтверждают свои показания в протоколе допроса (меняют лишь название документа), а специалисты (эксперты), проводившие исследование или экспертизу в ходе проверки, подтверждают свои заключения в рамках уголовного дела. И все это независимо от того, какие дополнительные вопросы поставила сторона защита или какие дополнительные материалы представила.
Однако исключение доследственной проверки в российских реалиях, действительно, приведет к увеличению количества уголовных дел «без преступлений». Увеличится количество лиц, необоснованно привлеченных к уголовной ответственности, так как органы следствия «заталкивают» уголовные дела в суд, боясь прекратить их по реабилитирующим основаниям, что, по их мнению, категорически недопустимо.
На мой взгляд, необходимо четко регламентировать стадию доследственной проверки и расширить процессуальные права лиц, в отношении которых такая проверка ведется:
– установить максимальный срок проверки в пределах 30 суток;
– ограничить сроки проведения экспертиз и исследований конкретными временными рамками;
– ввести ответственность должностных лиц за необоснованное изъятие документов и их удержание;
– ввести обязательное уведомление всех заинтересованных лиц о принятых решениях по материалам доследственной проверки;
– ввести в законодательство положение об обязательном разъяснении гражданину (под роспись) права на защитника;
– определить процессуальные права защитника на стадии предварительного расследования.
